"Я чуть не убился на твоей пенке для волос! Собери косметику в одном закрытом месте, или я ее всю вылью, высыплю и разобью!" – гласила капсом надпись на зеркале в ванной. Гораздо позже я заметила несколько синяков на руках и колене дракона. Летел он знатно, а приземлился не очень.
"Тронешь косметику, побрею!" – а потому что нельзя покушаться на святое!
Я подрисовала несколько восклицательных знаков и прилепила свой ответ рядом, обведя его несколько раз. И вот тогда начался не просто молчаливый бойкот, начался марафон "Кто выскажет больше претензий самым обоснованным образом". Неудивительно, что урна была полна желтых смятых бумажек. Некоторые я в порыве злости даже разрывала и делала конфетти над головой Блэка, демонстрируя свое твердое несогласие с высказыванием.
Вспоминая все это, могу сказать, что мы напоминали детей. И не просто детей, а братца и сестрицу, которые старались уколоть друг друга посильнее.
Два дня прошло в подобных условиях, а на третий мы вынуждены были явиться в отдел. Встретил нас крайне недовольный Серов. Это еще больше раздражало, учитывая, что в телефоне жертвы мы так и не смогли ничего найти. Переписка с родственниками и друзьями ничего не дала, а от одного диалога и вовсе хотелось покрутить пальцем у виска. Исполнение желаний, нужно только захотеть, и призыв вступить в какую-то группу со ссылкой на нее. Попахивало сектой, но проверить возможности не было, так как ссылка была более неактивна. В общем, так себе знакомые у Гордеева. То денег просят, то зазывают в какие-то пирамиды и мутные организации.
– Явились, работники года, блин, – прорычал оперативник и кинул на нас злой взгляд. – Может, сделаете карьеру в сфере пищеварительного тракта?
Да, Люк каждый раз придумывал для нас правдоподобные причины отсутствия. В прошлый раз была диарея, в этот, похоже, тоже. Не самая приятная болячка, зато быстро излечимая, и позволяющая сидеть на больничном.
– Ура! С выздоровлением! – радостно воскликнул Мартин, рыженький лисенок, поедая что-то жирное. Его губы были покрыты маслом, а щеки округлились от наполнявшей рот еды.
Вот кто всегда был рад меня видеть.
– А у нас на завтрак беляши. Хотите? – и это чудо достало сверток из пакета, который болтался на локте парня, и протянул мне.
Тут же в протянутую руку с едой в бумажной обертке вцепилась мощная лапа оборотня, почти выворачивая запястье бедному технарю.
– Ай-ай-а-яй! – запищал от боли лис.
– Ты что творишь? – я помогла Мартину освободить руку из захвата и с нескрываемой злостью уставилась на Серова.
– Пытаюсь не дать отделу утонуть под горами макулатуры из незакрытых дел! Какие вам, к черту, беляши?! Вода и сухари! Обосранцам сидеть на воде и хлебе, пока не очистите свой кабинет хотя бы от половины бумаг!
Как же в этот момент хотелось проклясть короля иных за «оригинальный» диагноз, но я сдержалась. Все же вина в этот раз была на мне, и нужно было отвечать за последствия. Я всегда была ответственной. Если портачила, то сама и исправляла.
– А чай можно? – я с надеждой уставилась на опера, понимая, что без его дозволения нас никто даже близко к кухне не подпустит.
– Крепкий черный без проблем, – легко согласился оборотень.
– Мартин, сделай мне кофе, – бросил впервые за два дня молчанки напарник и направился в кабинет.
Серов скривился, явно недовольный высокомерным поведением брюнета. И обычно я как раз на стороне этого выскочки, перемываю косточки оперативнику и выражаю к нему неприязнь наравне с напарником, вот только не в этот раз.
– Слушай, Игорь. Кофе никак нельзя. Врач как раз запретил Блэку любые виды этого напитка. Как оказалось, он его слабит, и может случиться обострение. Но, конечно, этот самовлюбленный индивид никогда не признается в этом, – как на духу заговорщицки выдала всю подноготную.
И плевать, что это ложь. В памяти все еще ясно стоит квадрат из девяти стикеров на дверце моего шкафа, на которых написано моей помадой "Ты сама виновата в смерти помады. Она испортила мой свитер!", и сиротливо приклеенная на скотч сама виновница несмываемых пятен на одежде дракона, непригодная больше к использованию. Хотелось закричать, порвать парочку дорогущих рубашек от Gucci, но необходимо было действовать в рамках своих же правил. Пусть только появится бесхозный ремень от Armani в поле моей видимости, и его ждут ножницы!
Серов внимательно посмотрел на меня, выискивая подвох. Такое дружелюбие с моей стороны не укладывалось в его кирпичной голове, мыслящей прямыми. Я просто пожала плечами.
– Делай, как считаешь нужным, – и я обошла все еще думающую единицу в системе правопорядка – редкое явление. – Возможно после обеда нас здесь уже не будет.
И последними словами я добилась нужного эффекта.
– Мартин! Выноси все кофе с кухни и тащи его в камеру временного заключения! Живо! И ключи мне!
Лисенок суетливо забегал по отделу, все оживленно начали обсуждать проблему Блэка, а я широко улыбалась, предвкушая горячий чай и новую ломку у дракона. Месть, она такая. Сла-а-адкая.
***
Как и ожидалось, кофе в отделе отныне был под запретом. Бедным сотрудникам приходилось бегать в кофейню за целый квартал от нас за горячим напитком, чтобы банально не уснуть на работе, ибо давно пристрастились к кофеину. Блэк бесился, рвал и метал, но никак не мог вырваться из отдела. Только дракон пытался ускользнуть за обожаемым черным эликсиром, как для него тут же находилось срочное дело. Серов и его ребята бдели лучше спецслужб. Такой расклад довел напарника почти до отчаяния, когда он решил попросить своего помощника привезти ему кофе, и тем самым готовясь нас рассекретить. Услышав его тихий разговор с сотрудником из жизни короля душ, я молча взяла стикер, начиркала там несколько строчек и крепко припечатала клейкую часть бумаги точно на лоб брюнета. Да еще и придавила пальцами, чтобы наверняка, отчего голова мужчины несколько раз качнулась назад под давлением.
Блэк мгновенно замолчал, шокировано уставился в стену перед собой, после чего перевел раздраженный взгляд на вернувшуюся на место меня и сбросил вызов. У него ушло всего пять секунд на то, чтобы сорвать стикер и прочесть его содержимое.
"Пусть не забудет сказать "Ваше Величество", когда принесет кофе. Вдруг
