тело будет покоиться здесь.
И вот он плывет по воздуху. Колдуны несут его с помощью магии.
На ее похороны пришли практически все, кто был близок с ней. Не было только Кэтрин. Она так и не оправилась после осушения.
Не было и девушки Игоря. Милены. Я даже не знал о ней. Лишь Маргарет Беннет сообщила, что она стала вампиром в тот роковой для нас день, что Вивьен ей дала указание, найти что — то в Европе, но она пропала. И теперь никто не может найти ее. Даже магия.
Игорь оправился после операции, но пока что ему было запрещено много двигаться, и поэтому он сидел сейчас в инвалидной коляске. Ему тоже сейчас тяжело. Каждому из нас тяжело.
Священник начал читать панихиду, и потом каждый подходил прощаться с Ви. Я был последним.
Она была идеальной. Как будто она спит крепким сном в красивом нежно — зеленом платье. Небольшой зеленый с золотом мешочек она держала в руках. Там ее сердце. Там ее душа. Она безупречна. Даже сейчас.
Я нежно поцеловал ее. Слезы снова проступили. За все время это второй раз, когда я не смог их сдержать. Это не был прощальный поцелуй. Это было обещание.
Я закусил губу. Я не хотел отпускать ее руку. Я не хотел отпускать ее.
Бэн подошел ко мне и взял меня за плечи. Он возможно и не ощущал всей боли, которую я испытываю на данный момент, но он крепко меня обнял. Я хотел поблагодарить его, но я не смог даже разомкнуть рта. Спасибо брат. Пусть и мысленно.
А потом все как в тумане.
Гроб опустили и начали засыпать землей, как вдруг яркий свет и пронзительный крик. Как будто сирена запела. Все зажмурились и начали закладывать уши. Длилось это недолго. Поднялась паника. Я бросился к ней. Но Вивьен уже и след простыл. Лишь клочок сгоревшей ткани лежал в гробу.
Я спрыгнул в яму и поднял этот клочок. Это был тот самый мешочек, в котором некогда покоилось иссушенное сердце моей возлюбленной.
Вивьен.
Мне вырвали сердце. И я умерла.
А может все это был сон? Страшный сон, как и те, что я вижу сейчас? Может мне стоит проснуться?
Есть еще один вариант, но он не укладывается в моей голове. Несмотря на то, что это больше всего подходит под мое состояние.
Я умерла. И стала призраком. На это указывает многое. Но разум отказывается это признать. Я вижу свое тело и могу им управлять, но я его не чувствую. Никто не чувствует и не видит.
Я в лесу около озера и уже в который раз пытаюсь помочь Милене. Она лежит на дне озера, обмотанная огромной корабельной цепью с якорем у шеи. Она без сознания основную часть времени. Для вампиров утонуть — это не смерть. Вода заполнила ее внутренние органы, и девушка стала практически частью этого старого озера. Я знаю, что она высыхает изнутри, ей необходима кровь, но внешне это почти не отражается. Лишь когда она приходит в себя, открывает свои бешеные глаза, в которых видна жажда, огромная сумасшедшая жажда.
Мне жутко. Жаль ее. Я представляю, как она себя чувствует. И ничем не могу помочь. Я пыталась и разорвать цепи, и поднять ее на поверхность, и даже накормить! Но все без толку! Я даже когда в воду ныряла за ней, гладкая кристальная поверхность даже не дрогнула!
И теперь я сижу на берегу и даже понятия не имею как быть. Как вдруг резкая боль в груди! Это впервые за все время я что — то почувствовала физически! А потом я стала мерцать. С каждым мгновением мерцание становилось все ярче, и боль в груди стала расходиться по всему телу.
— Наверно, пришел мой час, и я все — таки умерла. — Я зажмурилась, так как боль уже стала невыносимой. Я почувствовала, что внутри вся горю. Как — будто кровь кипит. Это было невозможно терпеть. И я закричала. Так громко, насколько была способна. Но это не облегчило мои страдания, и я ринулась вперед, надеясь, что попадя в ледяную воду хоть как-то облегчу эти пытки.
Ослепленная этим ярким мерцанием я не видела абсолютно ничего, и поэтому задев что-то крепкое на своем пути, угодила в большую холодную кучу. Это определенно была не вода, и меня это насторожило. Боль стала уменьшаться, но странный шум пришел на его место. Крики, визг окружил меня со всех сторон, а из этого мерцания я ничего не могла увидеть и понять, что происходит!
Мне стало страшно и, решив убраться отсюда вслепую, я направилась в ту сторону, откуда меньше всего раздавались крики. Вскоре я врезалась во что — то холодное и каменное. Что бы это не было, оно мне может послужить укрытием, и я стала карабкаться вверх.
К тому времени, как я оказалась на высоте, мерцание стало проходить и, я смогла разобрать где я нахожусь.
Двор.
Я не знаю, могу ли называть его домом? Я не знаю, погиб ли Аларик? Или я сейчас нахожусь на вражеской территории? Если он не мертв, то значит мы проиграли. Значит мертва Эстер. И мои друзья.
Мерцание прошло, и я поняла, как высоко забралась. Я была на шпиле одной из башен в светло зеленом, немного порванном, платье. Волосы взъерошены. У меня участилось дыхание, когда я увидела Маркуса. В яме. Что он делал в яме?!
Потом я разглядела Эстер, Николаса, Дмитрия и много — много людей, которых я знала, общалась, любила. Они все были здесь. Они были живы. И это главное.
Но почему они все собрались здесь?
— Хэй! — Крикнула я, привлекая их внимание. — Что вы делаете? — практически все обратили свой взор на меня. Их лица побледнели, как будто они увидели призрака прошлого. Я присмотрелась. Они все были одеты в черное. В яме, кроме Маркуса, был гроб. Пустой. Недалеко от ямы валялись щепки от крышки гроба. И тут до меня дошло.
Я спрыгнула с башни сразу на снег. Во время прыжка шелковое платье подлетело так, что моя знаменитая подруга Мэрилин позавидовала бы. А моему тихому мягкому приземлению удивилась я сама.
Осторожно ступая на снег, я подошла к ним. Никто не шелохнулся. Никто не проронил не слова. Они стояли завороженные мной. Потом все же тишину нарушила Эстер.
— Вивьен? — осторожно, с огромным сомнением спросила она. — Ты жива? — у нее перехватило дыхание на
