А куда тогда? В какой город ни ткни, до него так или иначе надо добраться, да и что там делать с человек с плохо варящим котелком, как выразился Азур?
Попала ты, Хэл. Вот теперь действительно попала.
Крупно.
И, похоже, безвыходно.
Хоть на луну вой и плевать, что я к зверолюдям не отношусь.
— Халциона? — прошелестели от двери.
Я повернула голову к Кахалону, застывшему на пороге крылатым чёрным изваянием.
— Если тебе надо пойти на арену… хотя бы чтобы показаться родителям… можешь слетать, — предложил он тихо.
— Я не могу.
— Я с ним посижу.
— Не стоит. Ты иди, а я останусь. Спасибо большое за помощь.
— Постараюсь не задерживаться, — заверил Кахалон и добавил с усмешкой: — Всё равно ничего нового на арене не ожидается, — и вышел, бесшумно притворив за собой дверь.
Я сползла ниже по подушке, глянула на мирно спящего Алессандро. Сейчас и не скажешь, что с ним что-то не в порядке. Волосы опять растрепались, хотя я честно пыталась его причесать, и лицо даже в сумерках казалось спокойным, безмятежным.
Взгляд зацепился за чёрный росчерк шнурка, пересекающего белеющую в потёмках шею. Я включила светильник на прикроватном столике, осторожно подхватила шнурок и медленно вытянула из-под края сбившегося одеяла загадочную висюльку, не иначе как чудом оставшуюся при хозяине вопреки событиям прошедшего дня. Алессандро на мои домогательские действия никак не среагировал, и я взяла округлую металлическую пластину, аккуратно повернула, внимательно рассматривая. На одной стороне выбит вензель неизвестного происхождения, на другой — блестящая змея, свернувшаяся восьмёркой и кусающая себя за хвост.
А вот это уже что-то знакомое.
Только где я могла видеть этот символ? И для Алессандро имеет какое-то своё, особое значение, потому как не похоже, чтобы пластинка была неприкосновенным некромантским запасом на самый крайний случай.
Тянуть висюльку на себя, чтобы поближе рассмотреть вензель в рассеянном свете лампы, я не стала, вместо этого наклонилась сама, покрутила пластинку под разными углами. Может, и вензель знаком, просто я не могу вспомнить, откуда.
Алессандро открыл глаза внезапно. Я заметила это краем зрения, но слишком поздно, в последний момент. На моём запястье сомкнулись неожиданно горячие пальцы, и я торопливо выпустила пластинку. Рывок, и я каким-то непостижимым для себя образом перелетела через Алессандро, плюхнулась на спину на другую сторону постели, а сам он, ловко отбросив одеяло, навис надо мной, прижав уже обе мои руки к подушке над головой. Злосчастная висюлька упала мне на грудь.
— Ал… — начала я и умолкла, поперхнувшись оставшейся частью имени.
Взгляд жнеца совершенно осмыслен, нет в нём ни наполовину животного страха, ни растерянного непонимания, ни мрачной настороженности. Он ясени изучал моё лицо с интересом и удовлетворением. А ещё чувствовалось в нём что-то, чего я не замечала за Алессандро прежде.
Или за прежним Алессандро.
— Лаура-Лаура, — произнёс он, укоризненно покачав головой, и добавил пару реплик на неизвестном мне языке.
Впрочем, уверена, говорил он именно на том самом неопознанном диалекте из своего прошлого. Правда, тон прозвучал… игриво как будто.
С предвкушением.
И явно не сытного обеда.
— Алессандро… — я попыталась было напомнить, кто я, кто он и чего ради мы все здесь сегодня собрались, но закончить мысль жнец мне не дал.
Он меня поцеловал.
Глава 14
Поцелуй одновременно и навевал воспоминания о произошедшем на том злосчастном тюке, и был совершенно иным. Он был живым, страстным, без намёка на притворство и игру на публику и о-очень настойчивым. Настойчивым настолько, что поначалу я от растерянности не среагировала как следовало, а потом… даже немного сама увлеклась. Где-то на краю сознания заходилась в истерике мысль, что сейчас Алессандро терзает не мои губы, Халционы из рода Пепельного гранита, а неведомой Лауры, но этот нетерпеливый поцелуй так будоражил, так туманил разум, что не хотелось прерываться…
По крайней мере, не сразу.
