стерпел, лишь сузив глаза и предупреждая жестким взглядом, что повторного удара не потерпит. Его ладонь легла на мое предплечье, и я дернулась, ощущая разницу температур. Моя кожа горела, его же казалось прохладной на ощупь.
— Уберите руки! — огрызнулась я на Мелиора, тоже сузив глаза. — Или я за себя не отвечаю.
Наставник хмыкнул, недобро растянув губы в надменной улыбке.
— А когда-то было иначе? — спросил Мелиор, отодвигаясь на достаточное расстояние и косясь на тумбочку.
Ну да, недавно я огрела Аврелиана по голове, и нисколько об этом не жалею, но адекватной меня сейчас трудно назвать.
— Ты снова кричала, — сердито сказал Мелиор, скрестив на груди руки. Рассвет за окном едва забрезжил, и я подозревала, что наставник сильно зол на меня за внеочередной ранний подъем. Его помятый, опухший и потрепанный вид свидетельствовал о том, что Мелиор лег недавно или вообще еще не ложился. Пахло от наставника соответствующе, и я подивилась тому, как Аврелиан распустил свой штат.
«Тут же Храм, а не питейное заведение!»
— Это не вашего ума дело, — процедила я сквозь зубы, взяв себя в руки. — Идите, куда шли.
Мелиор тяжело поднялся с моей постели и одарил меня очередным хмурым взглядом.
— Если не обратишься к целителю за настойкой от кошмаров, я насильно волью тебе ее в рот, — пообещал он мне зловеще.
— Только попробуйте, и я заменю ваш утренний настой помоями, — отчеканила я каждое слово, гордо вздернув подбородок.
Да, мое упрямство сломить трудно, а меня саму практически невозможно. Как бы плохо я себя не чувствовала, никто не имеет права указывать, что мне делать и как. Я сама решу.
— Какая ты милая, — ответил мне Мелиор, хмуря светлые брови и хлопая длинными белесыми ресницами. Во всем облике наставника присутствовало столько вульгарной сладости, что я всякий раз удивлялась, как он получил это серьезное и ответственное место. Тот же Робус, например, внушал уважение и даже страх, несмотря на схожую с Мелиором внешность. Светлые волосы и небесного цвета глаза делали одного похожим на сахарного ангелочка, а другого — на падшего ангела.
— Уходите, — попросила я Мелиора. Именно попросила, а не крикнула, запустив в наставника подушкой, хотя очень хотелось. Но слыть помешанной не понравится никому, вот и мне не нравилось. Пусть я пока не могла совладать со своими эмоциями, но, рано или поздно, все изменится.
— Арина, у тебя час на то, чтобы привести себя в порядок. — Сердито сказал Мелиор, глядя на настенные часы. Они напоминали песочные, и я до сих пор не умела определять по ним время. — Вчера ты проспала вводные занятия, но сегодня я лично приду и прослежу за твоим появлением на лекциях. Семь лет тебе учиться среди хранителей, и придется налаживать контакты уже сейчас. Я бы посоветовал поторопиться.
Мелиор оглянулся уже в дверях.
— Мне жаль, что так получилось, Арина, — его голос напоминал сахарный сироп, но в глазах все еще разливалась усталость и … сочувствие? Или мне просто показалось.
— Вы не увидите меня на лекциях, — пообещала я Мелиору, накрываясь с головой одеялом.
Пусть делают, что хотят, пусть всех богов Олимпа созовут в мою комнату. Но, пока не вернут за Землю или не добьют окончательно, я не желаю принимать участие в их планах.
Светлый праздник Солнца
(Аврелиан)
Торжественный ужин, посвященный первому учебному дню, проходил в центральном холле, украшенном по случаю божественными искрами и радужными каплями дождя, зависшими прямо в воздухе. Накануне отгремели негласные вечеринки старших курсов, и мы с Робусом выдохнули с облегчением. Никаких погромов, превращений и ненужной волшбы, все чин чином.
— Сегодня можно расслабиться, — шепнул друг, улавливая мое настроение, и опустился в высокое кресло за столом наставников.
— Можно, — отрешенно ответил я, глядя на возбужденных первокурсников. Этот праздничный ужин посвящался вновь прибывшим, и все внимание сосредоточилось сейчас на адептах, которые только в этом учебном году переступили порог Храма.
Зазвучал торжественный гимн Олимпа, и по хрустальным ступеням спустилась Уно, за которой шествовали архангелы. Как наставница, она восхищала меня своим умением находить с детьми общий язык, но в последнее время Уно слишком часто оказывалась рядом, и меня стесняло ее присутствие.
Адепты гордо прошествовали к своему столу, не глядя по сторонам, а вот к ним обратились все взгляды, восхищенно провожая архангелов и перешептываясь за их спинами.
Архангелы — это гордость Олимпа, а даже хранители, которые являлись всего лишь воплощением божественной искры, благоговели перед своими собратьями. Я же смотрел на одного-единственного архангела — Майкла Гавра. Он сосредоточенно хмурился и шел, словно не понимая, что происходит вокруг, погруженный в собственные невеселые мысли. Руки сведены за спиной, плечи расправлены, а губы сердито поджаты — совершенно не похож на того беззаботного юношу, которого я видел на смазанных снимках в его информационной пластине. Окруженный друзьями, Гавр походил на одного из беззаботных архангелов — любимчиков Олимпа, сейчас же он напоминал мне сжатую пружину, готовую раскрыться и нанести удар первому, кто попадет под «горячую руку».
«Необходимо назначить Гавру индивидуальные занятия», — отметил я про себя с какой-то обреченностью.
Меня не воодушевляли подобные встречи с адептами тет-а-тет довольно давно, и теперь я лишь отметил необходимость, на мгновение, закрывая глаза и устало вздыхая.
— Как же это волнительно, — прошептала Уно, оказываясь рядом и занимая отведенное ей место. Робусу она снисходительно кивнула — показала, что он ей не ровня, и мой друг скривился в ответ, как от вкуса горького настоя. Да, я прекрасно знал, что отношения между наставниками весьма натянутые, но ничего не желал предпринимать. После смерти Златы, моей единственной возлюбленной, весь мир окрасился в серые тона, и дело всей нашей жизни больше не приносило мне ни радости, ни вдохновения.
— Обычно, — коротко ответил я Уно, и она нахмурилась, сцепив перед собой пальцы. Спина ее выпрямилась, лицо заледенело. Уно продолжала улыбаться, но я чувствовал, что ее настроение испорчено, и Робус это понял, закатив глаза и демонстративно отодвигаясь от нас обоих подальше. Уно бывала невыносимой, когда желала показать другим, насколько ее мнение важно учитывать при общении с ней. Я не учел и обязательно за это поплачусь.
Торжественный гимн грянул во второй раз, и на хрустальных ступенях показался Мелиор, облаченный в парадную розовую мантию. Я не сдержал удивленного восклицания, на мгновения «теряя лицо» и приоткрывая рот, а вот Робус хищно оскалился, презрительно скривившись.
— Это ты посоветовал ему так вырядиться? — спросил я друга, угрожающе нахмурившись.
Несмотря на наши совместные возлияния, я не потерплю подобного. Робус
