— Проходите, проходите. Давайте сядем, разговор один есть, — и замахал руками на лакеев, чтобы убирались.
Когда они остались одни, Эдвин сам закрыл двери — плотно, чтобы с той стороны было невозможно что-либо подслушать, обернулся к Эскису. тот невозмутимо сидел на стуле и рассматривал собственные полированные ногти. Советник поймал взгляд Эдвина и уже без тени улыбки спросил:
— Что-нибудь случилось, ваше высочество?
Эдвин не торопился. он прошел к своему месту, с грохотом отодвинул тяжелый стул и уселся на него.
— Послушайте, Эскис…
— Да, ваше высочество?
— Я отпустил Мартина съездить к родне. По крайней мере, Мартин очень просился, и я не стал отказывать.
Эскис вскинул белобрысую бровь и ничего не сказал.
— В последнее время Мартин кажется мне подозрительным, — осторожно добавил Эдвин.
— отчего же? — Эскис торопливо вытер ладони о штаны и уставился на Эдвина глазами-буравчиками.
— мне кажется, Мартин ведет с кем-то тайную переписку, — брякнул Эдвин, понимая, что попросту не знает, как бы правильно намекнуть Эскису на то, что нужно сделать.
— Возможно, переписка с любовницей. Или любовником.
— неважно, — оборвал его Эдвин, — я хочу, Эскис, чтобы вы его убрали.
— так отпустите его, пусть живет у той родни, к которой поехал.
— И пусть расскажет каждому встречному все дворцовые сплетни, да?
Эскис помолчал, глядя куда-то сквозь Эдвина. А потом протянул с легким разочарованием:
— А-а, вот вы куда клоните, ваше высочество. ну, что ж, ваше слово — закон. только вот… я правильно понял?
Эдвин пожал плечами.
— А что мне остается? он верно служил, но в последнее время проявляет странную и необъяснимую непокорность. Как будто уже спелся с Велье и ждет не дождется, когда Велье сядет на мой — слышите? — на мой трон.
— Все это странно и глупо с его стороны, — медленно проговорил Эскис, — но я вас услышал, ваше высочество. мои люди все сделают.
«о, да. он их убьет, потом убьет вас, а там, может, и до меня дело дойдет».
— Послушайте, — торопливо сказал Эдвин, — невзирая ни на что… мне бы хотелось, чтобы он ничего не понял и не почувствовал. Все же он был мне верным слугой… до поры до времени.
— Кинжал в сердце?
— Да нет же, — протянул Эдвин, — вы не поняли. так, чтобы, например, лег спать — и не проснулся.
— Яд, значит, — невозмутимо ответил советник, — сделаем, ваше высочество, не беспокойтесь.
«А если не получится, то вы будете виноватым, Эскис. Мартин убьет именно вас, я об этом позабочусь, и тогда вы ответите за то, что ваш человек — наверняка ведь, ваш — пытался меня убить».
И та комбинация, которая складывалась, так понравилась Эдвину, что он даже хлопнул в ладоши. определенно, ему не хватало аплодисментов за столь прекрасно разыгранную партию. Возможно, быть королем вовсе не так скучно, как это показалось сначала?
— Хорошо, Эскис. Идите. Еще раз напоминаю: Мартин не должен ничего заподозрить… Пусть пребывает в счастливом неведении… до самого конца. И не забудьте его обыскать хорошенько, на тот случай, если при нем будут какие бумаги.
— Все будет сделано, ваше высочество, — Эскис поднялся со стула и поклонился, — когда, говорите, Мартин будет возвращаться?
— Думаю, дня через четыре его можно поджидать где-нибудь на подъездах к городу, — сказал Эдвин.
* * *
После обеда Эдвин, чтобы хоть как-то развеяться, отправился бродить по дворцу, хоть ничего нового там увидеть и не ожидал. Все было старо и привычно: блестящий паркет, шелковые обои или резные деревянные панели, скучноватая лепнина на потолках и древние фрески, которыми потолки украсили лет эдак двести назад.
Во дворце было пусто: ни души, за исключением часовых, которые надоедливо отдавали честь каждый раз, едва завидев Эдвина. но так и должно быть: разряженная в пух и прах, вечно жужжащая и всем недовольная толпа появляется только тогда, когда его величество дает бал.
