Глава 27
Амичия сдула волосы с лица, льняное платье без рукавов путалось в ногах, а коробка в руках напрягала мышцы ее недавно зажившей руки. Она поправила хватку на грузе. Деревянный ящик был с кухни, хотя Бернард не обрадовался бы, узнав, что она его украла. Но как ей перенести все вещи?
Жути не хотели, чтобы она переезжала. Двое из них уже приходили к двери ее спальни и кашляли. Все больше и больше Жутей обретали с ней голос. Она не хотела говорить с ними.
Они молчали во время кошмара за ужином, значит, были согласны с чудовищной женщиной. Если Амичия была для них как питомец, то и жить она будет так же.
Ее исследования требовали больше внимания. Она могла тратить время на путь в комнату с костылем и книгами в руках для чтения на ночь. Или она могла остаться на месте, где проводила исследования.
Она уже нашла идеальное место для своего гнездышка. Хоть она не смогла оттащить матрас с собой — а она пыталась — груда одеял и подушек в углу библиотеки оказались удивительно удобными. Амичия попробовала устроиться там перед тем, как перенесла туда последние пару ящиков с вещами.
Странно, что у нее вообще были вещи тут. Сначала она думала, что перетащит только одеяла и подушки. А потом ей стало не хватать книжек с историями, которые она взяла до этого. Канделябра, который Бернард дал ей, чтобы она видела ночью. И коробки сладостей, которую она взяла у него.
Список рос и рос, и она пробралась на кухню, взяла ящик и стала наполнять его вещами, без которых не смогла бы жить.
Гребешок, зеркало, даже несколько нагревательных стержней, чтобы совать их в огонь и потом греть ноги под одеялом холодными ночами. Вещей становилось все больше, пока она не поняла, что это место стало ей как дом.
Только в домах были такие вещи. Там были дорогие ей воспоминания, предметы, с которыми она становилась счастливой и расслабленной.
Когда это произошло?
Амичия поправила коробку в руках, согнулась к дверной ручке. Еще два ящика вещей, хотя она могла бы наполнить третий, если бы не сделала этот слишком тяжелым.
Ее рука уже болела, но было приятно размять мышцы. Рана не остановит ее, особенно теперь, когда она смогла снять бинты.
— Проклятье, — пробормотала она, когда коробка стала сползать. Амичия отошла от двери, но оказалась в том же положении. Запертая в своей комнате с коробкой в руках.
Она могла поставить коробку, открыть дверь и поднять коробку. Но ящик был тяжелым, а ее рука уже дрожала.
Она попыталась еще раз, ругалась, пока дверь не открылась сама.
Замолкнув на полуслове, Амичия подняла взгляд на серую грудь, преградившую ей путь. Но она успела унести вещи из почти всей комнаты, пока Король Жути не решил вмешаться.
— Александр, — сказала она, двигая ящик, чтобы пройти мимо него.
Он преградил ей путь.
— Амичия, что ты делаешь?
— Переезжаю в библиотеку.
Его кошачьи глаза расширились.
— Зачем, если у тебя хорошая комната?
— Думаю, будет проще закончить исследование в библиотеке, где я окружена книгами. Я смогу заниматься этим дольше, и не нужно будет носить книги туда-сюда по лестнице, — она вытянула ногу в шине и пошевелила ею. — С этим двигаться сложновато.
— Я понимаю, что с лестницей тебе сложно, — он скрестил руки на груди и не сдвинулся. — Но ты могла бы попросить любого из Жутей принести тебе книгу, пока ты наверху.
— Так мне вообще двигаться не надо? — она сдула еще прядь волос с лица. — Думаю, Жути ясно дали понять, какое у них мнение насчет маленького питомца-человека. Я справлюсь сама.
— Так вот в чем дело? — Александр подвинулся, когда она попыталась пройти, отгоняя ее в комнату.
Амичии было сложно ходить без костыля, но ее состояние все равно улучшилось. Впрочем, из-за отступления ее нога чуть не подвернулась.
— Мне просто нужно время для исследований.
— Дело снова в ревности. Амичия, Вивьен говорила выдумки.
— Это правда, — хоть было больно говорить это, Амичия знала, что ударит его ими сильнее всего.
Александр вздрогнул, склонил голову, словно уклонялся от удара.
