Оба мужчины были мне неуловимо знакомы. У первого белоснежные чууууть пьющиеся волосы, прямые и слегка острые черты лица, красные глаза с вертикальным зрачком и чёрной склерой… Да это же отец Рорика! Сын явно пошёл в отца.
Второй тоже с волосами цвета снега, полностью красные глаза, чуть смазливее и младше своего собрата. Ну, эту породу я видела рядом с собой больше двух суток, и могу с уверенностью заявить: это отец Икриса.
Вопрос встаёт иной: что они вообще тут делают? Я ещё понимаю отец Рорика — он муж императрицы. Но брата его зачем сюда притащили? Или сам напросился? Вон как пристально смотрит и принюхивается.
— Зачем вы пришли ко мне лично? — спросила я, чтобы быстрее начать и быстрее закончить эту встречу. — Вы могли вызвать меня по связи и переговорить, не напрягаясь.
— Всё итак просто, — певуче и слегка низко для женщины ответила императрица. — А пришла я, чтобы лично принести вам извинения за свершённое деяние моего подданного, близкого мне по крови. Примите искренние извинения мои и моего величества за столь недостойный поступок графа Икриса Сарри Рохк Лераиса, герцогиня Ваарийская, княгиня Шарварташа, Шена Ири Лада, — и величественно склонила голову, закрыв свои невозможные, ни разу не моргнувшие глаза. Её же спутники приложили ладони к груди у сердец и поклонились по пояс.
Я сидела и тихо офигевала от её слов. Точнее даже от названных и причисленных мне титулов. И если первый я ещё знала, то откуда второй появился — мне совершенно неведомо. Хотя… Я посмотрела на вежливо улыбающегося Кинрила, потом повернулась к Шаэрдэшу. Второй муж мягко мне улыбнулся и слегка кивнул на мой вопросительный взгляд.
— Что ж, — выдохнула я, а гости приняли прежние неподвижные позы, — зная все сложившиеся обстоятельства, я приму ваши извинения, миледи, только в том случае, если вы и ваши подданные помогут и сделают всё, чтобы найти и вернуть принцессу Саву. Одну или с Рориком, не важно. Сава должна быть возвращена. Мы не должны допустить Войны.
Глаза женщины чуть расширились от удивления. Думается мне, она мысленно сейчас проклинает меня, а может, просто пытается понять, не ослышалась ли.
— Войны? — переспросила женщина голосом, будто не понимает о чём я, но удивление слишком поддельно для императрицы.
— А вы не знаете? — у меня даже тон получилось скопировать. В этот момент в её взгляде что-то изменилось. Мама говорила, что так смотрят на равных не по статусу, а по уму — если сами им обладают. Она, ещё до работы в школе, подрабатала секретарём в маленькой компании, но столько клиент повидала за столько лет, даже не сосчитать.
— Если вы о ситуации с третьей принцессой нагшиаров Рашкисой Равия Тарши Асвией, — её глаза чуть сощурились презрительно, давая мне понять её истинное отношение к этой особе, — и её причастности к вашему похищению, то мы делаем всё возможное для полного выявления всех лиц в этой подлой игре.
— Я буду очень признателен, — ответил на это Кинрил, — если вы будете держать меня в курсе.
— Конечно, — вампирша слегка мотнула головой, соглашаясь на эти условия.
— Вот только я имела в виду напряжённость между вами, илганами, и приарилами. Не только конфликт империй, но и самих рас, — императрица не изменилась внешне, но мне показалось, будто всё её тело окаменело. Даже грудь при дыхании не колыхнулась. Она его не задержала случаем? — Я уверена, что Сава — это прекрасный шанс не просто подавить всю вражду между вами, но и надёжно укрепить все положительные виды связей. Вы, как мать должны направить сына в нужном направлении и вернуть Саву Эрилдану.
— И как вы предлагаете мне это сделать? — она даже зубов не расцепила от напряжения.
— Вы поддерживаете с ним связь, не могли не поддерживать, — у неё даже глаза сильнее остекленели. «Она мать, для неё естественно любить и волноваться за своё дитя, чтобы оно не сотворило», — так всегда говорила моя мама. — Сава умная девушка, она землянка, и она русская, насколько я понимаю, — я посмотрена на своего Наблюдателя, тот кивнул, заинтересованно слушая меня. — Она уже могла принять Рорика как своего мужа. В прочем, принца Эрилдана тоже. И только она сможет привести их к гармонии как илгана с приарилом.
