— Эбигейл, — обратилась она ко мне, подплывая ближе.
— Вы меня с кем-то путаете, — заученная фраза, и я быстрым шагом пошла в противоположную от нее сторону.
— Хранительница сердца и души высшего… — на распев произнесла она изменившимся низким утробным, пробирающим голосом, я замерла, но не обернулась. — Заклинательница ветра и огня… — обернулась-таки, — Повелительница земли и воды, — что, черт подери, происходит? — берегись! Тьма сгущается над головой твоей. Умывшись кровью светлого и кровью зверя, захлебнешься собственной. Первая кровь — предупреждение, вторая — наказание. Она совсем близко и знает о тебе…
Девушка хотела сказать что-то еще, но не успела и, обмякнув, упала на пол. Не в силах пошевелиться, я впала в ступор, пытаясь осознать, что сейчас произошло и какое отношение это имеет ко мне? Как бы то ни было, ужас сковал все мое естество.
— Прорицательницы, — за спиной неожиданно раздался голос и, с перепуга, я замахнулась на обладателя голоса рукой, но тут же была молниеносно перехвачена и прижата лицом к полу. — Ты даже не можешь себе представить, какое это удовольствие — лупить тебя, Торнтон!
Танцующая со смертью чуть на тот свет меня не отправила, появившись за спиной в такой момент.
— Адептка Дуэрти, — укоризненный голос Дамиана откуда-то сверху. Меня отпустили, а сильные руки мужчины помогли подняться. — Как вы себя чувствуете, Элизабет?
— Как разбитый глиняный горшок, — кидая недовольные взгляды в сторону танцующей, призналась я. Злиться на нее смысла не было, ведь я первая начала, а приказа не защищаться ей не поступало. — А теперь — как запуганный и разбитый глиняный горшок.
— Не принимайте близко к сердцу слова прорицательницы, — Дамиан подошел к лежащей на полу девушке, провел ладонью перед ее лицом и помог подняться очнувшейся. Оглянувшись, она похлопала огромными черными глазами, извинилась, если сказала что-то не так и ушла. — Первокурсницы часто видят непонятные смутные образы, которые еще не способны интерпретировать и впадают в транс. Все дело в самоконтроле. Наслышан о ваших приключениях, — мои щеки пыхнули румянцем. Когда-нибудь я перестану всплывать в позорных хрониках и сделаю что-нибудь, за что меня будут добрым словом вспоминать?
— Мои сомнительные достижения наверняка слегка приукрашены, — жалкая попытка оправдаться в его глазах.
— Не отчаивайтесь. Освоение и подчинение магии — длительный процесс. Но я здесь не для того, чтобы читать вам лекции, на них мы еще успеем встретиться, — обворожительно улыбнулся Дамиан. — Брат настоятельно просил присмотреть за вами.
— Неужели недостаточно этого ходячего недоразумения? — возмутилась я, кивнув в сторону Морганы. Еще чего не хватало, чтоб за мной везде свита ходила, пусть и такая красивая и могучая, как Дамиан.
— Ты себя-то видела? — не удержалась от шпильки девушка.
— Поскольку вы обладаете удивительным умением ускользать, вам придется проводить свободное время в моих комнатах, — разъяснил он, но теперь стало совершенно не понятно.
— Что, простите?
Еще чего не хватало! Чтобы я ночевала наедине с мужчиной, который не только моим мужем не является, но и вообще практически не знаком мне. Единственное, что нас связывает — тайна моего прошлого.
— Безопасность, Элизабет. И вы знаете, почему. По окончании занятий я жду вас в своем кабинете, мы обсудим возможные альтернативы.
Он удалился также неожиданно, как и появился, хотя не использовал для перемещения портал. Покрутив головой, уставилась на танцующую со смертью.
— Ты куда направилась, Торнтон? У вас еще две лекции в той же аудитории.
— А у меня тетрадь кончилась, — выкрутилась я. — Иду за новой.
— Лучше бы я тебя прибила, когда могла, — девушка закатила глаза и поплелась за мной.
