Зверь рычал и, припадая на передние лапы, начал по дуге приближаться к Хассу. Под темной шкурой бугрились напряженные мышцы, с обнаженных клыков капала слюна, а в глазах кипела ярость и желание добраться до противника. Два хищника изучали друг друга, оценивали.
Наконец, Хасс тихо усмехнулся и убрал оружие, отпуская Ким. Она отскочила в сторону, жадно хватая воздух ртом, растирая шею, на которой еще мгновение назад сжимались сильные пальцы. Кинт же поднял ладони в примирительном жесте. В его глазах клубилась тьма, успокаивая, объясняя, утверждая свое главенство
Вирта притихла и потянулась к кхассеру, недоверчиво принюхиваясь. Не сразу, но шипы вдоль хребта опустились, а в груди перестало клокотать рычание.
— Все. Уймись. — Он небрежно потрепал ее по морде, а потом развернулся к Ким и тут же нахмурился, увидев, как она отшатнулась от него, — я напугал тебя?
Ким попятилась.
Напугал?! Да она в жизни так не боялась! Сумасшедший.
— Так надо было, — напряженно улыбнулся, плавно подступая ближе, — она бы не поверила, сделай я это вполсилы.
— Зачем? — сил хватило только на шепот.
Хасс взял ее за руку, сдвинул выше рукав, оголяя место укуса.
— Вирта преданные и служат всем, но бывает так, что сами выбирают хозяина. Того, кому хочет служить. Если такое происходит, то она сама добровольно запечатывается на того человека. А для этого…нужна кровь, — провел пальцем по руке. Описывая контуры раны, вызывая дрожь под коленками и волну горячих мурашек по спине, — Эта вирта выбрала тебя. Та форма, которую ты сейчас видела, появляется только когда выбор закрепляется… Мне жаль, что я тебя напугал, но я должен был проверить.
Ким осторожно вытянула свою руку из его ладони, опустила рукав и поежилась, словно от холода, хотя на улице снова было нестерпимо жарко.
Должен был проверить. Мерзавец!
Ей вот тоже, может, хочется проверить… Привяжут ли ее к позорному столбу и высекут ли, если она пнет одного не в меру любопытного кхассера.
Окончательно успокоившись вирта приняла привычный лошадиный облик и теперь хлестала себя по бокам хвостом, гоняя вездесущих мух.
— Она снова умеет обращаться.
— Благодаря вашей связи она восстановилась.
Взгляд снова зацепился за грязную веревку, накинутую на шею вирты. Теперь, когда она вернула себе способность менять облик, одноглазый воин снова захочет использовать ее для выездов и патруля долины.
— Я могу забрать ее себе? — взмолилась Ким, — пожалуйста! Ее хозяин хотел избавиться от нее, но не мог, потому что она спасла ему жизнь. Она была не нужна ему, он даже воду чистую забывал приносить. А теперь, когда поправилась, снова заберет ее!
Она чуть не плакала и, сама не заметив как, снова повисла на руке у Хасса, с надеждой заглядывая в янтарные глаза.
…Он млел.
Просто смотрел на нее и чуть ли не урчал от удовольствия, что она рядом. Сама говорит с ним, прикасается. Хотелось свернуться у ее ног довольным котом и позволить чесать себя за ухом. А еще хотелось дать ей все, о чем просит. Что угодно, лишь бы в зеленых глазах не копились кристальные слезы.
В какой-то момент Хасс смутился своих собственных мыслей. Ему, как воину, привыкшему брать силой то, что считал своим, идти по головам к намеченным целям, было странно ощущать внутри себя вот такое. Непонятное. Теплое. Приятно щекочущее под ребрами.
Что делать с этими ощущениями он не знал, поэтому сурово нахмурился, прячась за привычным образом непробиваемого кхассера.
Ким не отступала:
— Пожалуйста. В лагере есть и другие вирты. Пусть оставит эту мне. Я отработаю. Буду приходить к нему каждый день. Убираться, приносить еду, стирать. Сделаю все, что она захочет.
Хасс нахмурился еще сильнее. Фраза «сделаю, что захочет» вызывала такой протест, что едва не зарычал. В этом лагере Ким будет делать только то, что захочет он! Остальные пусть катятся к черту.
— Можешь ее забирать, — произнёс отрывисто и даже как-то сердито.