В какой-то с трудом перехваченный мной момент Алессандро отпустил мои запястья, неспешно провёл одной ладонью вниз по телу. Пальцы задерживались на открытых участках кожи, лаская умело, но платье, к счастью, было обычного фасона, приличное и в меру закрытое, не традиционная горгулья туника. Разве что юбка от рывка задралась и сбилась складками в районе талии, и добравшимся до ноги шаловливым пальцам открывался немалый простор для активной деятельности. Этим они и занялись, касаясь так, что на коже словно пожар разгорался. Я невольно выгнулась и Алессандро, оставив мои губы в покое, опустился ниже, на шею. Пальцы же, не удовлетворившись поглаживанием моей ноги, скользнули на внутреннюю сторону бедра. И тут сквозь стремительно расползающийся по голове сладкий дурман и пробилось-таки здравое напоминание, что «немного увлеклась» как-то чересчур быстро перешло в стадию «слишком увлеклась».
Надо прекратить.
Желательно вот прямо сейчас.
Снова изогнулась, на сей раз в попытке оттолкнуть распалившегося жнеца. Помогло мало.
Вцепилась в его плечи, попробовала отпихнуть.
— Алессандро… — и хорошо бы ещё голос звучал нормально, без страстного придыхания, и «нет» походило именно на «нет», а не на плохо замаскированное «да, да, о да». — Алессандро!
Он что-то пробормотал, планомерно спускаясь с шеи на плечо. Факт, что оная часть моего тела закрыта тканью, его, вероятно, не останавливал.
— Да пусти же ты меня! — я толкнула его сильнее, дёрнулась раз-другой, подтверждая красноречиво, что на продолжение не настроена.
— Лаура?
— Я не Лаура!
Он поднял голову, удивлённо посмотрел на меня. Лаура ему не отказывала, что ли?
Хотя как тут откажешь…
Не о том думаешь, Хэл!
— Не видишь, я не Лаура, — пользуясь моментом, я отползла ближе к краю постели и села. — Ты вообще понимаешь, что я говорю?
Алессандро тоже сел, пригляделся ко мне повнимательнее. Лампа на столике оказалась за его спиной, да и свет мягкий, рассеянный, но не настолько же в комнате темно, чтобы не разобраться, знакомая ли девушка перед тобой?
Или я похожа на неё?
Жнец что-то спросил, однако я смогла лишь головой отрицательно помотать.
— Я тебя не понимаю.
Он наконец соизволил посмотреть по сторонам.
Ага, по меняющемуся выражению лица вижу, что начало доходить. Правда, следующий адресованный мне острый взгляд радовал мало. Сопровождала его россыпь коротких требовательных вопросов, примерное содержание коих можно угадать и без перевода.
— Я Халциона, — указала я на себя. — Халциона. Ты, — я ткнула пальцем в его сторону и сразу перевела указующий перст на окно, — в Скарро. Скарро — город горгулий. Слышал о таком?
Алессандро проследил за движением моего пальца, затем оглядел себя. Подцепил свою висюльку, повертел её и сказал. Знать бы ещё, что именно.
— Скарро? — повторил внезапно.
На всякий случай я кивнула.
— Горгулия? — указал на меня.
Снова кивнула.
— Давай я твои вещи принесу, хорошо? Вдруг поможет? — соскочив с кровати, я оправила платье и бросилась на первый этаж.
Надеюсь, за время моего отсутствия он не сбежит.
Я бы на его месте точно свалила.
Алессандро не сбежал. Вернувшись с его сумкой, я застала жнеца стоящим возле окна и рассматривающим открывающийся вид на озарённую фонарями улицу. Большинство горгулий уже собрались на арене и улицы пока пустовали. Даже в «Крыле горгульи» тихо.
— Это твои вещи, — я поставила сумку на стул и включила остальные лампы.
На светильники Алессандро как-то странно покосился и подошёл к стулу. Заглянул в сумку, перебрал разворошённое мной содержимое. Современные рубашки вызвали у него недоумение, некоторые предметы личного туалета вроде бритвы тоже, книгу по некромантии он пролистал и небрежно запихнул обратно, зато пузырьки и мешочки удостоились внимательного изучения. Алессандро перенёс их на столик у стены, расставил и рассортировал. Подумал минуту, выбрал один мешочек и повернулся ко мне.
