Я торопливо стащила с бессознательного манна бронированную куртку – при сканировании металл мог исказить показания – и разрезала прямо на теле остатки футболки. Шейдер – я не могла этого не признать – оказался неожиданно хорош собой. Волевое лицо с прямым носом, четко очерченными скулами и тяжелым подбородком, накачанное рельефное тело, кубики пресса на животе, уходящая под пояс плотных штанов дорожка темных волос. Идеальный экземпляр манна – не чета бледным худощавым литианам, в жизни не державшим в руках ничего тяжелее коммуникатора. Если бы не кровавое месиво вместо груди, было бы чем полюбоваться.
Еще два резких щелчка ножницами. Изодранные рукава футболки разошлись по шву, полностью обнажая мускулистые руки и татуировку пылающей шестеренки, занимавшую все правое плечо шейдера. Мышцы бугрились под сложным черным узором, и казалось, будто языки пламени подрагивают, отзываясь на убыстрившийся стук моего сердца.
«Механическое солнце».
Я едва удержала шейда, уже начавшего наращивать на моих пальцах острые изогнутые когти – в самый раз, чтобы вскрыть грудную клетку лежавшего передо мной бессознательного манна. И не для того, чтобы сделать прямой массаж сердца, само собой. Нет. Ненависть к нему и ему подобным черным огнем полыхнула в груди.
Перед глазами потемнело.
«Солана, малышка, быстрее прячься! Они уже близко!»
Шисс, шисс, шисс!
Убить! Убить прямо сейчас, пока он не очнулся. Вырвать сердце, сжечь тело и спустить пепел в канализацию! Никто, никто из «Механического солнца» не заслужил спасения.
Надо было бросить его посреди улицы. Надо было плюнуть на него, развернуться и уйти. Надо было…
Нет.
Сейчас – моими стараниями, шисс меня раздери, – формальные правила были соблюдены. Шиссов пациент уже на диагностической койке, и теперь я – давшая клятву – не могла его не лечить. Тем более если боевики «Механического солнца» найдут в клинике труп одного из своих…
Я мысленно взвыла от отчаяния.
Шисс!
Заклинившее сочленение манипулятора поддалось лишь с третьей попытки. Проклиная всех и каждого – а в особенности полумертвого шейдера, которого угораздило свалиться дохнуть именно у нашей клиники и именно в конце моей смены, – я поместила дугу сканера в изголовье койки. Запустила систему и напряженно уставилась в мерцающий монитор.
Быстрее, быстрее…
На синем экране издевательски-неторопливо, строчка за строчкой, проступило изображение головы шейдера. Мозг – с учетом количества полученных ран и повреждений я в принципе удивилась его наличию у данного субъекта – не пострадал, а мелкие царапины на лице и затылке не стоили внимания. Самое главное – грудь. Надо было убедиться…
Бип!
Манипулятор застыл, изображение на экране подернулось мелкой рябью. Я тихо выругалась себе под нос.
Пуля там у него застряла, что ли? Странно, вроде крови на шее я не заметила…
Я повернула голову шейдера на бок, запустила пальцы в спутанные мокрые волосы. И вдруг нащупала ее – маленькую плоскую таблетку диаметром не шире ногтя, впившуюся в шею у линии роста волос. Нет, не таблетку… дротик, оснащенный тремя тонкими иглами, глубоко вошедшими под кожу. И трансформация от этой дряни манна тоже не защитила.
Подозрительно…
Стараясь не касаться острых игл, я аккуратно вытащила дротик, поднесла к свету и присмотрелась. Большая часть вещества, судя по всему, уже попала в организм шейдера, но можно было разглядеть на стенках капсулы тонкую мутно-зеленую маслянистую пленку. Не забивая голову бессмысленными догадками, я выдвинула из диагностического стола куб анализатора. Что бы ни было внутри дротика – наркотик, парализующая смесь, да хоть стимулятор для усиления организма, – система разберется.
Би-и-ип!
Высокий монотонный писк ржавым болтом ввинтился в уши. Монитор сканера взорвался тревожно-алыми всполохами. Неровная линия, обозначавшая пульс пациента, вытянулась в белую прямую, рассекая красный экран.