— Что значит, правда? Ее слова…
— Она в это верит, — перебила Амичия. — И остальные тоже. И она не ошибается, Александр. Я — сорняк в саду роз. Я не принадлежу такой комнате, и мне не нужно носить те милые платья. Мне приятнее шерсть и лен, а не шелк и бархат. Мое место в крыле слуг или библиотеке, там я счастливее.
Он открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать слова, а потом выпрямился и стиснул зубы.
— Я этого не позволю.
— Ты тут не решаешь, — Амичия попыталась еще раз пройти мимо него, толкнула его грудь плечом.
Они застыли, когда ее голое плечо задело его голую грудь. Жар вспыхнул от прикосновения, странный жар, согревший и ее шею сзади.
Он не был шершавым, как другие. Те Жути, которых она задевала до этого, ощущались так, словно все их тела были в мозолях. От этого они не нравились ей еще больше. А он? Король Жути был гладким, как бархат, от которого она отказывалась.
Она шумно выдохнула.
— Прошу, отойди.
— Я буду чувствовать себя лучше, если ты будешь в этой комнате.
— Отправь сюда Вивьен. Она была аристократкой, заслужила такие роскошные покои.
— Амичия…
Она не могла больше это слушать. Она не могла стоять тут и говорить о женщине так, словно ее не мутило от одной мысли. Она все еще прижималась плечом к его груди, и было так тепло, успокаивающе и…
Нет. Ее мозг просто пытался заставить ее полюбить похитителя. Чтобы она уже не ощущала себя в плену. Ей нужно быть умнее этого. Лучше этого.
Ее отец был самым умным в Болотце, и ей нужно было поддерживать этот ум. Она не станет жертвой своего разума, желающего отыскать самый простой путь.
Хотя было приятно прильнуть к нему на пару мгновений. И он не пытался убедить ее что-нибудь делать. Он стоял тут, позволял ей опираться на его грудь, набираться сил от его широких плеч.
Амичия глубоко вдохнула и заставила себя отойти и зашагать, хромая, мимо него. Нога, которую он сломал, болела. Рука, которую он сломал, ныла от веса вещей, что он ей дал.
Все смешалось в ее голове. Ей нужно было пространство. Время вдали от него, чтобы распутать мысли в голове.
— Амичия! — позвал он.
Она продолжила медленно идти по коридору. Александр мог пытаться отвлекать ее, сколько хотел, но она доберется до библиотеки и оставит вещи рядом с остальными.
Она опустошит коробку, как делала уже четыре раза. Если он хотел нависать над ней, пока она работала, пускай. Но она не перестанет из-за его приказа.
Тихое рычание прогремело в коридоре, и шорох ветра от крыльев означал, что он пролетел последние пару шагов, чтобы догнать ее.
— Амичия, это глупо. Если хочешь спорить со мной, нельзя просто поспорить?
— Я не хочу с тобой спорить, — она смотрела на лестницу, которая чуть не одолела ее уже три раза. К счастью, библиотека была всего на этаж ниже ее спальни.
— Тогда почему ты переезжаешь?
— Я уже сто раз ответила на этот вопрос, Александр. Я не буду повторять.
— Ты ответила раз, — прорычал он. Он поймал ладонью ее локоть и помог ей спуститься по лестнице. — И ответ меня не устроил.
Амичия хотела стряхнуть его, но с такой поддержкой двигаться было проще. Ее рука уже дрожала от боли.
— Ответ и не может устраивать всегда, Александр. Порой правда такая.
— Я не согласен.
— Потому что ты жил как принц всю жизнь, и все тебе потакали.
— Нет! — он затих и кашлянул. — Насколько я помню.
Идти по лестнице было бы проще, если бы ковер не был изорван. Она споткнулась о край, и Александр поймал ее.
— Мне не нужно говорить тебе, что то, что ты не помнишь, кем был, только делает мою точку зрения логичнее твоей.
— Не согласен.
— Я исхожу из твоего поведения. Ты — из нежелания, чтобы я была права, — они добрались до конца лестничного пролета, и Амичия стряхнула его руку, след покалывал жаром. — Ты явно был принцем или другим аристократом, раз был помолвлен с Вивьен. А это между вами было. Это помнит не только Вивьен.
