чего поднял Аурику над толпой, чтобы та увидела короля Арагоса.
– Дедушка! – раздался ее звонкий и ясный голос. – Дедушка-а!.. – а дальше принцесса воскликнула что-то на незнакомом мне языке.
Сигизмунд резко повернулся, но то же самое сделал и Идан Броддик.
Узурпатор тотчас вскинул руку, и я отстраненно подумала, что нас здесь и прикончат… Сделают это, несмотря на всю дружину короля Арагоса, причаливших три его военных корабля и людей из Партии Принцессы.
И вся Революция Сирени не станет им помехой.
А потом скажут, что это нечаянно у них получилось. Извинятся и попросят денег в обнищавшую казну…
И тут же, словно в подтверждение моим мыслям, раздался леденящий кровь свист, но стоявшие рядом с нами студенты оказались быстрее. Девушка с парнем одновременно вскинули руки. Сделали это раньше, чем я сообразила, что происходит, а Эван успел опустить Аурику и закрыть ее своим телом.
Две стрелы с белым оперением застыли в нескольких метрах от нас, будто бы застряли в невидимой стене. Затем вспыхнули ярким пламенем и упали на доски причала.
Уверена, они предназначались Аурике.
Я завопила от ужаса, и толпа подхватила мой крик.
Король Арагоса зарычал, его дружина кинулась в нашу сторону, и он от них не отставал. Идан Броддик тоже ревел, как раненый медведь. Мне казалось, что от горя и что он проклинал лучников, так и не успевших застрелить принцессу, и еще двух студентов-магов, спасших Аурике жизнь.
Но, оказалось, он кричал фальшивым голосом, требуя немедленно задержать убийц и привести их к королю Сигизмунду.
А к нему пусть приведут принцессу Аурику!
Какое же чудо, что она оказалась жива!.. Божественное провидение, никак иначе!
– Эван, нельзя отдавай ему Аурику. Он же ее убьет! – воскликнула я.
Прижала к себе принцессу, лорд Хардинг нас обхватил, маги что-то сделали – наверное, накинули на нас дополнительную защиту, – и именно таким образом мы отправились к помосту навстречу королю Сигизмунду.
Его люди были уже близко, и он вместе с ними.
Толпа на портовой площади неистовствовала, раз за разом заходясь в восторженном крике. Лучников даже не пришлось ловить – народ поймал их сам, тотчас же осудил и привел приговор в исполнение.
Мне даже стало жаль бедняг, потому что я вспомнила слова незадачливого жандарма из Берганота, заявившего, что он при исполнении – что ему приказали, то и исполняет.
Уже очень скоро Аурика оказалась в медвежьих объятиях своего деда. Я стояла рядом, загораживая ее от стрел и подлого удара в спину. Не только я одна – возле нас была дружина Сигизмунда, а также Эван, Генри, Конрад, наши студенты-маги и несколько человек из Партии Принцессы с приколотыми веточками сирени.
Дед обнимал внучку, и Аурика быстро-быстро что-то ему рассказывала на своем языке. Я же, не выдержав давящего ощущения в затылке, повернула голову и встретилась глазами с Иданом Броддиком, смотревшим на нас со своего помоста.
У него был тяжелый, ненавидящий взгляд, который означал, что ничего еще не закончилось.
Наоборот, все только впереди.
Он не собирался сдаваться, в очередной раз подписав нам смертный приговор.
В Вельфасте нас разместили в Малом Дворце, но кто именно принял такое решение – почему там, а не в главном королевском или же в каком-то другом месте, – я не имела ни малейшего понятия, потому что пребывала в полнейшем тумане.
Кажется, туда в любом случае собирались поселить делегацию из Арагоса, поэтому маленькую принцессу и ее сопровождение решили отправить вместе с ними.
Или же король Сигизмунд отказался проживать с Броддиками под одной крышей?
Или узурпатор и его прихвостни испугались подобного соседства?
Я этого не знала.
Все время была рядом с Аурикой. Тряслась над ней, помня о зависших в воздухе стрелах с белым оперением, поэтому не отходила от девочки ни на шаг. Пусть ее окружали люди из Партии Принцессы и дружина короля Арагоса во главе с дедом-головорезом, но я все равно опасалась…
Всего на свете.
Боялась стрелы, выпущенной исподтишка, острого кинжала в руке врага или магического удара, потому что взгляд, который кинул на меня Идан Броддик, мог означать лишь одно.
Наша казнь откладывалась, но она была не за горами.
…Ну что же, в прошлой жизни, в моем родном мире, на меня порой кидали похожие взгляды.
Это были наши конкуренты, которых мы обходили в конкурсах, забирая самые выгодные заказы. В их глазах я видела пожелание скорейшей и мучительной смерти.
Подобным образом на меня смотрели уволенные нерадивые работники, а еще обиженные жены, подозревавшие во мне соперницу, хотя я ни разу… За всю свою жизнь я никогда не опускалась до того, чтобы завести роман с женатым, хотя возможностей и предложений было достаточно.
Вместо этого я выбрала кактусы и абонемент в бассейн.
Вот и сейчас, в новом мире и в другом теле, я не собиралась переступать через собственные правила. И пусть Эван был всего лишь помолвлен, чужого мне было не нужно.
Тут бы сохранить свое!
…Своего ребенка, потому что ненависть во взгляде Идана Броддика была направлена не столько на меня, сколько на Аурику.
Для самозванца я была лишь песчинкой на его пути к трону, которую стряхнут с сапог и не заметят.
Броддику мешала маленькая принцесса, поэтому я и тряслась над Аурикой.
Она тоже не отпускала меня от себя – ни в порту, ни в карете, в которой мы добирались до Малого Дворца, сопровождаемые людьми из Партии Принцессы, жандармами, дружиной Сигизмунда и бегущей за нами толпой.
Со всех сторон неслись приветствия и пожелания Аурике Арагосской скорейшего восхождения на трон, и это разительно отличалось от того, с чем столкнулись Броддики в порту.
Король Сигизмунд в карете с внучкой не поехал. Вместо этого он восседал на лошади – оказалось, арагосцы привезли на кораблях своих коней. Сигизмунд собирался охранять Аурику, поэтому следовал во главе дружины за каретой, зорко поглядывая по сторонам.
С ним бок о бок ехал лорд Хардинг, скинувший с себя монашеский наряд.
Мы же с Аурикой заняли места на обитой бархатом лавке. В глаза кинулось обилие золотого цвета, а больше я толком ничего и не запомнила, потому что принцесса всю дорогу тряслась и плакала, бормоча молитвы на своем языке.
Меня это порядком расстроило.
За все время нашего непростого пути, начавшегося у моста возле местечка Малые Рожки, Аурика держалась молодцом. Ни разу не жаловалась на трудности и не плакала, даже когда ей приходилось прятаться в винной бочке на въезде
