— Теперь я тоже жрица сладострастия?
Онелия повернулась к Эрфиану спиной. Он достал белую ленту из ее косы, а потом принялся за следующие, расплетая пряди.
— А ты хочешь ей стать, мой свет?
— Хочу. Теперь у меня есть самый лучший наставник.
Эпилог. Эрфиан
1530 год до нашей эры
Деревня янтарных Жрецов
Дидона наклонилась вперед, упершись руками в колени. Она оценивала положение камешков на блюде и хмурилась.
— Твой ход, Дидо, — подбодрил ее Эрфиан.
Девушка бросила на отца недовольный взгляд.
— Мне осталось только сдаться.
— Не спеши. Подумай.
— Будь я воином, вампиры уже давно сожрали бы меня живьем!..
— Умные воины наблюдают за стратегией врага и учатся на его ошибках. Ты так сосредоточена на собственной армии, что забыла о моей.
Дидона протянула руку к блюду, но к камешкам так и не прикоснулась.
— Ты не ошибаешься, отец.
— Все ошибаются, дитя. И нет на свете существа более уязвимого, чем тот, кто мнит себя идеальным. Кто-то занимает оборонительную позицию, забывая о том, что нужно наступать. Кто-то, напротив, рвется в бой, оставляя неприкрытый тыл. Хороший тактик никогда не будет хорошим стратегом. И наоборот.
— Ты хороший стратег.
— Именно поэтому рядом со мной на советах сидит Деон.
Девушка задумчиво потерла подбородок большим пальцем, вновь протянула руку и передвинула пару камешков. Эрфиан снял с блюда горсть своих «воинов».
— Ничья, — объявила Дидона.
— Ничья бывает разной. Иногда главные воины по глупости заводят сражение в тупик. Иногда они достаточно мудры и предвидят такой исход, как мы с тобой.
Она обхватила колени руками и посмотрела в направлении горизонта. Солнце село, в воздухе разливалась вечерняя прохлада. Скоро вернется Онелия, и они сядут ужинать. Жрец редко отпускал Эрфиана в такой час, обычно жене и дочери приходилось дожидаться его за столом.
— Расскажи о своих путешествиях, — попросила Дидона.
— Ты слышала от меня столько историй, что, боюсь, я начну повторяться.
— Уверена, есть много новых, до сих пор не рассказанных. К примеру, про Следопытов. Или про Безликих.
Скоро дочь должна была встретить тринадцатую весну — она станет взрослой и выберет занятие себе по душе, а потом найдет и мужа, молодые эльфы уже дарят ей подарки. За последние несколько лун она выросла и похудела. Дидона одинаково хорошо управлялась и с оружием, и с рукоделием, которому обучала ее мать, и с искусством врачевания, которое постигала под руководством отца. Ей достались тонкие черты лица Эрфиана, светлые волосы и серо-голубые глаза, и только взглядом, нежным и мягким, она походила на Онелию.
Первый советник до сих пор помнил ту ночь, когда взял малютку, крохотный невесомый комочек в теплом шерстяном одеяле, из рук утомленной жены. Глаза у Дидоны были синими, и он гадал, какой же цвет они примут потом. Эрфиан, десятки раз принимавший роды у эльфиек, державший на руках детей и не испытывавший при этом никаких эмоций, чувствовал странную смесь страха, неуверенности и восторга, прижимая дочь к груди. Дидона ветрела головой — все вокруг было новым, и ей не терпелось начать познавать окружающий мир. Она высвободила из одеяла руку и погладила отца по щеке. Эрфиан поцеловал ее в лоб и вернул Онелии, рядом с которой уже сидела кормилица.
Целительница, принимавшая роды, успела вымыть руки и занималась приготовлением травяного отвара. Она бросила взгляд через плечо и замерла, наблюдая за Эрфианом. Он прикоснулся тыльной стороной ладони к щеке и понял, что удивило ее. Все эльфы в деревне были уверены, что первый советник не способен на чувства — и уж тем более не может плакать.
— Безликие так Безликие.
В глазах Дидоны вспыхнуло любопытство.
— Они так часто меняют лица. А настоящее не забывают?
— Нет. Настоящее лицо всегда с ними.
— Но они отказываются от него.
— Можно отказаться от имени и от лица, но от себя — никогда. Мы путешествуем по миру в поисках истины, но рано или поздно возвращаемся в родные места. Здесь наши корни. Наш главный путь — это путь к себе. Наш главный и единственный путь.
— И где же он начинается?
Эрфиан приложил руку к груди.
— Здесь.
КОНЕЦ ВТОРОГО ТОМА
15/09/2015 — 16/03/2016
