class="empty-line"/>
— Сестрица? — Младший брат Альбер внезапно возник на ее пути. Кто о нем позаботится, когда она уедет? Альбер был очень болезненным юношей, и сестра всегда следила за его здоровьем.
— Я говорила с отцом. — Жени поджала губы, стараясь не расплакаться. — Он хочет, чтобы я утром уехала к жениху в Рендорию.
Альбер молча опустил голову. И почему-то показалось — все знали, но ей ничего не говорили. Провели переговоры за спиной, отправляют с глаз долой. Да, в столице оставаться страшно, но еще страшнее — уехать в неизвестность, к мужчине, которого не знает, в страну, которую не любит. Возможно, пока, но родину не подменишь.
— Тебе стоит поехать, Жени, — мягко сказал Альбер, поняв, что молчание затянулось. — Пожалуйста, не делай глупостей. Вы с императором Рендории давно обручены, ты знала, что скоро вы поженитесь…
— Знала, да, — хмыкнула Женевьева. — Но не думала, что так скоро! Хорошо, раз вы все так настаиваете, я пойду собираться.
И направилась в свою комнату, гордо задрав подбородок, чтобы по лицу не покатились слезы. Вот взял бы отец и отправил с ней Альбера — в целях безопасности. Конечно, братьям не придется уезжать ради брака в какую-то далекую страну. Это она стала заложницей рождения и пола. Принцессы не остаются на родине. Принцессы должны выйти замуж ради укрепления политических отношений. Да каких отношений? Отец даже войска у Рендории не просит, лишь отправляет туда ее, как главный приз. Думает, что мятеж от одной угрозы вмешательства Рендории рассосется сам собой?
Лишь в своей комнате Женевьева дала волю слезам. Она упала в кресло, махнула рукой, чтобы фрейлины покинули ее, и разревелась, как маленькая. Некрасиво, размазывая слезинки по лицу. А ведь принцесса все должна делать прекрасно и величественно! Даже плакать!
— Да чтоб их пожрал подземный бог, — пробормотала Жени, сама не зная, кого имеет в виду: рендорнцев, родных, мятежников? А вокруг уже поднялся шум — видимо, приказ короля довели до сведения ее окружения, и прислуга спешно принялась собирать вещи в дорогу, а фрейлины — ахать и охать, обсуждая, как скоро она отправится в путь. Жени была так расстроена, что даже не спросила, кто будет ее сопровождать. Да какая разница, в конце концов? Выходить замуж ей, а не сопровождению.
Когда первый прилив жалости к себе утих, принцесса умылась и решительно принялась собирать походный ларец, в которой опускала самые редкие травы и зелья, находившиеся у нее в запасе. Домой вернуться не получится, забрать нужно все. И сушеные лапки жука-тропотона, который водится лишь в западной Лидарии. И пучки травы мокко, привезенные послами из Жуж. Все это отправлялось в отделы походного ларца.
Замуж? Хорошо, пусть будет замуж. В Рендории тоже много интересных ингредиентов — империя огромна. Жени уговорит мужа позволить отправиться в экспедицию, чтобы изучить целительские практики его страны. Ну, если он не передумает жениться после личного знакомства. Братья говорили, что она сущее наказание для любого мужчины.
На то, что вдруг влюбится, Женевьева не надеялась. С ней не случилось этого ни разу за двадцать один год. Конечно, ухажеров хватало. Ее провожали взглядами, ею любовались — а может, ее титулом? Потому что великой красавицей себя принцесса не считала. Не дурнушка, но и не первая красотка Лидарии, стоит оценивать объективно. Как бы там ни было, а навязчивые ухаживания вызывали только глухое раздражение.
А если подумать, на императора Рендории тоже любопытно взглянуть. Вместе со слухами о его сложном характере в Лидарию долетали и другие: Эден хорош собой, и все девушки Рендории втайне надеются быть удостоенными его внимания.
— Прямо так и все, — пробормотала Жени, думая, взять с собой два пучка болотного ильника или все же три.
Когда ларец почти перестал закрываться от количества пузырьков, пучков трав и баночек с мазями, Женевьева вытерла вспотевший лоб. Вроде бы все самое ценное собрала. Из того, что обязательно нужно взять с собой в дорогу, остался только семейный портрет, небольшой, помещавшийся в ладони. Неизвестно, увидит ли она когда-нибудь еще своих близких. Может, когда старший брат Морис решит жениться, ей разрешат приехать на свадьбу? Мятеж ведь рано или поздно закончится.
С этими мыслями Жени позвала прислугу и начала готовиться ко сну. Тяжелое платье сменилось тонкой длинной сорочкой, принцесса легла в постель и закрыла глаза. Только вместо спасительной дремы мысли одна тяжелее другой так и клубились в голове, а под окнами слышались выкрики. Люди не расходились, но и не шли на штурм дворца. И все-таки страшно…
Ее разбудили за час до рассвета, помогли умыться, а затем принесли темное простое платье с белым кружевным воротничком и темно-зеленую накидку с капюшоном.
— Что это? — удивленно спросила Жени.
— Для всех вы никуда не выезжали из дворца, ваше высочество, — ответила ее служанка. — Его величество готовит экипаж без гербов, а в этом платье никто не заподозрит в вас принцессу.
Женевьева не спорила. Какая разница, в чем ехать? Тоска, немного улегшаяся, снова начала разрывать сердце. Служанки помогли облачиться в платье, уложили волосы, а затем доложили, что родители и братья ждут ее в большой гостиной. Жени покорно прошла туда, а в голове все еще не укладывалось: она уезжает навсегда!
Отец, матушка, Морис и Альбер действительно ожидали ее. На лицах читалась неприкрытая печаль.
— Дочь моя, — первым заговорил отец, — сегодня вы отправляетесь в дальний путь. Помните, откуда вы родом, и с честью несите имя принцессы Лидарии.
— Благодарю за напутствие, батюшка, — Жени склонила голову.
— Вы поедете в сопровождении вашей фрейлины Элизабет Фордан, а кучером станет один из лучших магов королевства, сэр Бейл. К сожалению, большее количество сопровождения привлечет неминуемое внимание, а на дорогах неспокойно. Для всех вы — дочь мелкого дворянина, решившая переждать тяжелые имена вдали от родины. Придерживайтесь этой версии. Постарайтесь как можно меньше останавливаться в пути, не показывайте свое лицо — вас многие знают. Люди вашего жениха будут ждать вас на границе.
— Хорошо, ваше величество.
— Женевьева, доченька! — Мама крепко прижала ее к груди. — Береги себя и обязательно напиши, как только будете в Рендории, я упаковала для тебя почтовую шкатулку, и еще одну — в подарок твоему будущему супругу.
Морис и Альбер и вовсе казались расстроенными.
— Береги себя, сестрица, — сказал Морис, глядя на Жени сверху вниз. — А если этот император тебя обидит…
— Все будет хорошо, Морис, не настраивай ее на плохое, — вмешался Альбер. — Мы тебя любим, сестренка, и всегда готовы прийти на помощь. Помни об этом.
Им бы самим кто помог! Но принцесса промолчала, только вытерла слезы с глаз.
— Пора, — слова отца прозвучали как приговор. — Счастливого пути, Женевьева.
Жени отвернулась, чтобы никто не видел ее слез, и пошла вниз по лестнице.
