«Нечестивых землян!» — возмутилась я.
— Он сказал, что мы должны принять ее любой, что она не виновата в слабости своего отца и не должна оставаться одна во вселенной, — продолжил дядя.
«Одна во вселенной?» Я сложила руки на груди и нахмурилась. Это у меня-то плохая семья? Это мои-то родственники плохие да нечестивые?
— Поэтому вы пригласили ее, чтобы получить свою долю наследства? — спросил Регнан.
— Да. Я позвал ее, чтобы она получила то, что ей причитается. И, естественно, в надежде на воссоединение.
— Только на воссоединение?
Брил Рубби вздохнул, и его плечи опустились, словно держать осанку больше нет ни желания, ни сил. Я «прислушалась» и уловила сожаление, много сожаления, и горечь. Кажется, сейчас будет признание…
— Аринна настояла, — тихо произнес дядя. — Она сказала, что мы обязаны поддержать девушку, но только если она признает нас семьей и удостоит визитом. Я не хотел этих сложностей, я был готов перевести деньги и так, но… Аринна настояла, — повторил он. — Она велела Мортену, нашему адвокату, взяться за это дело и все устроить.
— Что Аринна знает о Дэрии? Что она знала о вашем брате Брисе?
— То же, что и я.
— Она вас расспрашивала о брате и его дочери?
— Да, но я не… — дядя замолк, вытер пот со лба тыльной стороной ладони и сказал горячо: — Она здесь ни при чем, Ваше Высочество, клянусь! Ей сложностей не надо, она в своей жизни хлебнула горя – потеряла мужа в гражданской войне, осталась одна с двумя маленькими сыновьями. Я женился на ней, потому что она оказалась в бедственном положении, женился вопреки воле отца и не пожалел ни разу. Она замечательная мать и хорошая жена – это признал даже мой отец, правда, не сразу. Да, это ее стараниями Дэрия прилетела, но я готов дважды поклясться, что она не причастна к похищению. Аринна действовала так, как велят законы долга и совести.
Регнан может с легкостью читать мысли, так что, наверное, лучше разобрался с тем, что творится в душе у дяди. А я вот не поняла, что творится с дядей, и когда допрос завершился, начала ходить по комнатушке туда-сюда; даже сережку потеряла, и парень-военный любезно мне ее подал.
Дядю увели, как только Регнан узнал все, что счел нужным, и завели следующего… следующую. Едва увидев Аринну, решительную, с гордо развернутыми плечами, я поняла, что она виновна. В отличие от своего мужа выглядела она хорошо, хоть и несколько неряшливо, и держалась уверенно, даже дерзко.
— Какая честь, — протянула она насмешливо, — меня, женщину, будет допрашивать сам Экзекутор!
— Вы за красных, — констатировал Регнан.
— Разумеется, я за красных! Мой муж тоже был за красных, и я всегда буду любить и уважать его!
— А Брил Рубби?
— Он тоже был бы за красных, будь в нем хоть что-то мужское. Но он, увы, слизняк, который скорее умрет, чем возмутится вслух.
— А как вы назовете себя – женщину, жившую на деньги слизняка в его доме, родившую от него дочерей и показательно славившую Рубби-старшего, сторонника белых?
— Ты не дождешься от меня чувства вины, Экзекутор, — заявила Аринна. — Я действовала так, как может действовать на Аэле женщина.
Регнан стал выяснять, как именно она действовала; задержанная отвечала на каждый вопрос, но судя по тому, как ее крыло, пыталась сопротивляться и скрывать свои мысли, а это невозможно, когда имеешь дело с психокинетиком уровня Регнана. Довольно скоро бодрый и уверенный вид сменился взвинченностью и злобой, а взвинченность и злоба в свою очередь уступили страху – не за себя, а за детей. Но это был не всепоглощающий страх любящей матери, а просто страх перед наказанием, скорее диктуемый инстинктами, чем чувствами.
Регнан узнал основное – с кем и как действовала Аринна, что именно красные планировали; я внимательно слушала, и хотя прошло много времени, не чувствовала усталости. Выяснилось, что Аринна и Айдж давно знают друг друга: Аринна помогла Айджу получить хорошую работу и заодно пообещала пристроить Мэрит на Отбор, чтобы та нашла богатого жениха.
— Дэрию Рубби вы тоже пристроили на Отбор? — спросил Регнан.
— Естественно. Знающие не хотели ее брать, но мы добились этого.