— Что скажет он…
— Это не твои проблемы, — сдернул со стойки узел, отвязывая вирту, и передал конец веревки Ким, — вот твоя забота. Ухаживать будешь сама.
— Конечно. — она вцепилась в огрызок грязной веревки с таким восторгом, будто он подарил ей золотое колье с драгоценными камнями, — спасибо.
Глядя на ее счастливую физиономию, у Хасса снова заломило под ребрами. Черт знает что творилось у него в голове рядом с этой бледной бродяжкой из долины!
— Идем! — сказал резче, чем хотел, но Ким, счастливая оттого, что Лисса теперь принадлежала ей, даже не обратила внимания на его тон. Просто кивнула и пошла следом.
Правда далеко уйти не удалось. Вирта сделала несколько шагов и уперлась, натягивая веревку до предела. И сколько бы Ким не пыталась сдвинуть ее с места — ничего не получалось.
— Что это с ней? — растеряно спросила девушка.
— Кто ж ее знает, — усмехнулся Хасс, — она твоя вот и разбирайся.
Ему было интересно, как пленница справится со своей новой зверюшкой. Ким почесала голову, еще пару раз попыталась утянуть Лиссу из прохода, но только выбилась из сил:
— Что тебе не так?
Вирта фыркнула так, будто говорила «ты еще спрашиваешь?»
— Есть? Пить? Почесать за ухом? — перебирала Ким, снова получая в ответ фырканье, — или хочешь остаться в этом вонючем закутке?
Теперь к фырканью добавилось недовольное ржание.
— Я не понимаю, — она развела руками и беспомощно посмотрела на Хасса, невольно ища у него поддержки.
Он кивнул на конец веревки, который девушка по-прежнему сжимала в руках.
Ну, конечно же! Конечно! Почему она сама об этом не догадалась?!
Подступив к Лиссе, она попыталась развязать петлю на ее шее, но та была затянута так крепко, что ни подцепить, ни ослабить не получалось.
Хасс тяжело вздохнул, вынул из ножен короткий гнутый нож и одним движением перерезал веревку.
— Спасибо.
Проклятье, за это простое спасибо и взгляд, наполненный благодарностью, ему снова захотелось свернуть горы на пути.
— Идем! У меня нет времени на всякие глупости!
Лисса почувствовала свободу, тряхнула гривой и с довольным ржанием толкнула хозяйку носом в плечо, дескать чего встала, идем.
— Она не сбежит? — спросила Ким, настороженно оглядываясь через каждые пару шагов. Лисса весело семенила следом, не забывая при этом совать свой любопытный нос во все щели: то в чужой шатер, то в ясли к другим виртам.
— Куда она теперь от тебя денется? — ворчливо ответил Хасс, — даже если и отойдет куда-то, то потом сама придет. Вы же связаны. Так что поздравляю, не каждый может таким похвастаться.
У него такой вирты не было никогда.
И ощущений таких нелепых тоже. Что с ними делать, он так и не понял, поэтому решил немедленно отправиться в обход по долине. Куда угодно, чтобы только не сидеть и не смотреть блаженным идиотом, на то, как она воркует со своей виртой.
Больше они не разговаривали. Хасс довел ее до адовара, проследил за тем, чтобы она зашла внутрь и отправился к своим людям, чтобы собрать отряд в обход, а освобожденная, вылечившаяся вирта облюбовала себе место под навесом и принялась кататься в теплом песке.
Глава 18
Ким привычно изнывала в шатре, не зная, чем себя занять. От скуки она уже прибралась, навела порядок в скудных пожитках хозяина, заштопала пару прорех на рубашках. Даже попыталась заснуть, но не смогла и сползла с постели.
Она точно с ума сойдет от безделья! Проклятый Хасс! Лучше бы оставил на кухне.
Снаружи послышалась какая-то возня, входной полог дрогнул и в просвет просунулась голова Лиссы.
— Эй! Тебе сюда нельзя! — возмутилась Ким, — Хасс тебя на котлеты пустит, если в его шатре наследишь.
Вирта пренебрежительно фыркнула, но войти не посмела. Так и осталась на пороге: зад снаружи, голова внутри. Темные глаза равнодушно изучали более чем скромную походную остановку адовара и наполнились интересом лишь когда приметили на столе тарелку с лепешками.
