— Я, правда, очень благодарна за то, что ты появился в тот момент, — прошептала Рио. — Без тебя я бы не выжила.
Последовало молчание, а потом голос Люка, исходя из глубины его грудной клетки, вибрацией поднялся до горла и прозвучал у ее уха. Проникая в ее разум. В ее… душу:
— Он заслужил такую кончину, — прорычал Люк.
Рио подняла голову с груди Люка. Его подбородок был очень близко, а губы были такими… пухлыми. Его глаза были закрыты, длинные и густые ресницы лежали на щеках. Он выглядел невероятно умиротворенно, учитывая агрессию в голосе.
— Ты бреешься по двенадцать раз на дню? — спросила она.
Губы дрогнули у одного уголка.
— Могу я спросить, к чему этот вопрос?
Протянув руку, она прикоснулись указательным пальцем к его подбородку, мягко касаясь его.
— Такая гладкая кожа. Я никогда не встречала мужчину с темными волосами и отсутствием щетины.
— Как много мужчин ты рассматривала вблизи?
— Щетину не спрячешь.
— Прости, я был некорректен?
— Смотря, какой смысл ты закладываешь в это слово. Мне показалось, ты ревнуешь.
Повисла еще одна пауза. А потом он поднял веки, обнажая сияющие золотые глаза, настолько яркие и горячие, словно два солнца.
Он сфокусировался на ней.
— Может и ревную.
* * *
Люкан провел долгие годы, плюя на всех и вся, включая себя самого. Оказавшись в тюрьме за сам факт своего существования, легко превратиться в дислоцирующегося ублюдка… если не в откровенного человеконенавистника.
Ликано — ненавистник, в его случае.
Поэтому это… удивляло, охренеть как удивляло… что ему захотелось обнадежить эту человеческую женщину.
И сделать с ней еще кое — что.
— Это — проблема? — спросил он. Хотя понимал, что не говорит ей всей правды о себе. Вообще ничего не говорит.
Но он был уверен, что у нее были свои тайны, и такова природа наркоторговли. Ты ценишь людей по номинальной стоимости и защищаешь себя. Правило настолько фундаментальное, что незачем озвучивать его.
Они оба из тех, кто не сдается и выживает. И как он сказал, это значило, что ты существуешь в настоящем. Во всех смыслах.
— Нет, — прошептала Рио. — Это не проблема.
Люкан закрыл глаза, потому что не хотел, чтобы она увидела его и чтобы обнаружила, насколько он возбужден. Куда завели его мысли. Куда стремились его руки.
Она подвинулась выше на его торсе.
— Хочешь, чтобы я доказала это?
— Доказала что?
Он снова поднял веки. Сейчас Рио была так близко, что он видел лучики в ее карих глазах.
— Что ревновать это нормально? — пробормотала Рио.
— В доказательстве будет участвовать мой рот?
— Что навело тебя на этот вопрос?
— Ты сейчас смотришь на мои губы. — Люкан протянул руку и смахнул ее влажные волосы назад. — Ты хочешь что — нибудь сделать с ним? Или проигнорируешь? Что ты выберешь?
— Если я правильно тебя понимаю, то это двусторонняя дорога. Ты тоже должен выбрать.
Он не сводил взгляда с ее губ.
— О, я давно принял свое решение.
Последовала пауза. А потом Рио поднялась чуть выше на его груди. Когда она опустила голову, чтобы поцеловать его, она закрыла глаза, и ему это понравилось. Словно она хотела сконцентрироваться на происходящем.
Люкан повторил, опуская веки.
Он ждал от нее смелости. Рио не вела себя смело… но и не стеснялась. Она легко коснулась губами его губ, и он насладился ощущениями, бархатом и теплом. Но он был жадным ублюдком. Они могли всего лишь целоваться, но в его мыслях они были раздетыми, он навис над ней, устраиваясь между ее бедер и…
Вдалеке раздался шум, грохот. Кто — то хлопнул дверью? Потом послышались быстро приближающиеся шаги.
Рио подняла голову, и они оба посмотрели через заставленное помещение склада.
— Под кроватью есть пистолет, — сказал он ей. — Оставайся возле ладана. Не сходи с этого матраса.
