«Не разговаривай с ним!» — мелодично звякнув, сирс принял сообщение от Тэппа. Нашла парня глазами, оценила выражение ледяной ярости на лице. Впрочем, даже смотреть не надо было — все чувствовала. Ярко и полно. Как будто была в его голове в этот миг.
А Деймос наконец заметил подарок, язвительно хмыкнул.
— Все ясно, Зарянская. Вопросы сняты.
«Сядь рядом с Триком. Немедленно. Не думал, что у этого куска дерьма хватит наглости сесть рядом с тобой и заговорить».
Пересаживаться не потребовалось. Деймос быстро поднялся и опустился на другом конце ряда, выделенного для группы М-135. Покосился на меня с глумливой и какой-то обвиняющей ухмылкой. «Ты его вещь», — прочла в пристальном взгляде темных глаз. Меня передернуло.
Ты тоже его вещь, Деймос. И даже если отомстишь за то, что больше не нужен, свергнешь короля, ею быть не перестанешь.
Я потеряла друга… Но горчило во рту и свербело раздражением не от самого этого факта, а от того, как потеряла. Поступок не перечеркнешь, не отодвинешь в сторону, не простишь. А хотелось бы…
Кера Дольская сегодня подняла бредовую тему: какой информации можно верить. Оказывается, только из федеральной Сети и игнорировать всемирную. Ибо враги повсюду, они намеренно дезинформируют граждан Дель-Эксина, чаще всего их влиянию подвержены студенты, так как их гражданская сознательность еще не сформировалась. Над формированием таковой и трудятся денно и нощно преподаватели и воспитатели «Пикса три»…
Вся лекция — фоновый шум ощущений безысходности и тоски, смыкавшейся над головой тьмы, злости, стучавшей молоточками в голове.
Отслеживая пальцами выпукло-вогнутые узоры на звеньях браслета сирса, бездумно смотрела в окно. Кажется, сегодня снаружи пахнуло весной… Что-то изменилось в желтоватом оттенке низко нависшего неба. Словно туда добавили каплю тепла, и она медленно растекалась, затрагивая безнадежность, безжизненность, заставляя оттаивать. Представилось, что даже тоненькие хилые веточки растительности чуть повеселели.
«Я отменил общий сбор сегодня, — написал Нир, отвлекая меня. — С тобой увидимся в четыре двадцать, переоденемся и в вирт».
«Почему отменил?»
«Небезопасно. Кроме того, любое мое действие на сборе теперь будет рассматриваться очень пристально. Доносчиками и свидетелями станут все».
«Ты о комиссии и разбирательстве?»
«О них».
«Я хочу общую подготовку, Нир. Пожалуйста, давай без вирта сегодня».
Он раздумывал. Минуты две ждала, что же ответит.
«Обойдешь меня в тесте Л-34, будет по-твоему».
«Сволочь и гад!»
Но вызов приняла. Под монотонное бухтение-предостережение Кионы Дольской мы одновременно запустили программу.
…. Обессиленная, растянулась на упругом полу зала для вирта, отбросив в сторону очки и шлем. Тэпп вышел следом, подтянулся и лег рядом. Мы, взявшись за руки, переплели пальцы.
— Они ведь все знают. Почему тогда еще не вызвали?
Он понял о чем, о ком я спросила. И немудрено: грядущее разбирательство шлейфом сквозило в каждом моменте этого дня, отравляя его, вызывая напряжение и чувство жжения, скручивавшееся под ложечкой.
— Стандартная позиция.
— Разве?
— Да. Ожидание заставляет объект нервничать. Особенно эффективно действует, если он как раз виноват в том, в чем его подозревают.
— Что ж… Это работает, — сквозь зубы выдохнула я.
Некоторое время мы молчали. Чувствовала, что парень рядом полностью расслаблен. Я же, напротив, кипела и мысленно проклинала происходящее. И, наверное, завидовала способности Тэппа вот так быстро переключаться: отрешаться от ситуации в тех случаях, когда он не мог переломить ее, и мобилизоваться, действовать жестко и безжалостно — тогда, когда появлялась возможность влиять.
— Нир, — позвала, потерев уставшие глаза. Вирт был на зрительное внимание, и теперь они казались сухими и воспаленными. — Что мне говорить?
— Про нас — безопасную правду. Про поединок — правду. Остальное — на твое усмотрение, Карамелька.
