водителя, и тот удивленно взглянул на меня через зеркало заднего вида.
– Да. Куда едем?
– Пещера Газго. Это окраина города Кензо. Знаете?
– Еще спрашиваете! Но, девушка, вы точно хотите лезть туда в таком виде?
Я посмотрела на часы.
– Сколько туда ехать? К пяти вечера успеем?
– К пяти? Дай бог, к шести!
Все против меня!
– Давайте попробуем! Плачу в десять раз больше, если довезете меня туда к без пятнадцати пять!
– Вызов принят, красавица! Полетели.
Город словно взбунтовался, наполняя улицы гудящими такси. Еще бы! Событие мирового масштаба совсем рядом. Все самые весомые фигуры мира моды в лоске и блеске стремились не опоздать и покрасоваться в нарядах перед фотографами, обсудить со старыми знакомыми новости и просто посплетничать.
Одно мое желтое такси шло против течения, пытаясь протиснуться по узким улочкам. Оно будто боками расталкивало пробку, отчаянно сигналя нарушителям движения. Я видела на задних сиденьях авто людей, разодетых в пух и прах и в элегантных нарядах. С пышными кудрями и с прилизанными локонами, с высокими прическами и с распущенными волосами, с тяжелым макияжем и едва заметным.
Водитель витиевато ругался на родном языке, закипая с каждой минутой.
Время шло, ускользая сквозь пальцы. Позади я оставляла свой модный мир, свою мечту.
А мечтаю ли я еще о ней или мое сокровенное желание изменилось?
Почему теперь трясусь, что не успею к пяти в пещеру, а не на показ?
Когда я слышала, что говорят, будто от любви становятся больными, я не могла понять – как это? Это же не вирус. Но теперь поняла – я будто была в бреду, в любовной лихорадке. На все остальное плевать. Все мысли были только о Таре.
Как он там? Не ранен? Хорошо питается?
И главное, что думает обо мне? И вообще, думает обо мне или забыл?
Папа как-то рассказывал, что настолько одурел от любви к маме, когда с ней познакомился, что чуть не погиб – потянуло на геройское прохождение по краю скалы, чтобы сорвать цветок для любимой. Наверное, любовь всегда такая – иррациональная, порывистая, на одних инстинктах.
И как же сильно она отличалась от первой любви – без тормозов, больной, чрезмерно эмоциональной. Сейчас я понимала, что делала. Понимала, что сама себе ампутировала успешное будущее в любимой сфере.
– Если успеем, будет чудо, – констатировал таксист на полпути.
И я начала молиться о чуде.
Без пяти пять мы остановились в трехстах метрах от пещеры. А до нее еще следовало подняться наверх, и это-то на каблуках и в узком платье.
Я щедро расплатилась с таксистом по десятикратному тарифу, потому что он выжал из себя и машины все что мог и у меня остался шанс успеть. На глазах у удивленного водителя выпрыгнула из туфель, подняла выше подол платья и понеслась наверх.
Я еще могу успеть!
Подняла голову и увидела обустроенный подъем, но он был настолько пологим, зигзагистым и долгим, что хватило одного взгляда понять – я не успею. Есть вариант только полезть напрямик.
И я полезла!
Я уже видела расчищенную площадку, с которой шла укрепленная и расширенная дорога над обрывом в пещеру. Я была уже в шаге и вроде бы даже успевала.
Плохо себе представляла, что я должна сделать в пещере и почему именно там. Почему не в подвале дома Грейс? Почему так прониклась цепочкой совпадений и бегу сюда со всех ног? Может, надо было ловить Тара в подвале дома с привидением?
От сомнений меня качнуло в сторону, нога соскользнула, и я полетела вбок. В последний момент успела ухватиться за выступающий камень, но ногу прострелило болью. Это сильно меня замедлило, скорость подъема скатилась к черепашьей.
Осталась всего одна минута, а я еще не там!
Поднажала что есть мочи, но тут вдруг дорожку к пещере озарила яркая вспышка.
Неужели?
Забыв о больной ноге, я буквально взлетела наверх, проковыляла через площадку и завернула на дорогу над обрывом. Теперь она была широкой, оборудованной высокими перилами, и на ней даже стояла парочка и фотографировала себя на фоне обрыва.
– Простите! – Я просочилась мимо них и залетела в пещеру.
Через два метра я резко затормозила, поднимая ногами пыль и жадно осматриваясь. Громко чихнула, и звук эхом отразился от стен.
Где же ты? Где?
– Тар! – крикнула, рассчитывая, что он услышит меня.
Я буквально ощупала пещеру глазами, ища Тара. Почти не дышала.
Потухший костер!
Я рванула к нему и замерла, потому что то, что я увидела, заставило меня медленно опуститься на колени.
Качнуло.
– Нет… – Язык едва слушался, словно онемел.
Рядом с потухшими углями лежал человеческий скелет.
– Нет.
Для устойчивости я оперлась на ладони, потому что перед глазами пополз темный туман.
Нет.
Я не могла шевельнуться, не могла отвести взгляда. По щекам потекли слезы, а я все смотрела на жестокую композицию судьбы. Не знаю, сколько так просидела. Слышала, как кто-то заходил, топтался позади и выходил. Кто-то пытался завести со мной разговор. Кто-то оставил бутылку воды рядом.
Только когда стало холодно и темно, я вздрогнула и зашевелилась. Вышла из пещеры, села на дорожку, привалившись к отвесной стене горы, и задрала голову к небесам.
Я была опустошена, вычерпана до дна. Не было сил даже спорить с собой, что это не он.
Я смотрела на звездное небо, вспоминая, как мы сидели вот так с Таром, только в каменном веке, ели рыбу, смотрели на луну.
Это воспоминание было теплым, я им грелась лучше, чем тепловой пушкой. Мне уже не было холодно, но до сих пор не хотелось двигаться. Я будто врастала в скалу.
А ведь у меня даже его фото нет. Сейчас я помню каждую черточку его лица, но что будет через месяц? Через неделю?
Зазвонил телефон, но мелодию я услышала далеко не сразу. Она будто прорывалась через вату. Лишь когда я поняла, что звук, словно обиженная оса, не отвяжется и не прекратит голосить, я ответила.
– Мари! – Никки была чрезвычайно возбуждена, почти кричала в трубку радостным голосом. – Ну что, уже отмечаете вместе?
– Что? – хрипло эхспросила я, горло будто пересохло.
– Как что? Я видела трансляцию! Твой Тар щеголял в коллекции «Древний мир» Рудольфа Иго. Прямо в шкуре на голое тело. Он произвел фурор, детка! А ты в каком ряду сидела?
Дальше я не слушала – уже набирала в интернете запрос. Руки дрожали, сердце колотилось так, что было больно.
Я свернула