По традиции, я захлопнула дверь перед ее носом, поскольку собиралась в очередной раз улизнуть, как выразился Дамиан. Наскоро сменив университетскую форму на ночную рубашку, я воспользовалась свободным временем и погрузилась в изучение текста роли. Сегодня вечером — очередная репетиция, которая наверняка затянется допоздна, поэтому необходимо придумать, как избавиться от похода в комнаты Дамиана. Во-первых, не нравится мне находиться ночью в одной комнате с мужчиной, которого я почти не знаю. Во-вторых, у меня занятия по обретению силы каждое утро. В-третьих, мне нужна моя свобода, личная жизнь и возможность заниматься тем, ради чего я вообще оказалась в университете.
Наконец, в комнате материализовался портал, из-за которого донеслось:
— Эби, ты готова?
— Прекрати меня так называть, однажды кто-нибудь услышит! — я выпрыгнула из-под одеяла и шмыгнула в портал, рассыпавшись на миллионы частиц и вновь собравшись, но уже в чужой, шикарно обставленной комнате. — Ого, да ты живешь, как барон.
— Я и есть барон, если ты забыла, — обворожительно улыбнулся мужчина и посоветовал мне лечь в постель, заверив, что мой грим — самое то и я очень похожа на больную. Объяснять, что это мое естественное состояние, не стала, поскольку внизу уже дожидался аудиенции со мной Князь Гален, а значит, следовало подготовиться и продумать дальнейшие действия. Я снова забралась под одеяло, но на этот раз утонула в бесконечно мягких перинах и всем телом ощутила бархатистую ткань, приятно ласкающую тело. Это не университетские дешевые простыни, от которых все тело чешется и не жесткий матрас, годный разве что для изощренных пыток, но никак не для излечения тел адептов от дневных забот и усталости. Широко зевнула и сладко потянулась. До чего же приятно. Я бы могла так жить…
Дарел улыбнулся, наблюдая за мной, а затем помог закончить приготовления — поставил на столик стакан с водой, разметал мои волосы по подушке, смочил мне лоб, посоветовав сослаться на инфлюэнцу, которой так любят болеть знатные дамы, и наложил на меня иллюзию. После этого, пожелав удачи, барон вышел из комнаты.
Я собралась с духом и изобразила на лице выражение бесконечного страдания как раз вовремя, поскольку дверь робко открылась, и в комнату вошел Теодор. В его руках — огромный букет красных роз. Ненавижу красные розы. Нет ничего более пошлого и банального, чем букет красных роз. Такой подарок свидетельствует лишь о недалеком уме и скупости фантазии. А еще вполне красноречиво указывает на намерения мужчины в отношении женщины — планирует затащить в постель, особо не раскошеливаясь на ухаживания.
— Как вы себя чувствуете, Ваша Светлость? — с деланым интересом в голосе, вопросил князь.
— О, Теодор, как приятно видеть вас. Простите мне мое внезапное исчезновение вчера. Я почувствовала себя дурно и вот, пожалуйста, инфлюэнца, — я закатила глаза и тяжело вздохнула.
— Вот, — спохватился он. — Я принес для вас розы. Но они и вполовину не так прекрасны, как вы!
— Розы — восхитительны! Мои любимые цветы! Но Вы меня щадите, князь. Право, неловко, что вы застали меня в таком виде. Обещаю, как только поправлюсь, обязательно отблагодарю вас, как подобает человеку вашего статуса! — намекнула я, закусив губу.
— Предвкушаю, — облизнув пересохшие толстые губы, протянул он низким голосом.
— Я хотела пригласить вас на свое выступление, в субботу. В «Веселом лепреконе». А после — можем отметить мой дебют в столичном кабаре. Для меня это значимое событие и хотелось бы разделить его с вами. Смею ли я надеяться увидеть вас в числе зрителей?
— Разумеется, — мою руку горячо и влажно облобызали. — Буду ждать нашей встречи с нетерпением. Надеюсь, к тому времени вы уже оправитесь… от инфлюэнцы. И мы сможем, помимо вашего успеха, в котором я ничуть не сомневаюсь, обсудить и некоторые вопросы, по поводу нашего с вами дела.
— Разумеется, разумеется, Князь. Теперь, когда я имела удовольствие узнать вас лично, я ничуть не сомневаюсь, что вложить деньги в вашу карьеру — более чем мудрое и дальновидное решение. Однако, — я осеклась, прощупывая почву. Нельзя спугнуть его неосторожными словами.
— Однако? — насторожился он.
Я, сделав заговорщицкое лицо, перешла на шепот.
