Потому что в руке лорд ректор держал тонкую фарфоровую чашечку с исходящим паром напитком.
Понятия не имею, что это было — может, и не чай. Главное — оно горячее и уже готово.
— Позвольте-ка! — с этими словами я ловко выхватила чашку у опешившего мужчины, второй рукой прихватила с его стола блюдце с нетронутым еще пирожным — очень кстати! — и двинулась на выход, не обращая внимания на совиный взгляд лорда ректора.
Дверь за собой пришлось закрывать ногой — и снова очень дружелюбно улыбаться. Эдак у меня скоро скулы сведет.
— Угощайтесь, леди, прошу вас! Так что, вы говорите, сделали эти негодяи?..
Полчаса спустя я утомленно вытерла со лба воображаемый пот, закрыв дверь приемной за посетительницей. Требовать приема у ректора она не стала — похоже, ей важнее всего было выплеснуть свое негодование.
Уходя, она обещала все-таки не подавать официальную жалобу в королевскую канцелярию и согласилась считать, что все произошедшее было просто недоразумением. Разумеется, если ее чаду здесь окажут достойный прием!
…Чтоб я еще поняла, какого хотя бы пола это чадо! Эльфийка, представившаяся как леди Тайше, все время патетично восклицала про “бедного ребенка” и “свое дитя”. Где оно, кстати, шляется, пока его мать тут так обижают, тоже хороший вопрос.
Дверь снова бесцеремонно распахнулась, и в приемную ввалился — почему-то задом — вихрастый юноша в расхристанной одежде.
Еще одна жертва сбежавших из вивария тварей? Да вроде бы не похож… на жертву.
Весело помахав рукой кому-то за дверью, юноша развернулся — и попытался молча обойти меня, как будто я — предмет мебели.
Ну уж нет!
Я шагнула к двери ректорского кабинета и выпятила грудь.
— Добрый день! — со значением проговорила я.
— Э-э, — взгляд молодого человека остановился ожидаемо именно на груди. — Здрасте… Ты чего это?
— Вы что-то хотели? — тон мой стал уже совсем ледяным. Терпеть не могу, когда сходу “тыкают”!
Кажется, сообразив, что чего-то не угадал, студент начал оправдываться.
— Да я на минутку — спросить, будут ли у нас в первом семестре зачеты по…
— Расписание будет вывешено в главном корпусе! — рявкнула я и принялась решительно наступать на паршивца. Нечего мне тут занятых людей отвлекать! Что за бред вообще? С такими вопросами я и к декану-то постеснялась бы идти, не то что к ректору учебного заведения! Р-распустились…
Буквально вытолкав студента из приемной, я захлопнула дверь и снова привалилась к ней. У-уфф… так. Теперь самое страшное — надо зайти к ректору…
Впрочем, заходить не пришлось. Потому что дверь его кабинета очень медленно и осторожно приоткрылась сама.
— Все ушли? — почему-то шепотом спросил, выглянув, лорд Тариус.
— Ага, — я кивнула.
— А… пирожное? — он вдвинулся в приемную целиком и с грустью уставился на блюдце на моем (моем, я сказала!) рабочем столе.
— Пирожное — все, — подтвердила я. — Не жадничайте.
— Да я — нет… — еще печальнее вздохнул дракон. — Там джем был… с голубикой.
— И что? — я нахмурилась.
— Дроу не едят голубику. У них от нее сыпь. Да в таком месте… м-да. Но есть хорошая новость!
— Да-а? — я уже в ужасе предвкушала второе пришествие дроу-матери. Что здесь может быть хорошего?!
— День открытых дверей у нас только сегодня! — с энтузиазмом сообщил ректор. — А завтра родители без спецпропусков уже не прорвутся!
— А-а-а, — подумав, я облегченно вздохнула. — Это хорошо. Да. А вы возьмете меня на работу?
— А вы со всеми так можете? — вопросом на вопрос ответил дракон. — И, например, с драконьей… матерью?
— А как же! — я снова гордо выпятила грудь, и взгляд мужчины опять застрял где-то в моем декольте. Ч-черт, надо завязывать с этой привычкой… это в прошлой жизни у меня был минус первый размер — топырь его сколько хочешь, а с нынешним богатством как-то… чревато. — Найду общий язык с кем угодно. Всех выставлю, никого не пущу.
— Подходит, — кивнул мужчина. — Испытательный срок — месяц. Но если вам снова захочется протереть пыль, держите себя в руках!
— Безусловно! — я преданно уставилась на лорда, и тот закатил глаза с видом “во что я ввязываюсь”. А поздно, дорогой! Слово сказано!
