— А почему именно твоей крови?
Ирбис в сознании смешливо муркнул.
— Давай, я тебе немного позже поясню, хорошо?
Алина бросила на него задумчивый взгляд и кивнула.
— Ладно. Но я словила тебя на слове! Заодно и о таких, как вы, расскажешь, ладно? Ну, как появились, почему, и так далее.
«Мур-ха-ха-ха, — посмеивался зверь. — Потрясающий вопрос, откуда появились. Мур-ха-ха-ха».
«Уймись».
— Конечно, — вместе с тем серьезно кивнул Леонардо. — Но, согласно историческим данным, мы всегда здесь были, существуя рядом с людьми.
— Да? Капец. Но почему вы не заявляли о себе? Думаю, со временем люди привыкли и скрываться не нужно было бы.
— Мы не скрываемся. Но и да, не заявляем о себе. К сожалению, люди слишком боятся непохожих на них. Более сильных. Со временем такое соседство могло вылиться в войны и стычки.
— А, дележка власти?
— Что-то в этом духе. Нам это не нужно. К тому же, тех людей, кто о нас знает, вполне достаточно.
Алина встрепенулась.
— Точно! А почему те, кто знает, молчат? Это странно.
— Ничего странного, — он легонько щелкнул ее по носику. — Ты обо всем узнаешь.
Его пара согласно кивнула, обдумывая его слова, и через некоторое время вновь вскинула подбородок, хитро поглядывая на оборотня.
— Леонардо, а сколько тебе лет?
Фрост напрягся. Переместил взгляд на часы и нарочито бодро произнес, аккуратно отстраняя насупившуюся пару и вставая с постели:
— Кстати, уже давно пора завтракать. И свяжись с Иларией, она переживает.
Алина села на кровати, скрестила руки на груди и подозрительно прищурилась, требовательно протянув:
— Леонардо-о-о!
Оборотень послал ей широкую, таинственную улыбку и под возмущенный возглас девушки быстренько ретировался в ванную, сожалея, что не довелось утянуть девушку в душ вместе с ним. Но она человек, а такие нагрузки для ее организма не рекомендованы.
Глава 22
Алина
[Два месяца спустя]
Широко улыбаясь, подглядывала из окна кабинета за резвящимися в парке оборотнями и людьми. На дворе стояла зима, канун Нового года. Прекрасное время. Запах мандаринов, хвои и корицы, горячего терпкого глинтвейна с пряной гвоздикой, предвкушение чуда, а за окном, покрытым причудливыми узорами, падающий мягкими большими хлопьями снег.
Волшебство! Самое настоящее волшебство.
В честь наступающих праздников и Нового года Леонардо объявил выходные, и обрадованные такими событиями служащие с самого утра вывалились на улицу украшать елки разноцветными игрушками, дом ― огоньками и новогодними скульптурами, вырезать снежинки, в общем, наводить красоту.
Счастливо выдохнула, обхватила пальцами теплую кружку и сделала маленький глоточек, наблюдая, как раскрасневшаяся от мороза Мадлен и еще несколько девушек лепили маленьких снеговичков, не всегда успевая прогибаться и уклоняться от летящих в их сторону снежных снарядов, вылепленных веселящимися мужчинами.
Едва не подавилась глинтвейном от смеха, когда Лиам высунулся из снежной крепости, запулил снежком в Мадлен, в это время нагнувшуюся к снеговичку с маленькой морковкой, и попал ей прямо в попу.
Экономка испуганно дернулась и, медленно выпрямившись, сжала руки в кулачки, поворачиваясь в сторону усмехающегося во все тридцать два водителя. Смешно поправив шапочку, женщина мило улыбнулась и, аккуратно подхватив снеговика, направилась к тут же спрятавшемуся оборотню. Только, ввиду комплекции Лиама, его макушка со встопорщенными кофейного оттенка волосами так и осталась торчать из-за снежной стены.
Приблизившись к крепости, Мадлен с гордым видом опустила снеговика на голову обидчику и, посчитав мстю выполненной, показательно отряхнула ладони, довольно разулыбавшись.
— Ах-ах-ха-ха-ха, — хохотала, уцепившись руками за подоконник. — Так ему! Мадлен чемпион! Ах-ах-ха-хах.
Экономка, словно услышав или почуяв стороннего наблюдателя в моем лице, хоть я теперь знала, что оборотнем женщина не была, посмотрела прямо на окна кабинета и, заметив мою смеющуюся моську, смутилась.