— Кто «мы»?
Аринна назвала имена.
— Что вы знаете о Дэрии Рубби? Почему зазывали ее на Аэл?
— Потому что она из Союза. — Аринна улыбнулась. — Я не интересовалась ей, пока не умер Рубби-старший, и не зашла речь о наследстве. Брил показал мне изображения племянницы, обмолвился, что она работает врачом, и тогда у меня возник план.
— Какой план?
— Пригласить ее сюда, на Аэл, и пропихнуть на Отбор, который, как я знала заранее, будет жестче обычного. Я хотела, чтобы эта союзная девушка увидела воочию, какие порядки вы, Арисы, установили на Аэле. И все пошло, как надо: Знающие достаточно помучили Дэрию на Отборе, а потом на нее клюнул аж сам Экзекутор. — При этих словах женщина хмыкнула. — Я ничего не внушала этой девочке, не науськивала – просто отправила на Отбор. А дальше вы все сделали сами. Ты, конечно же, прочитал ее мысли и убедился, что она чиста, а потом оставил красотку себе. Вот только стать наложницей для девушки из Союза – это оскорбление. Когда в Союзе узнают, что Дэрию закрыли в гареме, вам, Арисам, не поздоровится. Да, Экзекутор, эту девочку забрать не получится! Если она не вернется, за ней прилетят – и прилетят с оружием. Союз обычно вытаскивает своих граждан с неразвитых планет, на которых тиранствуют похотливые царьки!
И ни слова ни о способностях моего отца, ни о моих способностях. Судя по всему, Регнан ошибся, и о том, что я могу убивать касанием, посторонние не знают.
— Дэрия вернется домой в назначенный срок, — ответил царевич.
— И что она расскажет? Что ее отправили на Отбор, а потом заставили ублажать царевича? Или внушишь ей что-то, чтобы она расписала Аэл в лучших красках? Да ее проверят досконально, как только она вернется домой, и выявят следы внушения! И тогда тебе прилетит, Экзекутор! Кончится ваша власть! Союз вас раздавит!
Регнан и бровью не повел; он не только с виду спокоен, но и эмоционально.
— Значит, таков был ваш план? — осведомился он. — Подставить нас перед Союзом?
— Вы сами себя подставляете!
Регнан не отреагировал и дал знак охране у двери, чтобы Аринну вывели. Только тогда женщина вспомнила о детях:
— Надеюсь, тебе хватит совести не казнить моих девочек, и Мэрит Айдж тоже. Они здесь ни при чем. Мы их не втягивали.
— Выясним, — ответил царевич.
— Они ни при чем! — повторила Аринна, и ее глаза сверкнули. — Хотя нет: лучше убей их, потому что они не смогут жить теперь… Бесполезно просить у тебя о милости, но я попрошу: убей их безболезненно, не мучь безвинных. Они женщины, в конце концов.
— А для себя пощады не попросите?
— Нет, меня можешь убивать долго и медленно. Хорошо будет, если люди, наконец, осознают, насколько ты жесток.
Аринну увели, и допросы продолжились: следующими поочередно привели Эджилла и Эвелинда Рубби. К тому времени мне уже захотелось есть, да и голова начала болеть, но было бы преступным сделать паузу, поэтому я продолжила наблюдать. И Эвелинд, и Эджилл знали примерно одно и то же и новых имен не назвали; оба осознавали, что им грозит, но отреагировали по-разному: Эджилл был смиренно спокоен, а вот Эвелинд так и брызгал ядом.
— Вы питаете ко мне личную неприязнь, юный Рубби? — полюбопытствовал Регнан после очередного дерзкого ответа.
— Ты скоро сдохнешь! — заявил Эвелинд.
— Может быть. А может, и нет.
— Привык, как и папаша, брать все, что понравится, но в этот раз ты замахнулся на союзную игрушку, и ее у тебя отнимут!
— А-а, — произнес холодно Регнан. — Вы злы, потому что Дэрия не стала вашей игрушкой?
— Я не играю женщинами! Я уважаю их!
— А как же тот поцелуй? Поцелуи насильно не дарят.
Эвелинд вспыхнул и сорвался бы с места, если бы Регнан не припечатал его к месту психокинезом; молодой человек «прилип» к креслу, его глаза потемнели, энергетические потоки начали перестраиваться, копя силу. Но это бесполезно – не тот уровень силы.
