служанкой, лишишься моего покровительства, и твое существование в стенах Аринг-Холла настолько усложниться, что ты и думать забудешь обо всем, кроме выживания. А теперь убирайся вон, пока я еще в состоянии контролировать, что говорю и делаю.
Меня не нужно просить дважды. Пусть Рэн всего две недели назад появился на горизонте моей жизни, я ни разу не видела его таким взбешенным. Даже когда по своей неуклюжести опрокинула на него отвар из сока ягод шиповника. Чтобы вы понимали, о чем речь, намекну – воняет это похуже чем кошачья моча. И пока мои ноги несут меня прочь от его злости, я все больше убеждаюсь в том, что нащупала что-то важное. Возможно, настолько важное, что ради этого не грех и спину под палку подставить. Но лучше бы после того, как Рэн выполнит обещание избавить меня от колодки, а в кошельке прибавится пара сотен монет.
В общественной лаборатории воздух лежит плотным туманом, воняющим всякими химикатами и экстрактами. Тем, кто зашел бы сюда впервые, следовало хорошенько подумать, прежде чем соваться в эдакий туман. Если, конечно, вы не какой-нибудь гаррой, у которого зрение лучше, чем у кошки. Мне же помогает память: я бываю здесь каждый день и даже с завязанными глазами могу найти свободное место. Сегодня мне везет: стол в углу комнаты, неподалеку от стеллажей с колбами и ретортами, пустует.
На все про все у меня уходит минут сорок. Когда варево приобретает необходимый лиловый цвет, я бросаю в котел четверть унции молотой черной соли, позволяю закипеть еще раз – и закручиваю вентиль горелки. Как раз заканчиваю разливать настойку по склянкам, когда мое внимание привлекает несвойственный этому месту шум. В лабораторию вваливается группа студентов, судя по форме – компания с факультета Боевого таума. Они так стараются перекричать друг друга, что в вакханалии голосов не разобрать ни единого внятного слова. Я старательно закупориваю склянки и, переложив их тряпкой, чтобы не разбились, прячу в сумку. «А вот и повод появился подойти поближе и послушать из-за чего сыр-бор», - глядя на грязный инвентарь, радуюсь я. Мойки находятся как раз за спинами стремительно обросшей любопытными тушками компании.
— Призраки не материальны и не могут никого ударить, - слышу я чье-то справедливое замечание.
— Ты бы видел ее синяк! – пищит одна из девиц. Здоровая, головы на две выше меня, да еще и с Боевого факультета. А верещит, как свинья резаная. А выглядит и того хуже: глаза на выкате, в уголках рта собралась слюна, руки дрожат. Стыд, да и только.
— Значит, тем более не призрак, - сомневается кто-то неверующий.
— Ее кто-то разыграл, - вклинивается еще один женский голос.
— В Архиве никого не было! – как ужаленная, спорит сразу со всеми здоровая перепуганная девица. – Сами знаете, туда заходят только по именным пропускам.
О пресловутом Архиве я слышала всего раз и то немного. Это что-то вроде особенной секции с книгами и свитками. Чтобы попасть туда, нужно прежде оформить дьяволову кучу всяких прошений и, условно говоря, не словом, а делом доказать, что достоин заглянуть в святая святых - в место, где за семью печатями хранятся особенные тайны, которые не следует доверять недостойным умам.
Я почти решаю махнуть рукой на происходящую возню, рассудив, что девчонку просто зло разыграли, но тут спорщица набирает в грудь побольше воздуха и выдает:
— Это Тэона! Она обещала отомстить!
Я ожидаю услышать новый всплеск недоверия и снисходительных смешков, но не тут-то было. Наоборот, в лаборатории становится на удивление тихо – настолько, что оставленное кем-то без присмотра шипящее варево кажется чуть ли не извержением вулкана. Так и есть: одна из любопытных всплескивает руками и бежит исправлять то, что еще можно исправить.
— Лэра отказалась помогать ей – и Тэона поклялась кровью, что отомстит. Вы все слышали! - Здоровая девица вертит головой в поисках тех, кто собирается оспорить эту аксиому.
— Но призраков не существует, - говорит чей-то голос рассудка. Говорит – и тут же тонет в предупреждающем шепоте.
— Моя прабабка поклялась кровью, что отомстит за убийство своего мужа, - с налетом пафоса рассказывает парень, который минуту назад высмеивал истеричку. А теперь желание насмехаться у него резко пропадает. – Она вернулась после смерти. И всех убила, одного за другим. А потом родителям пришлось вызывать экзорциста, чтобы разорвать связь и отправить бабку на покой.
Большей ерунды я в жизни не слышала. Душа не может существовать отдельно от тела. Она умирает вместе с ним. И никуда никогда не возвращается. И уж тем более не может строить козни. Такую истину дали нам Взошедшие, а иные домыслы от слепой веры в Забытых богов – сказки, рожденные их путаным учением. Что, впрочем, не мешает разного рода культистам использовать вот такие свободные видения с пользой для себя: если вдруг у вас что-то не ладиться, а все ваши родственники мрут, как мухи, – обряд изгнания духа спасет вас от всех невзгод. А заодно сделает карман экзорциста заметно тяжелее.
Когда речь заходит о чем-то, что не получается объяснить законами бытия - мы, Высшая кровь, подчас так же легковерны, как и низкокровные. А обмануть того, кто готов обмануться, – едва ли не благородное дело.
И все же, всплывшее в таком неожиданном контексте имя сестры, заставляет меня навострить уши. Такое впечатление, что всюду, куда бы я ни пошла, она напоминает о себе. Неужели можно проучиться два месяца – и наследить всюду, где только можно? Как ей это удалось, если даже мне, местному пугалу, удается быть незамеченной?
— Лэра сказала, что слышала какой-то шепот перед тем, как потеряла сознание.
Судя по тому, что я успела услышать о случившемся, эта Лэра крепко получила по башке. После такого и не только шепот услышишь. Мне, когда я валялась в заточении эрд’Аргаван, песнопения дьяволов тоже казались реальностью. Правда, хвала Взошедшим, в голове прояснилось до того, как я во все это уверовала.
— Зачем она вообще связывалась с этой гадиной? – Голос такой злой и нервный, что меня так и подмывает наплевать на осторожность и пробраться в самую толпу, чтобы своими глазами увидеть его владелицу. – Тэона всегда и всем портила жизнь. Она – тварь. Лэра правильно сделала, что выдала ее. После того как мерзкая эрд’Кемарри…
В следующую секунду что-то грохочет так мощно, что дрожат стены.
И мир взрывает сотня крохотных стеклянных осколков, в которые за