Тяжело вздохнула.
— А что скажешь ты керу Идена?
Их куратор отличался агрессивным и крутым нравом. У Тэппа он вызывал презрение, смешанное с брезгливостью. Я знала благодаря нашим слияниям, что Идена начал терять свой ди-дар, был разжалован в довольно высоком звании и распрощался с мечтами продвинуться в корпусе «Муссон», «Пикса три» стала спасением и проклятием. Возможно, теперь придется тесно с ним пообщаться…
— То, что потребуется. Не волнуйся, наши истории совпадут. Ты и записи с глазиков подтвердите, что мы вместе, я сделаю упор на том, что он расковырял мою защиту и спровоцировал меня на нападение, используя тебя.
Вроде выходило гладко. Но тревожное предчувствие сверлило внутренности, отзывалось дискомфортом, будто язвочка на теле.
— Что нам грозит, по-твоему? — сглотнула зарождавшиеся слезы.
Быстро перекатившись, Иоданир оказался сверху, накрыл меня своим телом. Привычно обняла его за шею, заглянула в серые глаза, ставшие сейчас серебристыми, непроницаемыми.
— Нам ничего не грозит, Мия. Угрозу тебе или мне я немедленно уничтожу любыми способами.
Так и есть. Ни на миг в этом не усомнилась. Кожа покрылась мурашками. Взметнувшиеся страх, отторжение заглушила, потянувшись к его губам за поцелуем.
Через несколько минут, распаленные и часто дышавшие, мы отстранились друг от друга.
— Встретимся через час в нашем переходе, — шепнул мягко Тэпп, быстро поцеловал меня в кончик носа, губы.
— Давай через полтора, я закончу блок. Ролики? Или…
— Все, что захочешь, — он медленно улыбнулся, заставив меня улыбнуться в ответ.
****
Вызов от Лейды получила на следующий день. Копалась тогда в виртархиве, лениво составляя эссе по истории искусственного интеллекта. Короткое сообщение гласило, что кера Чен ждет меня в кабинете 14/79 корпуса Д через двадцать минут. Внутри все сжалось, мгновенно затошнило от осознания: началось.
«Иду к Лейде», — написала я Тэппу.
Вот только ответа не дождалась. Видимо, он все еще был в вирте с остальными лидерами менталистов. Да и данные с его сирса это подтверждали. Плохо… Обрадовало бы пожелание удачи от него или же стандартное «Тебе не о чем переживать. Я все контролирую».
Кабинет 14/79, где меня ждали трое, поразил и испугал абсолютно пустыми серыми стенами: ни камер, ни панелей для выведения голографических изображений, ни патриотических плакатов. Только несколько стульев в одном конце и единственный — в другом. Часть ламп затенена. Полумрак дезориентировал, сбивал с толку.
Лейда Чен была в чем-то кремовом и воздушном, с воротником из многослойного кружева — платье в духе позапрошлого века. Она смотрела на меня с милой улыбкой, в которую бы даже поверила, если бы не сканирующий взгляд.
Мужчины не стали навешивать на лицо положенные по этикету улыбки, разглядывали меня цепко и равнодушно одновременно. Одного из них, угрюмого, с острыми чертами лица, глубоко посаженными глазами и черными, побитыми сединой волосами, не выпускающего из руки активированный стикс, я узнала — кер Лит Идена, куратор выпускников-менталистов. Другой, с широким круглым лицом, мясистым носом, в возрасте, почти налысо стриженный, был незнаком. Он и насторожил больше всех почему-то.
— Артемия, как твои дела? — заговорила кера Чен. — Прости, что прерываем твой продуктивный день, но вынуждены задать несколько вопросов. Сядь, пожалуйста.
Кивнув, не сумев выдавить ни слова, на несгибающихся ногах я прошла к стулу, стоявшему напротив этой троицы, села. Неудобное, жесткое сиденье, спинка, часть которой впилась в поясницу, — безусловно, все это тоже будет способствовать тому, чтобы провинившийся охотнее открывал рот, стремясь как можно быстрее покинуть кабинет.
— Знакомься, — Лейда кивнула на Идена, сидящего справа от нее. — Это кер Идена, куратор групп М-53. А это, — теперь кивок на мужчину слева, — господин Даменцкий, независимый ди-психолог.
