покрылась пленкой липкого мерзкого пота.
Сглатывая сухим горлом, я пыталась отогнать тошноту, но становилось только хуже. Хуже и хуже.
Хватанув открытым ртом исчезающий воздух, я даже сквозь зажатые уши услышала собственный хрип. Вот и все.
Рывок. Он распахнул дверцу с такой силой, что я всем телом ощутила, как качнулся шкаф. Не сдержав крик, я отшатнулась назад.
— Мари!
Он схватил меня за руку, потянул на себя и я, окончательно потеряв разум, вцепилась в его пальцы ногтями. Заскулила, рванулась в сторону, но так и не смогла заставить себя открыть глаза.
Но он был сильнее. Выдернув меня из убежища, он прижал меня к себе, крепко обнял и…
Свежий мятный аромат, дорогой парфюм из непростой линейки — все это что-то напоминало.
Я замерла. Над ухом суматошно и гулко билось чужое сердце. Ноздри дразнил до боли знакомый запах.
— Глеб? — едва шевеля губами спросила я.
— Да? — так же тихо отозвался он.
— Глеб? — не веря, повторила я.
— Я. Мари?
Рыдания родились где-то глубоко внутри меня. Где-то там, где все это время дрожала тонкая струна, удерживавшая меня от безумия.
Я не пыталась остановить этот водопад. Я не пыталась отлепиться от Драгоша. Господи, я даже не пыталась разлепить намертво слипшиеся ресницы. Впервые за прошедшее время я просто расслабилась. Обмякла, доверившись крепким, сильным, надежным рукам.
Где-то там, где-то за пределами моей зоны комфорта, звучали тревожные, злые голоса. Глеб им что-то отвечал. Кого-то куда-то посылал. Все это было неважно. Важно было лишь то, что он шептал мне на ухо:
— Ты в безопасности. Ты со мной. Я нашел тебя. Все хорошо.
Рядом назойливой мухой звенел высокий сердитый голос. Рюмкина. Не сегодня, Есь. У меня нет на тебя сил. Совсем нет сил.
— Только не гаси свет, — прошептала я. — Слышишь? Не гаси свет, ладно? Мне… Мне страшно.
Я прятала лицо у него на груди, слабо перебирала ногами. А потом… А потом мы вышли на улицу. Свежий лесной запах заставил меня закашляться и прижаться крепче к Драгошу.
Кое-как подняв к лицу руки, я протерла глаза и украдкой осмотрелась. Редкий подлесок, высокий, как бы не три метра, забор. И целая куча машин. Скорая помощь, полиция, огромный внедорожник Глеба и рядом с ним машина Еськиного мужчины.
— Ей нужна медицинская помощь, — к нам подошел невысокий хмурый врач.
— Ей нужен я, — отрезал Драгош.
— А ее запястьям — я, — с нажимом произнес доктор. — Марина, вы понимаете меня?
«Понимаю, я же не идиотка», подумала я. Но отойти от Драгоша не смогла.
— Вам не нужно разлучаться, — мягко произнес врач. — Я Дмитрий Никифорович. Забавное у меня отчество, не правда ли? Все от того, что отца звали Никифор.
Он забалтывал меня как ребенка и это злило. И, одновременно, успокаивало. Я сама не поняла, как оказалась внутри машины скорой помощи. Отреагировала только на:
— Обнимите ее и пусть не смотрит.
Но я же видела свои руки. Пусть в свете холодильника, но…
— Мари, не смотри, — Глеб мягко погладил меня по щеке. — Поедем в питомник?
— За корги? — в голове всплыл давний шутливый разговор.
— Ага, — кивнул Драгош. — Там, говорят, щенков уже можно купить.
— Двух, да? Один будет грустить, — я прижалась щекой к его плечу.
Вообще, чтобы увидеть свои руки, мне было достаточно слегка скосить взгляд, но… Если Глебу так важно, чтобы я не смотрела — то мне не сложно. Все, что мне было нужно я рассмотрела на кухне.
Внутри что-то тревожно сжалось и я поспешно отогнала эти воспоминания. Кыш.
— Не пугайтесь. Сейчас машина тронется.
— У Глеба здесь машина… — встрепенулась я.
— Не страшно, — он вновь погладил меня по щеке, — не страшно. Ее кто-нибудь заберет.
— Мы домой? — с надеждой спросила я.
Глеб покосился на врача, который закончил обрабатывать мои руки и теперь, судя по ощущениям, покрывал кожу бинтами.
— Возможно, какое-то время вам придется провести в больнице, — осторожно произнес доктор.
— Зачем? — насторожилась я. — С моими руками что-то сильно не так? Но пальцы гнутся.
Я тут же сжала-разжала кулаки и, поняв, что все работает как надо, требовательно уставилась на врача. А через секунду осознала, что еще может беспокоить мужчину:
— Нет. Кроме рук со мной все в порядке. Он… Он думал, что я сама позову его… Позову…
Меня накрыло темнотой. Остро запахло дезинфектором, а после я отключилась. Сознание не выдержало и погасло. Ну и черт с ним. Я — в безопасности. Я — не одна.
Глава 16
Просыпалась я медленно. Ноздри дразнил аромат свежей выпечки и крепкого кофе, где-то рядом что-то монотонно вещал телевизор, за окном шумел город.
Потянувшись, я как-то неудачно повернулась и все тело пронзила вспышка острой боли. Боли, которая принесла с собой воспоминания.
Подскочив на постели, я начала судорожно оглядываться.
— Мари, — ровным тоном произнес Глеб, — ты дома. Посмотри в окно — там город, люди, машины.
Драгош сидел на полу у моей кровати. Рядом с ним, там же на полу, стоял маленький телевизор. Наверное, я должна была спросить о чем-то другом, но…
— Зачем тебе телевизор?
— Тебе, — без тени улыбки произнес Драгош. — Мне посоветовали окружить тебя звуками. Открыть окно, чтобы был слышен город, включить какую-нибудь популярную фигню на TV и поставить рядом с постелью что-нибудь остро пахнущее.
— Я люблю тебя, ты знаешь? — вот и все, что я смогла сказать.
— Я люблю тебя, — эхом откликнулся Глеб. — Я думал, что сдохну. Твой отец дозвонился до меня не с первого раза.
Я прерывисто вздохнула и ощутила себя самой распоследней дрянью. Этот соврал мне об аварии, но я даже не спросила. Не уточнила. И не то чтобы я вдруг взяла и поверила в лучшее, нет. Я просто забыла про отца. Он отошел на задний план.
— Какой стыд, — выдохнула я. — Глеб, этот сказал, что ты попал в аварию и погиб. Что отец одурманен. Что…
— Тш-ш, Мари. Все хорошо. Ну какая авария? Он увез тебя тогда, когда меня рядом не было. Хорошо, что твоя мама решила позвонить бывшему мужу — она хотела перемыть мне кости. Ты уже бежала вниз, когда она сказала, что я еще только отъезжает от гостиницы.
Я прикрыла глаза. Если бы я задержалась хоть на минуту, промедлила немного — ничего бы этого не было. Почему у меня нет привычки подкрашивать глаза и губы перед выходом? Надо бы завести подобный ритуал.
— Андрэ бросился за тобой, но розы все же одурманили его. Он рухнул в коридоре, но сейчас с ним все в порядке.
— Господи, — я стиснула кулаки.
Драгош