Голос императрицы совершенно не изменил твёрдости с начала беседы, но я уловила в нём слабую дрожь:
— Сава не убьёт его?
— Я в этом уверена, — кивнула, мягко улыбнувшись, когда плечи женщины чуть расслабленно опали, показывая, как она была напряжена всё это время. — Поэтому и прошу вас связаться поскорее с сыном, чтобы не обострять ситуацию до крайности. Война нам не нужна.
Я поднялась, показывая, что разговор считаю законченным. Правительница поднялась следом, кивнула мне на прощание головой — её муж и деверь низко поклонились, — и они вместе нас покинули. А я замерла.
— Шена, ты была великолепна! — радостно сиял Кинрил, закрывший за гостями дверь. — Истинная герцогиня Ваарийская! Быстро, чётко и с выгодой для всех сторон!
— Ты хорошо держалась, милая, — мягко отозвался Алуар.
— И была как всегда прекрасна и милосердна, — согласился с ним Шаэрдэш.
Но я не обращала внимания ни на их слова, ни на радость Наблюдателя. Мне было не до этого. Всё моё тело сковало ледяной паникой, едва позволяющей дышать. От ужаса обмирало даже сердце. Такое бывает, когда остаёшься в абсолютно тёмной комнате, один, просыпаясь от дичайшего кошмара и, пытаясь от него отойти, резко слышишь, как что-то падает или шуршит то, чего в комнате быть не может.
Напротив меня стояла я, появившаяся из-за спины императрицы, стояло её сдвинуться с места. Стояла, не шевелясь, смотря в ответ пустым взглядом. Серые, некогда русые волосы грязными клочками свисали и липли к заострённым от болезненной худобы плечам. Так же сильно рёбрами выражалась грудная клетка, руки, бёрда, ноги. Не тело — абсолютно голое, — а скелет, обтянутый серой кожей.
Но пугало не это. Пугали огромные кровоподтёки почти покрывающие собой кожу. А там, где их не было, были дыры. Самые настоящие рваные дыры. Словно кожу вырывали вместе с мясом и органами. Дыра во лбу над левым глазом, с правой стороны лица на щеке, что было видно зубы. В груди выше сердца. Плечевая кость левой руки тоже видна. Сквозная дыра на месте печени и правой почки — да вообще весь бок у живота отсутствовал. Кожа на бёдрах и икрах тоже местами выдавала такие «неровности».
И тонкие алые полосы. Кажется, такое оставляет нож, если всадить его по самую рукоять. И полосы были везде: кисти рук, стопы, бёдра. Но больше всего их было внизу живота — от пупка до лобка, на груди с левой стороны — сердцу досталось, и на шее — тут всё было изодрано.
Никогда бы я не смогла узнать в этом себя. Но то тут, то там я видела знакомые россыпи родиной, родимое пятно на правой косточке бедра… и глаза. Этот цвет глаз. Они передались мне от мамы, а ей от бабушки — скорее голубые, чем серые. У отца они были похожими, но не такими — более серыми, что ли.
«Ше…Шен..!..ена!..Шена!» — словно сквозь белый шум доносился до меня чей-то мысленный зов. Голос девичий.
«Я» двинулась в мою сторону. Порванные и частично отсутствующие мышцы ног, да и правый бок тоже, не давали сделать это не заваливаясь. Она шла, переваливаясь, сильно хромая и всё выше поднимая правый кулак пальцами вверх. В нём что-то есть?
«Ш…! ….на!! Не см…и Шен..!» — продолжал нарушать тишину голос.
Бледные серо-фиолетовые «мои» губы разомкнулись, чтобы что-то сказать, но не вышло ни звука. Пустые глаза медленно заволакивала сизая пелена, но «я» продолжала упорно двигаться ко мне и тянуть руку. И когда кулак оказался в считанный сантиметрах от груди, то пальцы разжались, являя на свет золотой ободок кольца с шестью мелкими и одним крупным бриллиантом между ними.
Это кольцо. Я его знаю. Это… это подарок бывшего парня в знак примирения после долгого расставания. Даже захотелось прикоснуться к нему, оно было тонким, изящным и маленьким. Как раз для меня. И могло быть даже обручальным, только бывший дарил со словами «давай снова будешь моей девушкой». Не женой. Точно не ближайшие семь лет — с его слов.
