— Я помню, — процедила я сквозь зубы. — Поэтому мы должны научиться ладить. Ты даже не представляешь, что я пережила, пока искала тебя!
— То же, что и я, когда ты пожалела для меня свежие сливки…
— Я не пожалела, но я не могла позволить тебе обратиться при всех!
Голова начала болеть. С момента появления Пуговки в моей жизни, всё пошло наперекосяк. Она постоянно что-то портила, постоянно заставляла меня нервничать, но какой милой она умела быть…
Запрыгнув на кровать и приблизившись ко мне, она начала обтираться об мою голову и мурлыкать.
— Перестань злиться… Тебе это не к лицу! От тебя исходит такая ужасная энергия, когда ты злишься… И поднимается такой сильный запах пота…
Я широко распахнула глаза и стиснула зубы. Пуговка умела сделать комплимент, но она была права: я так сильно устала сегодня на кухне, что следовало бы искупаться. Можно было пойти на реку, ведь сегодня был чудесный тёплый день, и вода наверняка тёплая.
— Я перестану злиться на тебя, если ты пообещаешь больше не проворачивать ничего подобного! — категорично заявила я. — Осторожность нужна не только мне, но и тебе… Если кто-то узнает о твоём существовании.
— Я помню!
Пуговка подняла шёрстку дыбом, а когда в дверь постучались, она мгновенно оказалась на моём платье.
Я сделала глубокий вдох, поднялась на ноги, застегнула недостающую пуговицу и открыла.
— Что-то случилось? — поинтересовалась я у раскрасневшегося Толстопуза, стоящего напротив меня и опирающегося о дверной косяк. Судя по всему, он слишком торопился найти меня, запыхался бедный.
— Эргард Тейрин и его рыцарь отравились чем-то из нашей еды, и мне хотелось бы знать, использовала ли ты в горячем травы темиала?
— Я использую их всегда… Они ведь добавляются для остроты вкуса…
— Добавляются, но у драконов на них аллергия, глупая ты девчонка!
Я широко распахнула глаза и принялась хватать ртом воздух. Кто бы ещё сказал мне об этом! Я о драконах ведь ни сном, ни духом! Откуда мне знать, на что у них аллергия, а на что несварение? Никто ведь не говорил, что для них следует готовить особенное меню. И я собралась высказать всё это Толстопузу, но Пуговичка оцарапала меня. И как у неё удавалось царапаться в виде пуговицы? Я стиснула зубы, чтобы не начать спорить.
— Ты должна будешь объясниться перед ректором, Мэй! Не мне одному перед ним краснеть! Идём.
Идти к ректору со вздёрнутыми до предела нервами и ароматом пота — то ещё занятие, но если сказали идти — я пойду. И у меня будет, что сказать в своё оправдание.
До кабинета рана Эдамона меня сопровождал Толстопуз. Он ворчал что-то себе под нос, словно хотел, чтобы я первой начала разговор, сопел, пыхтел и из кожи вон лез, но я сохраняла молчание. Мне не хотелось говорить с ним и оправдываться. Никто не давал особых указаний по приготовлению обеда для наших гостей, поэтому… Единственное, в чём я была виновата — испорченный десерт, который точно не оставил бы принца равнодушным.
Постучав в дверь, Тезериус прочистил горло негромким покашливанием, открыл и первым прошёл, погрозившись мне пальцем, чтобы дожидалась, когда меня пригласят. Я потянулась на цыпочках, чтобы заглянуть в кабинет и увидеть ректора, — мне нужно было хотя бы иметь представление, в каком расположении духа он находится, — однако Толстопуз хлопнул дверью, чуть не оторвав кончик моего носа.
— И всё из-за тебя, — проворчала я под нос, зная, что Пуговка непременно услышит.
— Я тут не при чём… Даже если бы ты позволила мне полакомиться сливками, то всё равно приготовила горячее с приправами. Тебя кто-то подставил, и виноватого нужно искать на стороне, а не среди своих соратников.
Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что никого рядом нет, и тонкий голосок Пуговки никто не услышит, я тяжело вздохнула. Она права — кто-то специально не передал нам новое меню. Важно было убедить в этом ректора.
— Мэйлисс Винн, — громогласный голос Толстопуза заставил меня вытянуться стрункой, распрямить плечи и войти в кабинет ректора.