Я принята! Йи-ху!!
Глава вторая. Попаданство с подвохом. Инна
С домиком мне повезло — хотя вставать теперь придется ну очень рано, чтобы вовремя успеть на работу. Сам-то он расположен на окраине города и совсем недалеко от территории академии. Но уж очень велика эта территория — так что выходить надо сильно заранее и рысить по ней бешеным кроликом.
Вообще-то большинство преподавателей и сотрудников как раз по этой причине жили при академии. Мне даже предложили вполне комфортные двухкомнатные апартаменты в общежитии — увы, переехать в них я по некоторым причинам не могла.
И все-таки с домиком мне повезло. Во-первых, он удачно расположен, а арендовать мансарду удалось совсем недорого. А во-вторых — его хозяйка как раз искала не только квартирантов, но и работу… и каким-то немыслимым образом мгновенно нашла общий язык с Лелькой.
— Я дома! — завопила я, едва переступив порог. Хм, как-то подозрительно тихо… Я заглянула в гостиную. Пусто. В спальне она не любит сидеть — там тесновато, а уж с Умой вдвоем и вовсе не повернуться.
Дедуктивный метод привел меня на кухню — и не подвел: Лелька, по уши перемазанная в муке, увлеченно лепила из теста какое-то кривобокое чудище.
— Я дома, — повторила я, разглядывая свое чумазое сокровище.
С секунду Лелька смотрела на меня ничего не выражающими глазами. И только потом, вспомнив, уже без сомнений кинулась мне на шею.
— Ма-ама!
Ребенок до сих пор никак не привыкнет до конца к тому, как я теперь выгляжу. Сама-то она осталась прежней. Это ужасно странно, но теперь мы с ней в каком-то смысле принадлежим к разным видам. Более того — в каком-то смысле мы теперь даже не кровные родственницы. Да и я, пожалуй, слишком юна, чтобы быть ее матерью. Но кому какое дело до этого? Лелька — моя дочь, и кроме меня, у нее нет никого ни в одном из миров.
— Перепачкаешь же, егоза! — охнула Ума, поворачиваясь от печи и вытирая руки о полотенце. — Ну вот…
— Поздно, — констатировала я и чмокнула дочь в нос.
— А мы тут с Лелечкой пироги затеяли, — зачастила наша квартирная хозяйка. — И с капустой, и с повидлом — дитю-то…
Какие пирожки лепила Ума, а какие — Лелька, было видно сразу: половина из них отличалась весьма авангардным дизайном, а вторую можно было хоть на выставку везти. Просто удивительно, как наша квартирная хозяйка своими ручищами легко и непринужденно справляется даже с самой мелкой и тонкой работой.
Ума — тролльша. Как и положено — здоровенная, широкоплечая, серокожая, с широким грубо вытесанным лицом. Наверное, никому, кроме чокнутой иномирянки, не пришло бы в голову нанять в няньки тролльшу. Здесь считается, что тролли туповаты и неповоротливы. Но у меня нет местных предрассудков — а того, кто вот так сходу поладит с моей непоседливой дочерью, поди еще найди. Вдобавок я очень быстро убедилась, что Ума на самом деле совершенно необыкновенная хозяйка и просто бесконечно добрая женщина. И с ней Лельке точно ничего не грозит. Любому, кто попробует обидеть моего ребенка, придется иметь дело с огромной тролльшей и ее пудовыми кулаками.
С Умой мне тоже повезло.
Вот странно, раньше я никогда не считала себя особенно везучей… впрочем, может быть, это везет на самом деле не мне, а Лельке. В конце концов, это ради нее я здесь оказалась. И это ради нее готова перевернуть вверх тормашками любой из миров. Устроиться на какую угодно работу, освоить магию, да хоть победить дракона — потому что я не допущу, чтобы моему ребенку снова грозило остаться сиротой.
…В той, прошлой жизни у меня был муж. Впрочем, как был, так и сплыл. Вот как только узнал о моем диагнозе и прогнозах врачей — так и сплыл моментально. Лелька все спрашивала, когда придет папа, а я… не знала, что ей ответить. Потому что бросить меня — это понятно, это бывает. Но бросить ребенка? О существовании своей дочери он, кажется, после развода вообще не вспоминал. Алименты, правда, переводил исправно — минимальные, как безработный. На самом деле он зарабатывал чуть более чем неплохо, но — неофициально, и доказать это оказалось невозможно. Квартиру мы тогда продали — моей доли хватило, чтобы купить однушку.