мысли, зацепившись за слово «бал» как-то незаметно явили образ Камиллы Велье — «Покойной Камиллы Велье», тут же поправил себя Эдвин.
там, в воспоминаниях, она была такой же прекрасной, мерцающей среди обыденности жемчужиной. нищей девчонкой, за которой не заржавело отвесить принцу пощечину в ответ на омерзительную пошлость — а в том, что это была именно омерзительная пошлость, Эдвин и не спорил. Просто тогда… Камилла была так хороша, что его так и тянуло сказать ей какую-нибудь гадость. И вот этот ее жемчужный блеск — его хотелось растоптать, погасить, и извалять в грязи.
Сверкать должен только принц, это уж точно.
теперь же… Камилла была мертва, по крайней мере, официально. Разыскивать ее живую тоже не имело смысла: такой цветочек не выживет один, без поддержки, без денег. И все равно, не отпускало смутное сожаление о том, что она так и не расплатилась за ту позорную пощечину. он бы поставил ее на колени и заставил бы ласкать себя ртом, как будто это распоследняя шлюха. Камилла бы плакала и размазывала слезы по щекам, и видеть ее поверженной было бы наиприятнейшим зрелищем.
мысли о наказании Камиллы Велье увлекли настолько, что Эдвин даже не сразу понял, что его зовут по имени.
не «ваше величество», и даже не «ваше высочество» — а именно Эдвин.
так его могло называть от силы три человека во дворце, и одним из них, конечно же, была…
— мьерра! — поспешно наклеив улыбку, он обернулся на ее голос.
мьерра была лет на пять моложе, но так получилось, что ещё детьми они часто проводили время вместе. И даже когда ему было уже десять, а мьерре не было и шести — даже тогда она была покладистой и хорошо воспитанной девочкой, и даже тогда она приседала в неуклюжем книксене, мило наклоняла головку в золотистых кудряшках и шепелявила «ваше высосество».
— Эдвин!
мьерра приблизилась, и Эдвин с удивлением заметил, что она запыхалась от быстрой ходьбы. Уже это казалось немного странным: с чего бы мьерре бегать? Девушка ее положения должна вышагивать, словно павлин с распущенным хвостом.
— Эдвин, — растерянно повторила мьерра, — ты не представляешь, кого я вчера видела!
— И кого же? — поинтересовался Эдвин.
— Камиллу Велье! — звонкий голос мьерры колокольчиками раскатился по пустому залу.
«Верги, сейчас об этом все узнают», — вот что первым подумал Эдвин.
И потому взял мьерры под локоть, шикнул.
— тише! орать об этом не надо. Идем.
И чуть ли не силой потащил герцогиню в свой кабинет.
Пока шли, Эдвин не удержался и процедил:
— Ее тело выловили в реке. Как ты могла ее видеть? А-а, молчи, сейчас все расскажешь без лишних ушей.
он привел мьерру в кабинет, указал на свободное кресло, а сам отошел в угол, к столику с графином. В хрустальном графине было налито десертное вино. Эдвин подумал-подумал, взял стакан и налил примерно четверть. В ответ на удивленный взгляд мьерры пояснил:
— на вот, успокоишься быстрее. ты выглядишь так, словно и в самом деле увидела покойника.
И, наблюдая за тем, как мьерра мелкими торопливыми глотками опустошает стакан, внезапно подумал и о том, как хорошо было бы в этот графин подлить какой-нибудь яд. никто не будет проверять королевский графин, если сам король того не пожелает. Главное, самому оттуда не пить. ну, или если не яд, то хотя бы какое-нибудь сильно действующее зелье, одно из тех, после которых говорят только правду.
но мьерру, конечно же, травить не надо — даже если она и видела настоящую Камиллу Велье. мьерру будет довольно просто убедить.
она вернула пустой стакан и уставилась на Эдвина широко распахнутыми глазами, немножко наивными и всегда послушными.
— Рассказывай, — приказал он.
— Я ее видела, — мьерра почему-то опустила взгляд, — ну или не ее… но девушку, очень похожую на Камиллу. ту Камиллу, которая была на балу.
— но это невозможно! — развел руками Эдвин, — она утонула. Упала в Свуфтицу… Или ее туда сбросили, предварительно задушив. мы уже никогда не узнаем, что там произошло на самом деле…
