с тобой не получается. Будем действовать иначе… – глаза сверкнули, как у заправской маньячки.
Подходит к решетке, дает какой-то знак, и в камеру вваливаются два охранника. Направляются ко мне с каменными выражениями на рожах. Крысы в углу жалобно пищат. Но разве они мне помогут? Дарки, гад, ну где же ты, когда так нужен!
Не знаю, что они задумали. Не хочу показывать страх. Но я конкретно так струхнула.
– Не приближайтесь ко мне, сволочи! – отползаю в угол, насколько позволяют цепи. – Вдвоем на связанную девушку! Драконы называется, жалкие недоноски, вот вы кто!
– На данный момент я использую самый безболезненный метод. Хоть ты и не заслуживаешь. Помни мою доброту, София, – Женька идет следом за ними в ореоле голубого свечения.
Они меня хватают. Я ору, что есть сил. Зову на помощь! И мысленно матерю Дарки. Из-за него эти издевательства! И нет от него помощи! Забил. Забыл. Небось, девок своих там имеет. Король же обещал ему… Как же обидно, больно, гадко, слезы ручьем текут из глаз, и я ничего не могу с ними сделать.
Драконы хватают меня, скручивают. Держат так, что рыпнуться не могу. Пальцы одного из них сдавливают челюсти, другой запрокидывает мне голову. Я абсолютно беспомощна, отвратное ощущение. Ведьма подходит ближе и выливает что-то из флакона мне в рот. Сладковатая жидкость льется по горлу, отрава попадает внутрь…
– Один раз тебе удалось меня провести. Больше не получится, – ее хохот как ножом мне внутренности разрезает.
Меня отпустили. Тут же отворачиваюсь. Не хочу показывать своих слез. Не хочу говорить, нечего мне этой твари сказать. Только даю себе обещание, что отомщу, обязательно, непременно, чего бы мне это ни стоило.
– Я еще завтра наведаюсь. Дам новую порцию питья. А если вдруг к королю захочешь, покаяться, вылизать прощение, так ты не стесняйся, скажи охране, я мигом устрою вашу встречу раньше времени, – и снова ржет, аж давится своим хохотом.
Глава 20
Они направляются к выходу. Оставляют меня валяться на каменном полу. И уже на выходе до меня долетает Женькин бубнеж: «Все не может пойти прахом…». У меня глюки от ее пойла, или ведьма сама с собой бормочет и чем-то серьезно так озадачена?
Ай, не до нее сейчас. В меня влили какую-то дрянь. Надо избавиться от отравы! Засовываю два пальца в рот, пытаюсь вызвать рвоту. Ничего не выходит. Только кашель и все.
Замираю. Надо понять, что со мной происходит, какая реакция организма. Пока ничего. Голова немного крутится. Но это вполне может быть и самовнушением.
Но что-то же она мне влила! Травить насмерть точно не станет, им надо, чтоб я индюка признала, значит, ни что иное. И как понять, что?
Смотрю в сторону крысиного хода. Королева должна появиться, в этом не сомневаюсь. Вряд ли Женька в ближайшие часы появится, значит, если быстро действовать, крысы могут сгонять к Мариссе в поисках противоядия. Самый логичный вариант.
Я верно предположила, прошло совсем немного, по ощущениям, не больше пятнадцати минут и раздалась возня, появилась голова королевы.
– Плотно они за тебя взялись, – подходит ко мне и освобождает от пут.
– А вы не могли сильнее напирать, чтобы мразота ко мне не приблизилась? – спускаюсь за ней в уже знакомый мне проход.
– Не могли, – вздыхает, маленькие плечики опускаются, – Иначе она змей на нас натравит и истребит. Мы на долгое время вообще под землю ушли, вот только благодаря стараниям Даркмора понемногу выбираемся на поверхность. Но тут осторожность нужна.
– А он так прям и спаситель ваш? – фыркаю. Как же бесит ее теплота в голосе при любом упоминании инквизитора.
– Да, – без запинки, без раздумий.
– Слушай, чего она в меня влила? – меняю тему. Есть более важные вещи. А Дарки застрял у меня как кость в горле, и как ни стараюсь, не могу избавиться. Гад!
– Хм, это не яд. Жить будешь, – замялась, стушевалась. Не нравится мне крысиная реакция.
Открывает двери, пропускает меня в уже знакомую комнату.
– Так сгоняй к Мариссе, пусть нейтрализует ведьмино пойло! – плюхаюсь на стул, опираюсь на стену.
Что ж душно-то так? Кажется, аж кровь закипает.
– Не поможет, – отводит взгляд. Смущается что ль? Ничего не понимаю.
– Так, что это? Второй раз спрашиваю! – крыса сама того не ведая, обстановку накаляет, играет на нервах, и без того расшатанных.
– Зелье, чтобы пробудить в тебе женские желания, – разводит руки в стороны.
– Стоп… подожди… эти недоноски решили, что я от их пойла индюка захочу? – меня смех пробирает. – Э, не… не существует во вселенной такого способа, чтоб я добровольно под это ничтожество легла. Фух, успокоила, – вытираю пот со лба, в помещении еще жарче становится. – Значит, безвредная хрень, по сути.
– Хорошо, если так, – вздыхает. Отмалчивается. Чего-то не договаривает. – Ты сядь… поешь. Неизвестно, когда к тебе могут гости пожаловать, – а глазки-то прячет.
Перекусить мне и вправду надо. В животе урчит. Стол накрыт. Поднимаюсь со стула, усаживаюсь за стол. В глаза огурец бросается. Обычный такой. У нас на огороде такие росли… А во рту пересыхает, между ног током простреливает, да так, что невольно охаю. И вместо огурца, другой огурец у меня перед глазами, тот, что у Дарки между ног болтается. Видение настолько яркое и живое, что руку протягиваю.
Соски сжались, болят, грудь, кажется, тяжелее на целую тонну стала. И мысли… да нет никаких мыслей… кроме огурца… и не такого садового, что в руке сжимаю, а другого драконьего, живого, горячего. Облизываюсь. Не осознаю, что делаю, в рот огурец запихиваю, а вкус не тот. Все не то…
С каждой минутой мне все хуже становится. Тело своей жизнью живет. Горит в огне нечеловеческой адской похоти. Понимаю, что людской вид теряю, и ничего с собой сделать не могу.
Все равно просчитались они, никого не хочу, вся похоть только на предателя инквизитора направлена. Не нравится мне это, и как же хочу, реально как взбесившаяся самка. Но только по нему… не заслуживает… гад. Валяюсь по полу, ноги сжала, и не знаю, как себя в чувство привести? Как сбить нездоровую тягу?
Ай! Мочи нет терпеть!
– Слушай… позови сюда инквизитора! Зови быстрей! Вопрос жизни и смерти! – кричу так, словно реально помирать собралась.
Уж лучше он. Его хоть знаю, опробовала.
