Твой личный Демон - Эмма Ласт

деталей орудие развращения смертного тела. Тварь питается сексуальными эмоциями, контролирует и направляет их в нужное для Хозяина русло. Она - его творение, его Бессмертие. Тварь оберегает Хозяина от забвения, готовит для него пир тогда, когда он сам не в состоянии наслаждаться аперитивом.

Мягкий и податливый язык Твари замирает, прикоснувшись к тугому и напряженному клитору. Отстраняется и обводит его по дуге, почти не касаясь. Он подрагивает, готовый утонуть в импульсивном наслаждении, но Тварь не позволяет. Безошибочно зная, когда нужно остановиться, чтобы не растратить бесценную энергию оргазма, Тварь изводит тело Жертвы ласками, не давая кончить, маринует нервные окончания в похоти, застилая разум вожделением, делая желание удовлетворения бесконтрольным, необходимым как воздух.

Язык твари отстраняется и затвердев, принимает форму стержня, чтобы в то же мгновение вонзится в истекающее соками желания тело. Женщина вскрикивает и конвульсивно сводит ноги, руки взлетают в воздух в предэкстазном катарсисе, но тело не кончает. Тварь не позволяет, и женщина, на голых инстинктах выхватывая контроль, стонет и плачет.

Это сигнал. Она готова.

Тварь поднимает разгоряченное ласками тело и бросает на кровать. Ноги широко расставлены, влага течет по бедрам на алые простыни. Клюв чавкает и отсоединяется. Иглы прячутся в мягкие складки, и, пригибая рогатую голову, Тварь отползает назад.

Женщина открывает глаза. Ее колотит, словно в бреду. Руки беспорядочно шарят по телу, стискивают грудь, но все время промахиваются мимо клитора и влажных губ. Она плачет и стонет, не в силах подарить себе разрядку. Кровать скрипит и из темноты выступает широкоплечая сутулая тень.

Но она уже не осознает себя. Черная, тугая пустота внутри не отпускает, требует заполнения. Женщина упирается пятками в кровать и приподнимает ягодицы, открывая себя незнакомцу в полном бесстыдства движении.

Мужчина подползает ближе и свете свечей она видит его старое, изможденное лицо. Черные провалы глаз и морщинистые руки с плетями вен под кожей. Впалые щеки и редкие островки седых волос на почти голом, покрытом пигментными пятнами, черепе.

Он бесконечно стар. Старше этих стен, намного старше Твари, не говоря уже о распластанной перед ним и горящей вожделением смертной. Тварь дрожит, она ждет приказ, готовая одним движением убить Жертву, если той вздумается оказать сопротивление, но в глазах женщины нет ничего, кроме неудовлетворенного желания.

На этот раз Тварь все сделала правильно и Хозяин получит свое.

Старик берет в руки сморщенный вялый член и вместе с двумя пальцами проталкивает в тесное и влажное нутро. Жертва стонет. Ее глаза закатываются и Тварь знает, что это значит.

Медленно, очень медленно старик двигается внутри. Первые слабые толчки сменяют острые, короткие фрикции. Освободив пальцы, он поглаживает клитор и мгновенно получает разрядку. Оргазм бьет в старика рикошетом, член пульсирует и твердеет, упиваясь соками жертвы, позволяя нарастить темп. Еще быстрее, еще глубже, до хруста сжимая щиколотки, он доводит ее до первого вагинального оргазма, с восторгом наблюдая, как седеют прекрасные каштановые локоны.

На плечах старика больше нет темных отметин, нет выступающих на кистях рук вен. Он яростно хватает женщину за грудь и припадает губами к соскам, не переставая вколачиваться в ее тело.

Первый оргазм означает конец.

Он знает это, и власть над смертной заводит Демона еще сильнее. Он перекидывает обе ноги женщины на бок и, смочив палец в ее же соках, вводит его в анус, мгновенно провоцируя новый оргазм. Она кричит и в ответ кожа на груди, бедрах и животе тускнеет, провисая тонким пергаментом, сморщивается как печеное яблоко.

Теперь он улыбается. Демон чувствует сок ее жизни в своих венах и хочет еще. Ему нужно больше, много больше! Он переворачивает женщину на живот и берет ее, стоящую на коленях. Хватает за волосы, тянет на себя, и засовывает в приоткрытый рот пальцы.

Но она уже не отвечает, не стонет и с нарастающим раздражением Демон чувствует, как неумолимо иссыхает источник ее силы. Она оказалась не такой полной, как он думал, не такой выносливой. Поэтому он торопится, торопится вычерпать ее всю, без остатка. Третий и последний оргазм застает Жертву без сознания. Из ее носа идет кровь и он понимает, что на этом все.

Все, что она могла ему дать.

Он с досадой отбрасывает от себя дряхлое тело, встает и подходит в большому, в полный рост зеркалу. Тварь опасливо принюхивается. В женщине еще теплится жизнь. Скоро, очень скоро она испустит свой последний, самый сладкий вздох, и голод твари берет верх над страхом.

- Недостаточно, - Хозяин говорит тихо, но Тварь подбирается, заискивающе кладет голову на каменный пол.

Из отражения на нее смотрит немолодой, но все же привлекательный мужчина с проседью в короткой бородке и на висках. В подтянутом, атлетично скроенном теле пока достаточно жизни, но все равно меньше, чем он рассчитывал получить.

Тварь беспокойно бьет хвостом, но Хозяин и не думает зверствовать. Он поднимает к лицу два пальца, еще пахнущие сексом и соками жертвы, и делает Твари знак.

Дважды повторять не приходится, она запрыгивает на кровать и успевает ухватить последний вздох старухи, что лежит перед ней. Рога вибрируют, резонируя с разрушенной душой Жертвы, и Тварь довольно урчит.

- Бери новый след.

Катька лежит, отвернувшись к стене, с поджатыми под жопу ногами. В моей красной юбке!

Кожаной, мать ее юбке! Хочу проигнорировать очередную истерику сестры, но не могу. Слишком много злости.

- Какого хера опять ревешь? - подхожу ближе и трясу поверженным Люцифером у нее над ухом. Вода капает на щеку и Катя глубже зарывается лицом в подушку. Меня забавляет ее брезгливость и я толкаю головку в ушную раковину. - Ты сломала Люцика, единственного и любимого, слышишь?

Сестра отмахивается, закрывая голову руками, но не отвечает, и я стучу головкой резинового члена по ее рукам, спине и груди. - Юбку мою кто брать разрешал, а? После жопы твоей мне ее отпаривать придется для усадки, понимаешь?

- Я постираю, - пищит Катька тихо, так что слов не разобрать.

- Неправильный ответ! - я размахиваюсь и шлепаю членом Катке между ног. Сестра визжит и подрывается с дивана, а я хохочу, как ненормальная. Кажется, воздержание плохо влияет на мою адекватность. Катька смотрит на меня как на предателя, а потом со злостью толкает.

Неожиданный поворот.

Копчик адски горит и я ругаюсь,