Люкан действовал быстро, сместив Рио с себя и потом накрыв ее покрывалом. Он сделал два шага от нее, но потом вернулся.
Быстро поцеловав ее, он поклялся:
— Мы продолжим с того, на чем остановились. При возможности я тебя заберу.
Она собралась что — то сказать, но Люкан ушел прежде, чем она заговорила вслух, помедлив возле стопки со сложенной одеждой, чтобы взять с нее чистую толстовку. У двери в коридор он прислушался перед тем, как открыть ее, и приготовился к нападению. А потом толкнул тяжелую панель.
В коридоре… раздавался ритмичный топот, и он становился все громче.
Выходя, он закрыл за собой складскую дверь…
Мэйхэм на полной скорости выскочил из — за угла.
— У тебя проблемы, — сказал он, останавливаясь.
Ты даже не представляешь какие, подумал Люкан.
— Палач ищет тебя с самого рассвета. Я сбежал, как только смог вырваться без слежки.
— Зачем? Я отметился. Сдал оружие.
— Не знаю, в чем дело, но ты бы поостерегся показывать свою морду охранникам, которые сбились с ног тебя искать.
— Хорошо. Пошли.
Они вдвоем побежали в сторону угла, из — за которого выскочил Мэйхэм.
Когда они повернули налево, Люкан схватил Мэйхэма за руку:
— Тебе лучше пойти своей дорогой.
— С хрена ли. Меня, может, ждет вознаграждение. Если я приведу тебя, они не подумают, что мы заодно. Вопрос самосохранения… и хорошая обманка на случай, если ты накосячишь со своей маленькой тайной.
— Логично.
Они продолжили путь, быстро продвигаясь по лабиринту подвала. Люкану потребовалось три месяца, прежде чем он разобралась в сложной планировке подземной части. Слишком много широких коридоров и узких ответвлений, с разнообразными комнатами и огромными помещениями. Архитектор, проектировавший здание, понимал, что некоторые вещи придется скрывать, правду, которую сострадательные целители не хотели показывать уязвимым пациентам.
Например, три морга, предназначенные для потока мертвых.
В дальнем конце подвала они с Мэйхэмом подошли к новой пожароустойчивой двери и, толкнув ее, поднялись по лестнице на два пролета. Не говоря ни слова, они прошли еще один противопожарный барьер.
Под землей располагалось три этажа, и на среднем тусили заключенные. На верхнем? Творилось самое веселье.
По кивку Люкана они поднялись еще на два этажа вверх, и снова остановились.
— Готов? — спросил Люкан.
— С рождения, волк.
По другую сторону новой и блестящей пожарной двери Люкан ощутил запах кокаина, витающий в воздухе, словно радиоактивная пыль он наполнила нос и спустился на заднюю стенку горла.
Это рабочее пространство, здесь за закрытыми на медные замки дверями, которые охраняли вооруженные охранники, происходило основное действо. В данный момент в рабочих комнатах ничего не взвешивали и не паковали в мешочки; заключенные спали в своих кабинках, под строгим надзором. После наступления темноты их разбудят, накормят и заставят подняться сюда, приступить к работе, для которой их и держат в живых.
Печально, но это здание на самом деле идеально подходило для их нужд. Командующий, ныне мертвый, все распланировал заранее, но был убит перед самой сменой локации.
Так Палач заявил о том, что теперь он руководит колонией.
На этой ноте Люкан зашагал мимо комнат с товаром к недавно отштукатуренной стене примерно в двадцать футов в ширину и десять в высоту. Она была новой, но уже грязной: по всей плоской поверхности торчали колышки, к которым крепились свободно висящие оковы, готовые к дальнейшему использованию. Сама отштукатуренная стена была пропитана кровью, стекавшей вниз… ее запах хорошо ощущался. Все помещение было пропитано смесью запахов крови и стройматериалов.
Когда они приблизились к личным комнатам Палача, охранники, стоявшие по обе стороны от двери, обхватили оружие.
В отличие от эры Командующего, эти были членами личной охраны, нанятые для поддержания порядка… а не выбранные среди заключенных.
— Я передам, что ты нашел его, — сказал тот, что слева.
Стальная дверь, вмонтированная в гипсокартон, открылась и закрылась.