Сердце шейдера больше не билось.
Глава 2
Шисс! Только не это!
Я рывком вскочила на ноги, опрокидывая стул. Ненужные мысли – вон, дугу сканера – к стене, монитор – развернуть в сторону пациента, чтобы удобнее было наблюдать за показаниями датчиков во время реанимации. На кодовом замке кладовой набрать правильную последовательность символов с первого раза – на вторую попытку нет времени, – мощный армейский дефибриллятор поднять одним рывком. Спасибо шейду, без него я бы никогда не справилась с такой тяжестью.
Быстрее!
Маленький экран в углу приборной панели после щелчка тумблера так и не зажегся – разрядился аккумулятор. К счастью, инструмент мог работать и от сети. Я размотала кабель, подключила напрямую к щитку энергопитания – проложенные внутри здания провода могли не выдержать нагрузки. Саулу потом заломят счет… впрочем, с этим разберемся позже. Пусть «Механическое солнце» платит за своего… выродка.
Если он выживет.
Датчики дефибриллятора мигнули зеленым, подтверждая готовность. Я скорректировала настройки, первоначально вбитые под нор-ра, наскоро обработала санитайзером обнаженную грудь шейдера, счистив кровь, наметила места приложения электродов и приготовилась подать разряд.
Кардиомонитор противно пищал на одной ноте, высверливая дыру в мозгу. Две минуты семь секунд с момента остановки сердца. Еще почти пять в запасе. Взгляд зацепился за куб анализатора – и когда только в этой суматохе я успела закинуть туда дротик? Тест был окончен, но на маленьком экране вместо формулы вещества светилось одно короткое слово.
«Ошибка».
Шисс!
Нет времени.
Я запустила дефибриллятор. Электроды мелко завибрировали в руках.
Жаль, сканер не успел добраться до сердца. Может, там все давно в клочья, и никакая реанимация не поможет…
Плевать. Надо попробовать.
Разряд.
Тело шейдера выгнулось дугой. По красному монитору прошел короткий всплеск, тут же сменившийся ровной прямой. Пять минут… нет, уже почти четыре. Реанимация позже срока может повлечь за собой необратимые травмы головного мозга… невозможность контролировать шейда…
Я могу создать монстра – неуправляемого, жестокого, бездумного монстра. Я…
Плевать.
Разряд.
Из приемной послышался треск. Лампа под потолком предательски мигнула. От нарастающего тревожного писка заложило уши. Не нужно было даже смотреть на монитор, чтобы понять очевидное.
Шейдер был мертв.
Три с половиной минуты.
Разряд!
Щиток электропитания взорвался фонтаном ярких искр. Бум-бум-бум – в приемной, смотровой, кладовой, коридоре лопнули от перегрузки сети галогенные лампы. Монитор сканера погас, захлебнувшись собственным писком. В последний раз вспыхнул огонек на экране дефибриллятора – и клиника погрузилась во мрак.
Шиссово семя! Только этого не хватало!
Что ж, хотя бы стало тихо.
Три минуты.
Я отшвырнула прочь бесполезные электроды. Шейд, умеющий приспосабливаться к любым неблагоприятным внешним условиям, адаптировал глаза к темноте, и в тусклом свете уличных рекламных вывесок, бьющем в окно сквозь стену дождя, я смогла различить контуры мертвого тела на операционной койке. Две минуты сорок секунд.
Нельзя сдаваться. Не сейчас.
«Соберись, Сола!»
Тридцать нажатий, два вдоха, затем повторить. Держать ритм сто ударов в минуту.
Руки крест-накрест легли на гладкую кожу грудной клетки. Шейдер был теплым – из тела еще не ушли последние крохи жизни. Только сердце не билось. И шейд не отвечал.
Нужно всего лишь пробудить его…
Две минуты двадцать секунд.
Выудив из памяти популярную песенку, которой Саул научил меня для поддержания ровного ритма непрямого массажа сердца, – что-то про необходимость оставаться живым, очень иронично, – я кивнула сама себе, настраиваясь.
И резким толчком надавила на неподвижную грудь манна.
