— Я вообще ни о чем не успел подумать…
— Ах, как жаль! А если бы успел? Облил бы меня презрением, как обычно? Поджал бы губы и опять как-нибудь обозвал? Как на этот раз? Мартовской кошкой? Чтобы я и март возненавидела и еще восемь лет терзалась чувством вины?
— Амели, я же извинился!
— Если я сейчас разобью эту чашку и порошу у нее прощения, как ты думаешь, она снова станет целой?!
— Я буду просить у тебя прощения каждый день до конца своей жизни, если захочешь. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
— Великодушно женившись на мне? Заперев меня в домике в престижном районе? Передавая с камердинером пожелание посетить мою спальню? Заведя любовницу через пять лет, потому что так принято?
— Какая любовница?!!
— Блондинка, разумеется. Их для контраста с женой заводят.
— Мне не нравятся блондинки!
— Тогда рыженькую.
— И рыжие мне не нравятся! Ладно. Чего хочешь ты?
— Не знаю. Я приехала сюда, чтобы попросить прощения. Увидела тебя… Больше всего на свете мне захотелось быть с тобой! Но… Я не смогу. Не смогу быть с тобой здесь. Только не здесь, только не так…
Слезы, которые рвались из глаз с первого момента этой ссоры, наконец хлынули — я разрыдалась.
Рауль тотчас оказался рядом. Обнял меня и зашептал на ухо:
— Милая, не плачь, пожалуйста, только не плачь… Не хочешь здесь, я отвезу тебя в наше поместье, там не такие строгие нравы, там люди проще относятся к условностям. Тебе там понравится. Постепенно ты привыкнешь, и все не будет казаться таким ужасным… Я люблю тебя, очень сильно люблю, мы все преодолеем… Я не могу не женится на тебе, после всего…
— А ты будешь жить со мной? — Я дала Раулю последний шанс.
— Какое-то время да, но потом мне придется вернуться в столицу… Моя служба…
— И опасна, и трудна… Я поняла, долг сильнее любви и все такое…
— При чем тут долг?
— При том, что ты не оставишь Мэйфер. Тебя все устраивает: твоя работа, эта жизнь, чулки бальные…
— Чулки?
— Да, чулки! Нет ничего нелепее мужчины в белых чулках и балетках!
— При чем тут чулки?!
— При всем и не причем одновременно. Я понимаю, что для тебя в этом всем, — я обвела комнату, но имела в виду Мэйфер, — нет ничего необычного. Ты привык, приспособился. Я так не смогу. Даже пытаться не буду. Точно знаю — у меня не получится, теперь не получится. Назвать тебя на «вы», говорить тебе «мистер Файн» на людях, держатся на благопристойном расстоянии, вместо того, чтобы обнять и поцеловать, если захочется… Я так не смогу. В конце концов, я возненавижу тебя… Поэтому, прости, но я не могу принять твое предложение.
Рауль замер. Отстранился от меня. Вздохнул и глядя в сторону произнес:
— Если таково твое решение, что ж, я принимаю его. Но в любом случае, сейчас ты не сможешь уйти. Слишком многие смогут тебя увидеть и узнать. Пойдут сплетни, и если бы они коснулись только меня… Боюсь тень падет и на твою подругу, и на тётушку. Не думаю, что ты хочешь для них такой участи. Поэтому прошу — останься здесь до ночи, ночью я сам отвезу тебя до стапорта. А сейчас извини, я должен уйти, боюсь, я не смогу остаться с тобой и не начинать умолять тебя передумать, всеми способами.
Я ошеломленно молчала, а Рауль ушел одеваться.
Через некоторое время он подошел ко мне, уже полностью одетый, встал на одно колено перед кроватью — ума не приложу как он ухитрился сделать это в своих узких брюках — и глядя мне в глаза очень серьёзно сказал:
— Амели, поверь мне, я понимаю все твои страхи, я согласен с тобой — Мэйфер не самое лучшее место во вселенной, но пойми и ты меня. У меня есть обязательства. Я подданный Империи и должен служить ей, с моей службы просто так не уходят. Поверь, если бы не это, я поехал бы с тобой куда угодно, лишь бы тебе там было комфортно. Ничего в жизни так не хотел и не хочу, как быть с тобой. Я люблю тебя. Вчера у меня был день рожденья и ты сделала мне самый лучший подарок. Я понимаю, что просить не в праве, но, пожалуйста, подумай ещё над моим предложением. Хорошо?