Улыбнувшись ей, показала два больших пальца, переводя взгляд на играющих в догонялки ирбисов. Все-таки удивительные существа оборотни. Появившиеся из-за деревьев волк и волчица прилегли у елей, издалека с интересом наблюдая за творившимся безобразием
А братья Флаймы…
Картер в ипостаси лиса заинтересованно поглядывал на забавляющуюся в снегу недалеко от него рыжую оборотницу-лисичку, а к нему со спины тихонько подкрадывался Ярин.
Предвкушая потеху, замерла и даже на всякий случай затаила дыхание, следя за тем, как ирбис, плюхнувшись на пузо, подполз ближе и, выгнув спину, вильнув пушистой попой, цапнул лиса за подметающий снег хвост.
Не ожидавший такого коварства черный лис высоко подпрыгнул в воздухе, резко поворачиваясь, ошалело вытаращился на удирающего со всех лап Ярина. Рассерженно нахохлившись, он уже было кинулся вдогонку, чтобы отомстить за поруганную честь, то есть, хвост, но тут Ярин обернулся, вместе с тем меняя траекторию, не замечая, что по курсу дерево, и на всех парах врезался в дуб. Завалившись на бок, оборотень обалдело захлопал глазами, а сверху на его нос приземлился снег. Картер повалился на спину, смешно завозил в воздухе лапами, и я тоже не выдержала, громко расхохоталась.
— У-ха-хах-ха-хах, — согнувшись пополам, рыдала, утирая слезы смеха. — А-ха-ха-ха-ха-ха-ха. Ой, капее-е-ец! А-ха-ха-ха-ха-ха-х...
— Веселишься, моя хорошая? — вкрадчиво поинтересовались над головой, сильные руки обвили талию, обнимая. Еще несколько раз хихикнув, откинулась на плечо, весело кивая.
— Веселюсь. Они такие смешные и очень милые. Знаешь, я впервые чувствую себя на своем месте. Как будто за долгое время обрела дом и семью. Настоящую.
Повернувшись в кольце надежных рук моего зверя, уткнулась носом в обнаженную грудь, прикрытую кожаным жилетом, глубоко вдыхая в легкие любимый запах. В ноздри забился тонкий аромат горькой мяты, пороха и металла.
— Так и есть, моя хорошая, так и есть.
Счастливо выдохнув, поводила носом по твердой грудной клетке, прижимаясь к прохладной коже щекой, губы дрогнули в хитрой улыбке. Состроив на лице невинное выражение, пробормотала:
— Ты сегодня рано. Я думала, только к ужину приедешь.
— Сегодня справились раньше, — тихо ответил мужчина, пробираясь ладонью под юбку, задержал кончики пальцев на резинке чулок, скользнул туда, где все уже было влажно. — И я успел очень соскучиться.
— М-м-м, — выдохнула со стоном, зарываясь пальчиками в волосы Леонардо, шире раздвигая ножки, открывая больший доступ для маневров.
— Моя порочная девочка сегодня забыла надеть трусики, — проникновенно прошептал мужчина, мягко толкаясь пальцем внутрь.
— Твоя порочная девочка… очень ждала своего коварного господина, — рвано выдохнула, привычно стаскивая непослушными руками жилет, откидывая его в сторону
— Как красиво и правильно звучит, — довольно рыкнул Леонардо, поднимая мой подбородок, впиваясь губами в приоткрытый в выдохе рот.
Внутрь толкнулось уже два пальца, большой потер набухшую горошинку, выбивая из моего горла гортанный стон и искры перед глазами. Жаркий, горячий поцелуй с привкусом глинтвейна дурманил голову, заставляя напрочь забыть обо всем. Да и ни о чем думать не хотелось. Хотелось лишь ощущать под пальцами тело моего мужчины, упиваться его запахом, с головой окунаясь в щедрые ласки.
Тихо хихикнула от того, как Леонардо нетерпеливо стянул с меня юбку, легонько хлопнув по обнаженным ягодицам и почти не разрывая поцелуя, смел со стола бумаги, оттолкнул кресло и, подхватив меня под берда, посадил на прохладный стол.
В лоно мощно без предупреждения толкнулась крупная головка, на контрасте медленно раздвигая стеночки.
Широко распахнув глаза, опустила голову, с судорожными вздохами наблюдая, как достоинство мужчины размеренными толчками входит в лоно. От этого вида по коже пробежались мурашки, внизу живота сладко потянуло.
