Я заперла машину и пошла к дому, где меня встретила отчаянная потребность проверить все укромные уголки и трещинки, и только после этого я смогла подняться к себе на третий этаж. Войдя в квартиру, я прижалась спиной к стене и поймала себя на том, что все еще оглядываюсь. Если когда и надо носить с собой фонарик, то уж точно ночью.
В спальню я прошла на цыпочках, чтобы не разбудить Джемму, открыла верхний ящик комода и достала фотографию. Ту самую, которая недавно появилась у меня, и на которую я с тех пор не смотрела.
Раздался звук заработавшего сливного бачка, и в комнату заглянула Куки. Из кухни от вытяжки над плитой лился свет, обрамляя фигуру Куки, так что ничего, кроме ее силуэта, я разглядеть не сумела.
- Чарли, это ты? – сонно прохрипела она.
Мне стало интересно, пьяна ли она до сих пор. Повернув снимок изображением вниз, чтобы ненароком не увидеть, я ответила:
- Нет, я Эппл, злой двойник Чарли.
- Не можешь уснуть?
Я присела на край кровати.
- Не могу, ага. Все ругаюсь и ругаюсь с Интелом.
Куки села рядом.
- Из-за чего?
Я тихонько рассмеялась, а потом спросила:
- Ты утром проснуться-то сможешь?
- Со мной все в порядке, - улыбнулась она. – Я быстро справляюсь с опьянением.
- Ты вырубилась прямо в кухне на полу.
Куки громко фыркнула:
- Можно подумать, это в первый раз. – Что ж, она права. – Так что стряслось?
- Я не знаю, что и думать о Рейесе.
- Ох, солнышко, а кто знает? Он – загадка, обернутая в чувственность, запертая на замок с дюжиной цепей из желания и перевязанная смертельно острой красной лентой опасности. У него больше слоев, чем у торта на свадьбе миллиардера.
Мои брови унесло куда-то вверх.
- Чувственность?
- Понимаю, наболтала я тут с три короба, но ведь трудно не заметить, что он – самый-пресамый лакомый кусочек, который когда-либо ходил по земле. – Она заметила фото у меня в руках: - А это что такое?
Я опустила голову.
- Помнишь, пару месяцев назад я ездила туда, где впервые увидела Рейеса? В дом, который списали под снос, и где все еще жила та сумасшедшая женщина?
- Помню, она была домовладелицей, когда там еще жил Рейес. Ты тогда училась в старших классах.
- Точно. Это дала мне она. – Я протянула фотографию Куки, но все еще держала снимок за уголок. – Должна предупредить, фото очень… откровенное.
На ее лице отразилось удивление, она взяла фотографию и повернула так, чтобы на нее падали те крупицы света, которые проникали в спальню. Поначалу Куки нахмурилась, пытаясь разглядеть изображение. Когда она разобрала, на что смотрит, ее глаза сузились, а потом широко распахнулись – она узнала того, кто изображен на снимке. Ее рот открылся в немом подтверждении, что она все поняла. Глаза наполнились слезами, а свободная рука метнулась вверх, прикрыв рот.
Казалось, Куки не могла отвести глаз от фотографии, как это бывает с теми, кто оказался свидетелем автокатастрофы. Мне не нужно было смотреть на снимок еще раз – я и так знала, какой кошмар там запечатлен. Он въелся мне в мозг с той самой минуты, когда я увидела фото.
Веревки. Кровь. Синяки. Стыд.
Наконец Куки заговорила, так и не убрав ото рта руки:
- Это… - Ее голос сорвался, и перед тем, как попробовать еще раз, она тяжело сглотнула. – Это Рейес?
- Да.
Закрыв глаза, она прижала фото к груди, будто хотела утешить Рейеса. Защитить. Я заметила, как блеснул след от слезы, скатившейся по ее щеке.
- Господи, Чарли… Ты мне рассказывала, но…
- Знаю. – Я крепко обняла ее за плечи одной рукой.
Куки погладила меня по руке и прижала ее к себе, рядом с фотографией.
Я дала ей время переварить увиденное. Взять себя в руки.
Насколько я знала, фотография была своего рода трофеем. Ким, сестра Рейеса, рассказывала, что Эрл Уокер делал снимки, а потом прятал их в стенах везде, где они жили. Переезжали они постоянно, так что таких мест могут быть десятки. Ким говорила, что этими фотографиями Уокер шантажировал Рейеса, чтобы держать его под контролем. Может, и так. Хотя я лично склонялась к мысли, что для Уокера они были скорее сувенирами на память о том, что он творил. Однако я в упор не понимала, зачем он прятал их в стенах. Если снимки на самом деле были трофеями, то почему он не забрал их себе? Зачем оставлять их там, где их могут найти (как это случилось с мисс Фэй) и использовать против него?
И тут меня осенило: наверняка ни на одной из фотографий самого Эрла нет. Потому что Эрл фотографировал Рейеса.
Мне казалось, что снимок, который дала мне мисс Фэй, Уокер сделал специально, чтобы утопить Рейеса в стыде. Что именно это и было его целью. На фото Рейес был связан, с повязкой на глазах, но все это не помешало мне сразу его узнать, потому что такой красоты на свете больше нет. Спутанные темные волосы. Чувственные губы. Гладкие, текучие, четкие линии татуировок на плечах и руках. Веревки, впившиеся в плоть и открывающие раны, которые, казалось, только-только начали заживать. На фото ему было около шестнадцати. Лицо отвернуто в сторону, губы плотно сжаты от унижения. На шее и ребрах – огромные черные синяки. Руки и торс покрыты длинными глубокими порезами. Заживающими и свежими.
Мне никогда не удастся стереть из памяти это фото, поэтому я уже всерьез начала задумываться о том, чтобы подвергнуть свои мозги электрошоковой терапии. По крайней мере, стоило бы попытаться. И все-таки я сохранила снимок. По сей день понятия не имею, почему не сожгла его, как только увидела.
- Даже представить не могу, какой была его жизнь, - проговорила Куки, глядя в никуда.
- Я тоже. Сегодня он меня спас. Дрался с демоном, который просто жаждал выпустить мне кишки.
- Чарли, ты не шутишь? – встревожилась она.
- Нет. Я так на него злилась, а он только и делал, что спасал мне жизнь. Снова и снова с самого рождения. Не знаю, имею ли я право на него злиться.
- Может быть, ты вовсе и не злишься на него.
- В смысле?
Куки неуверенно прикусила губу, а потом сказала:
- Я знаю тебя, Чарли. И мне кажется, что ни на кого ты не злишься. Разве что на саму себя.
Я тут же села ровнее.
- С чего бы мне злиться на саму себя?
Она сочувственно улыбнулась:
- Вот именно. С чего бы? И все же ты, как всегда, злишься на саму себя за… за что? За то, что Эрл Уокер вломился к тебе в квартиру? За то, что напал на тебя? За то, что ты не сумела дать ему отпор?
Я нахмурилась:
- Ошибаешься. Я вовсе на себя не злюсь. Я в полном порядке. И вообще, у меня все клево. Ты видела мою задницу?
Куки обняла меня одной рукой и сжала мое плечо:
- Извини, детка, но тут ты никого не одурачишь, кроме, может быть, самой себя. Итак, какие у тебя мысли по поводу парня, которого мы знаем как сына Сатаны? Есть у него шанс?