И не дожидаясь ответа он потянулся ко мне за поцелуем. Правильнее всего было вежливо отстраниться, но я, загипнотизированная его словам, голосом, глазами, потянулась к нему…
Этот поцелуй был непохож на все наши предыдущие. В нем не было страсти, только нежность, а ещё немножко отчаянья и боли… Когда поцелуй прекратился, я почувствовала, как по моим щекам катятся слезы.
— Не плачь.
Рауль обхватил мое лицо ладонями и большими пальцами вытер слезы.
— Я вернусь через восемь-девять часов. На столе, — кивок в рабочую зону, — пароль от домашней сети. Слева по коридору библиотека. Внизу кухня, столовая и гостиная, в подвале тренажерный зал. Так же внизу комната Жермона, помнишь его? Я оставлю его с тобой. Сюда он не войдет, но ты можешь располагать им как угодно, но не доверяй его готовке. Когда захочешь есть, лучше закажи.
Я хотела было возмутиться, но поняла, что одна просто не справлюсь.
— Хорошо
— Я люблю тебя.
С этими словами Рауль ушёл.
Оставшись одна я еще немного поплакала, а потом «Мила» взяла дело в свои руки. «Амели» она не доверяла, и правильно делала. «Амели» растаяла от признания в любви и подумывала, что в сущности на Мэйфере не так уж и плохо. «Мила» тоже растаяла, но ей на Мэйфере категорически не нравилось. «Мила» помнила, что она Лисицына, а они берут своё, а не подстраиваются. Так что она велела мне перестать раскисать, привести себя в порядок и подумать над перспективами.
Перспективы были не радужными. Рауля я, безусловно, люблю, но… Я взрослая девочка и прекрасно понимаю, что одной любви не достаточно. Приняв предложение Рауля и оставшись на Мэйфере, я рано или поздно потеряю себя, и надолго ли в таком случае хватит любви Рауля ко мне? Самым разумным было придерживаться плана Рауля — подождать его, позволить ему отвезти меня до CтаПорта, трогательно попрощаться и всю жизнь вспоминать, вспоминать, вспоминать… Но у меня имелись серьёзные опасения, что через восемь-девять часов или во время трогательного прощания, или в любой момент рядом с Раулем я передумаю и кинусь ему на шею. К тому же, я была немного зла на него — за то, что решил за меня, за то, что считал, что я охочусь за женихами, за то, что пытался манипулировать моими чувствами.
Мой взгляд упал на книгу, так и лежащую на тумбочке. «Джейн Эйр». Невероятная, невозможная история любви. И одновременно история обмана, доминирования и манипуляций. Джейн не смогла мириться с этим, и мне не зачем. Да, Рауль меня не обманывал, но… Рауль замечательный человек, прекрасный мужчина и, судя по всему, любовь всей моей жизни, но он слишком мэйферец и рано или поздно это скажется на наших отношениях.
Так что я собрала волю в кулак, привела себя в порядок, достала из чемодана свое белье, джинсы с толстовкой и с удовольствием их надела. Потом на самом дне отыскала блокнот с ручкой, вырвала оттуда несколько листов и старательно вывела на первом «Дорогой мистер Рочестер мистер Файн, мне всегда казалось несправедливым, что Джейн не объяснила свой побег. Я не последую её примеру, так что позвольте мне изложить причины моего поступка…». Закончив, я вложила листки в книгу и положила ее на кровать, так что её невозможно было не заметить. А после этого отыскала свой бук, порадовавшись, что предусмотрительно записала туда номер, нажала на вызов и после гудка и томного «Хелоу» решительно произнесла:
— Мэдди, мне нужна ваша помощь…
Глава 18
— Не могу поверить, что ты у меня есть… Такой большой, красивый… Удобный… — Я ворковала и гладила обивку дивана.
Диван на самом деле был не мой, как и квартира. Однако, после моей комнаты в Поместье, квартира на ТриОНе, доставшаяся мне после Сони и Майкла, до сих пор поражала мое воображение.
Обставленная безо всякого намека на стиль — мебель была настолько разномастной, что это даже казалось идеей — слегка захламленная предыдущими жильцами и расположенная в одном из самых сумасшедших кварталов, квартира настолько не подходила мне прежней, что я нынешняя была в нее почти влюблена.