Я держала голову поднятой и не отводила взгляд, потому что моей вины в случившемся не было, в чём я должна была убедить ректора. Только виноватые начинают нервничать и прятаться.
— Тезериус, я услышал всё, что вы пытались до меня донести, а теперь хочу поговорить с Мэйлисс наедине.
Толстопуз поморщился, раскрыл рот, чтобы поспорить, а затем закрыл его и кивнул. Он никогда не спорил с теми, кто старше его по чину, зато потом отрывался на кухарках, которые и без того уставали с наваленной на их плечи работой.
Когда главный повар вышел, ректор тяжело вздохнул и кивнул на свободный стул.
— Присядь, Мэй! Твои визиты сюда стали слишком частыми…
Я села напротив ректора и подпёрла щеку рукой.
— Ран Эдамон, я ни в чём не виновата. Вы ведь знаете, что доступ к библиотеке у меня ограничен, и когда подходит срок, то я беру книгу, которую уже давненько выбрала. Я увлекаюсь магией, а не притязательными желудками драконов. Я на самом деле не знаю, на что у них может случиться аллергия… Если бы мне передали список запрещённых трав, то я не стала бы использовать их, но я его не видела, поэтому…
— Список я передал ещё вчера утром. Его должны были доставить на кухню. Я непременно разберусь во всей этой ситуации, чтобы понять, кто решил так зло пошутить над принцем, но так как за приготовление блюда, которым отравились принц и его рыцарь, отвечала ты, я не могу не наказать тебя, Мэйлисс! Это будет уже третье наказание за текущую неделю. Как бы тяжело мне не было, но я вынужден лишить тебя возможности посещения занятий завтрашним днём.
— Это несправедливо! — пискнула Пуговка, а мои глаза широко распахнулись.
Ректор посмотрел на меня, чуть склонив голову набок. Заподозрил ли он что-то неладное? Если да, то быть беде, ведь обзаводиться фамильярами разрешено лишь ведьмам, которые окончили академию! Да ещё таким фамильяром! Я зажмурилась и поняла, что нужно как-то выкручиваться из сложившейся ситуации.
— Я считаю, что это несправедливо, ран Эдамон! — произнесла я, прочистив горло и сделав вид, что первая фраза принадлежала тоже мне.
Ну, а кому ещё?
В кабинете ведь, кроме нас с ректором, никого не было. По крайней мере, он был в этом убеждён. Скрестив руки на груди, я потёрла пуговицу, давая понять, что не потерплю подобной выходки и справлюсь как-нибудь сама.
— Мэйлисс, я не должен был вообще позволять тебе обучаться! — начал ректор.
Я заметила, как сильно он нервничает по тереблению пальцев рук. Ран Эдамон был прав — он мог вообще не позволять мне посещать занятия, но сделал это… Однако это не давало ему права винить меня во всех неприятностях, происходящих в академии.
— Вы правы! Однако вы позволили мне делать это, а теперь отнимаете возможность получить желанные знания из-за того, в чём нет моей вины. Я не пыталась отравить принца или его приятеля. Я не преследовала такой цели!
— Тогда как ты объяснишь свой визит в столовую в облике Мередит?
Щёки начало печь, а кончики ушей покалывать, словно тысячи мелких иголочек стали поочерёдно втыкаться в них.
— Кто вам сказал такое? — спросила я дрожащим голосом.
— Я старый маг… И сильный маг, Мэй! Неумело наложенное заклинание смогло обмануть всех, но не меня! Ты отняла у принца десерт… Почему?
Ну вот! Теперь мне это аукнется ни один раз? Я тяжело вздохнула, поджала губы и посмотрела по сторонам.
— Видите ли, в десерт случайно попала лягушиная лапка… Если бы она попалась принцу…
— Мэй! — ректор чувствовал ложь за версту, но я не могла рассказать ему правду.
— Я поняла! Вам нужно кого-то наказать за то, что принц отравился… Я готова понести наказание.
— Ты будешь дежурить в столовой неделю! А потом сможешь вернуться к занятиям.
Я открыла рот, чтобы возмутиться, но по взгляду ректора поняла, что лучше не делать этого и кивнула. Поднявшись на ноги, я ещё раз посмотрела на седовласого мужчину и незаметно сжала руки в кулаки.
