— Да, — сказал он, сильно сжав зубы.
— Три есть, сколько всего?
— Вообще, шагов семь, но те первые три — просто совпадение, не больше.
— Четвертый? — Спросила я, наблюдая, как скорая помощь отъезжает с пронзительной сиреной и мигалкой.
— Четвертый: Темный дает Возлюбленной средство уничтожить его.
— Хм, — сказала я, снова почесывая подбородок, и посмотрела на него. — Типа, дает ей кол или что-то подобное?
Он не ответил, только еще сильнее сжал челюсть.
— Или, может, что-то попроще: предоставляет ей такую информацию, с помощью которой она, если захочет, сможет его уничтожить?
— Ты не можешь уничтожить меня, — проговорил он, не отвечая на вопрос.
— Спорим? Уверена, что если я не найду статую, и твоя мама потеряет душу, ты будешь полностью раздавлен и уничтожен.
Он опять ничего не сказал.
— Пэйн, — я развернулась, чтобы поймать его взгляд. — Я найду ее, не волнуйся. Я не позволю твоей маме потерять душу.
Он резко кивнул.
— Это как выдергивать зубы, так что давай закончим побыстрее. Какие пятый и шестой шаги? — спросила я, снова усаживаясь на свое место.
— Второй обмен и помощь в преодолении его темной сущности.
— Хм. Второй обмен жидкостями тела есть. Но преодоление твоей темной сущности… хмм.
— Как ты теперь видишь, ты сделала несколько шагов, но не все, — сказал он, продвигаясь вперед за другой машиной.
Я не знаю точно, но думаю, что преодоление твоей темной сущности может означать многое.
Например?
Ну, впустить кого-то в ту часть твоей личной жизни, которая ранее была неприкосновенной.
Я чувствовала, как он нахмурится, думая об этом.
Почему ты думаешь, что я позволил тебе больше, чем любой другой женщине, с которой у меня был секс?
Со сколькими из них ты мог разговаривать мысленно?
Он отдернулся — не физически, а мысленно — но прежде, чем он это сделал, я успела ощутить его шок от осознания этой истины.
— Так что пятый и шестой шаги сделаны. Остался последний, правильно? Что это?
Глубоко внутри него бушевали настолько сильные эмоции, что я почувствовала их даже через несколько футов между нами.
— Седьмой шаг — обмен кровью.
— Хм, кровью? Не могу сказать, что это мне по душе, но если речь идет не о бладфесте,[30] то я смогла бы попробовать. Давай сделаем это.
Он посмотрел на меня, будто я только что предложила ему раздеться догола и станцевать на крыше машины.
— Ты же не серьезно…
— Конечно, серьезно. Если это поможет вернуть твою душу, то оно стоит того, чтобы перетерпеть глоточек крови.
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — пробормотал он.
— Имею. Но согласно твоим словам, я — не твоя Возлюбленная, так что это не должно иметь значение. Я так думаю. Что случится, если мы сделаем седьмой шаг, но я окажусь не твоей Возлюбленной?
— Ничего не случится, но ты не… — начал он говорить.
Я взяла его за руку и сняла со своей куртки брошь в виде кельтского креста, которую моя мать подарила мне на Пасху. Прежде чем он начал возражать, я проткнула кончик его пальца булавкой и взяла его в рот, чтобы высосать бусинку крови, которая там появилась.
— Сэм, нет! — Завопил он, и я сморщила носик от металлического вкуса крови.
— Седьмой шаг, — сказала я, прижав большим пальцем ранку, чтобы остановить кровотечение. Я искоса на него посмотрела, удивленная, что он никак не изменился. — Гм. Требуется время, чтобы твоя душа вернулась?
— Это произошло бы сразу, если бы ты была моей Возлюбленной, — сказал он, вырвав руку.
— Эх. Хреново.
— Хреново? — Спросил он, выглядя немного удивленным. Я не винила его — я почувствовала неожиданное разочарования от того, что, в конце концов, не оказалась его Возлюбленной.
— Да. Я сожалею, что не смогла тебе помочь. Я действительно думала, что смогу.
Серебряный блеск просвечивал сквозь сузившиеся глаза.
— Ты хотела стать моей Возлюбленной?
— Нет, не совсем. — Боль мелькнула на его лице так быстро, что я была не уверена, видела ли я это или мне показалось. — То есть, я хотела помочь тебе. Ты мне нравишься, Пэйн. Ты мне очень нравишься. Я знаю, ты несерьезно относишься к любому виду эмоциональной привязанности со своими любовницами, но она важна для меня. Ты меня волнуешь. И я хочу, чтобы у тебя была душа. Из-за этих чувств, да, я хотела быть твоей Возлюбленной. Но если ты спрашиваешь, без ума ли я от тебя… — я закусила губу.
— Ну? — Спросил он, стараясь не проявлять интерес, но потерпел в этом полный провал. Очевидно, он это понял, и бросил притворяться. — Ты без ума от меня?
— Я отнюдь не влюблена в тебя по уши, — сказала я осторожно. Честность является одним из моих принципов. Я старалась не думать о том, что есть все шансы, что скоро я целиком и полностью окажусь в этом состоянии.
— А. — Глубоко внутри него на секунду или две к черноте, которая угрожала захлестнуть его, добавилось разочарование. — Это хорошо. Я тоже в тебя не влюблен. Но что касается остального… э-э… ты мне тоже нравишься.
— Верно. Так что мы оба на одной волне. — Полицейский перед нами махнул впередистоящей машине и нам, и мы пересекли перекресток. Выражение лица Пэйна изменилось — чуть заметная мрачность свела его брови.
— Точно.
— И я не твоя Возлюбленная.
Он молчал на секунду дольше, чем я ожидала.
— Это верно.
— Сожалею, что уколола твой палец.
Он отмахнулся легким жестом.
— Ерунда.
Тишина заполнила машину, пока мы пробивались вниз по Принц Стрит и поворачивали на улицу, где был расположен мой офис. Я показала ему парковочное место в стороне, которое Мила предложила нам использовать.
— Ты сиди на месте, а я отопру заднюю дверь, — сказала я, указывая на закрытую дверь без опознавательных знаков сбоку здания. — Это быстрее, чем идти через главный вход, и если ты побежишь, ты не будешь долго находиться под солнцем.
— Спасибо, — сказал он, его глаза засияли, когда я погладила его по щеке.
— Ты все еще немного загорелый, — сказала я, потирая большим пальцем его скулу.
— Это стоило того, — сказал он с легкой улыбкой, и что-то во мне взорвалось от счастья.
— Согласна. — Я вышла из машины прежде, чем он заметил, насколько сильные эмоции меня переполняли.
— Ты не влюблена в него, так что прекрати о нем думать, — я сурово отчитывала себя, пока шла к двери и отпирала ее. Я махнула Пэйну, держа ее открытой, когда он выпрыгнул из машины и побежал ко мне. — Он вампир. Ты не можешь спасти его. Он не верит в любовь. Он совершенно не подходит тебе — о, боже!
