её до настоящей морды дракона. Кажется, ещё мгновение, и из пасти полыхнёт пламя, а это будет значить, что я не успела, и глюки меня догнали.
Не отводя глаз от пугающего меня видения и не глядя на подставленный планшет, я вывожу какие-то каракули. Отстранённо думаю, что, возможно, привычно пишу на французском. Или всё-таки на русском?
— Встретить дракона? — проникает в голову искажённый голос кролика. — Хорошее желание. Встретишь, спеши, милая, тебе пора домой.
Хочется огрызнуться на фамильярное «милая», но не до того. Прежде чем рвануть к дверям, я успеваю заметить, как из пасти дракона вырывается синее пламя. Бред. Пламя должно быть красным. Тьфу ты пропасть, пламени вообще быть не должно.
Но краешком сознания я всё-таки ещё контролирую себя. Лифт справа, и на мою удачу он открывается, демонстрируя своё пустое нутро. Я ныряю внутрь и нажимаю на какую-то кнопку. С трепетом жду, когда закроется дверь лифта. А она ползёт очень медленно. За мной так никто и не вошёл. Фух, хоть в этом повезло. Я одна. «Это моя удача, удача», — гулко бьётся в голове. Я даже на время прихожу в себя и пытаюсь понять, куда я сейчас еду. В горящем окошке горит стрелочка вверх. А на дисплее циферка самого верхнего этажа, про который Рита говорила… что же она говорила? В голове проясняется. Ёшкин кот, там вип-зал с боссами! В ужасе я начинаю нажимать на все кнопки подряд. Только не туда, где самое высокое начальство. Но лифт продолжает путь наверх, и ни одна кнопка не реагирует. «Кажется, всё», — обречённо думаю я.
К боссам в вип-зал я попаду уже в состоянии, даже не знаю каком, но на нормального человека мало похожем.
Лифт резко останавливается. Смотрю на цифры на дисплее, не веря в свою теперь уже очень сомнительную удачу. Всё-таки какая-то из кнопок сработала. Дверь открывается, и я шагаю в спасительную темноту. Вот тут меня и накрывает окончательно.
* * *
Когда сознание возвращается, обнаруживаю, что сижу на корточках, обхватив себя руками. Меня бьёт крупная дрожь. Вокруг темно и тихо. Даже странно, что ни снизу, ни сверху не доносится звуков праздника. Скорее всего, качели судьбы вынесли меня на служебный этаж. Тут наверняка кабинеты экономистов, снабженцев, бухгалтеров. Но всё равно странно. В Новый год гуляют до утра. Хоть что-то должно до меня долетать.
Разве что я просидела здесь всю ночь, и сейчас около пяти утра, время, к которому всё, включая фейерверки, уже заканчивается, а большинство людей расползается по домам. Зимой светает поздно, так что всё может быть.
В любом случае в самом моём тяжёлом состоянии я никому на глаза не попалась, шанс выкрутиться есть. Теперь надо потихоньку вниз, забрать своё пальто и домой на такси.
Ёшкин кот, сколько же сейчас всё-таки времени? Если корпоратив закончился, то надо как-то объяснить охране, что я делала в глубинах здания? У каждой корпорации свои секреты, и неизвестно, что хуже: примут меня за алкоголичку или за шпионку.
Как же всё-таки у меня получилось так влипнуть? Случайность? Очень странно для случайности. Я знаю точно, бокал с минералкой, после которого всё и началось, я взяла на том же месте, где оставила. И объём был тот же. Всегда обращаю на это внимание. Вплоть до расстояния от края бокала до складочки на скатерти. И, надо сказать, до сих пор меня это выручало. В российском универе никто всерьёз не воспринимал мои рассказы об аллергии, и порой на спор мне пытались подсунуть что-нибудь эдакое: то водку в томатный сок, то шампанское в минералку. Вот только никому не могло прийти в голову, что я чётко запоминаю, где я поставила бокал и сколько в нём чего было. В Сорбонне я немного расслабилась, там всем наплевать было, что я пью. Но привычка осталась. И сегодня прямо ювелирно было сработано. Только вот кем? Никому, кроме Риты, я не говорила, что мне достаточно двух капель. А в этом случае объём содержимого заметно не изменится. Неужели Рита?
Я стиснула зубы. Нет доказательств. Я не имею права вот так сразу думать о человеке плохо.
Но кому, кроме неё, это выгодно? Кто останется на моём рабочем месте, если я завтра вылечу?
«Всё, хватит», — одёргиваю себя.
Мне ещё выбираться отсюда. И опасность потерять работу по-прежнему существует.
Немного поразмыслив, выбираю вариант идти открыто. Даже если в здании никого не осталось, лучше поговорить с охранником напрямую, чем, если меня поймают, крадущуюся по тёмным углам.
Тяжело вздохнув, я поднимаюсь на ноги, опираясь на стену. Голова не кружится. Шаг, другой, убеждаюсь, что всё в порядке. Вот только очень темно. Меня немного покачивает, но это оттого, что трудно ориентироваться в полной темноте, когда не видишь ни пола, ни стен. Каменный мешок какой-то, а не офисное здание. Продолжая придерживаться за стену, заворачиваю за угол и с облегчением вижу огонёк лифта.
Ну что ж, спину прямо и вперёд.
Шума едущего лифта я не услышала, потому что, едва я коснулась кнопки, створки не разъехались, а распахнулись внутрь, и моя рука, опиравшаяся на дверь, просто провалилась, а вслед за ней и я.
По глазам, заставляя меня зажмуриться, бьёт ослепляюще яркий свет, а по ушам истеричный женский крик:
— Браслет!
— Она из Хаоса, — взвизгивает уже изрядно осточертевший женский голос: — Айварс, убей тварь!
Мужчина, который железной хваткой держит меня за плечи, морщится, продолжая меня разглядывать. Я что? Так ужасно выгляжу? Хотя кто меня знает. После нескольких часов забвения, вполне вероятно, макияж слегка повредился.
Вот о чём я сейчас думаю? Мне бы понять, что происходит, а меня беспокоит мой внешний вид.
И это неудивительно, мужчина относится к той категории киношных красавцев, при одном взгляде на которых хочется поправить причёску и украдкой взглянуть на себя в зеркало, не потекла ли тушь. Да и одет он, словно только что выскочил из кадра или со съёмочной площадки. Синий сюртук, пиджаком ну никак не назвать, эполеты на плечах, белый воротник стоечкой, перехваченный у горла брошью с крупным сапфиром. Хотя сапфир слишком большой, чтобы быть настоящим. Бутафорский, конечно же.
Но главное взгляд с глубокой синевой, затягивающий, обволакивающий. Мужчина пристально меня разглядывает, и мне становится неловко. Я тихонько повожу плечами, как бы намекая, что пора меня и отпустить.
— Можно, я пойду? Я случайно, — мямлю я, чувствуя, как пылают мои щёки. — Простите, если помешала.
— Керман, Гарин! — командует всё
