себя до глупого счастливой.
– Арнелла, ты хочешь, чтобы я совсем поседел? – воскликнул он.
– А ты бы за мной не пошел? – спросила я, и Родерик поперхнулся очередной отповедью. – Я люблю тебя, – сказала я.
Наверное, худшего момента нельзя было придумать: мы в хаосе, за щитом огня мелькают уродливые тени, но мы шли рядом, и моя рука была в его руке. Родерик развернул меня к себе и поцеловал, и огонь вокруг нас вспыхнул еще ярче, прогоняя и тварей, и хаос, и, наверно, саму королеву.
Когда мы вышли, Стена ожила и сомкнулась, туго сплетая ветки.
– Арнелла? – ахнул Рурк. – Родерик! Я отправил ее с остальными студентами в Академию. Клянусь!
– Королева забрала Ричпока, я так его и не нашел, – ответил он, всучив ему разбитый светильник.
– Я послал за Морреном.
– Хорошо. Ждите меня в третьей башне, я пока отведу студентку в лазарет.
– Тварь задела?
– Хуже, – бросил он. – Я.
Родерик повел меня к одноэтажному вытянутому бараку, не обращая внимания на мои слабые протесты. Открыл передо мной дверь, и, шагнув внутрь, я увидела Эммета.
– Ты, – вздохнул Родерик, войдя за мной следом. – Ну, конечно. Кто же еще.
Оставив Арнеллу с Эмметом, Родерик шел через плац, и огонь застил ему глаза, рвался из тела, сыпал искрами на землю, утоптанную тысячами ног. С облегчением заметив Моррена, он ускорил шаг и, схватив друга за плечо, потащил в патрульную башню. Захлопнув за собой дверь, взметнул ладонью, ставя полог тишины.
– Что? – коротко спросил Моррен, потирая плечо. – Жжешься. Это смерть Ричпока так на тебя повлияла?
– К хаосу Ричпока. Я чуть не убил Арнеллу, – выпалил Родерик. – Моррен, сделай что-нибудь! Я будто на грани! Она пошла за мной в хаос. Одна. Такая маленькая, беззащитная, тащила светильник, чтобы подать мне сигнал, а я решил, что это королева и стегнул ее плетью.
– Чуть не убил, значит, она жива, – заметил Моррен.
– Слава богам, в ней тоже огонь. Ее отбросило, а потом я едва не избил ее посохом. Моррен! Поставь мне какие-нибудь блоки или хоть что!
Огонь ревел внутри как в жерле вулкана, и Родерик со всем отчаянием понимал, что близок к срыву как никогда.
Кулак врезался ему в челюсть, отбрасывая назад, и Родерик опрокинулся на спину, разломав стул. Удар ногой в бок оказался еще сильнее, и он скорчился пополам, забыв как дышать.
– Ты чего? – прохрипел он.
– Ты чувствовал себя виноватым, но высшая справедливость в моем лице воздала тебе по заслугам, – пояснил Моррен, сжимая и разжимая пальцы.
– Скотина, – выдавил Родерик, садясь.
– Полегчало? – заботливо спросил друг, протягивая ему руку.
– Спасибо, – буркнул Родерик. Он схватился за его ладонь, поднялся и потер челюсть. – Мне как будто и правда лучше.
Во рту была кровь, и зуб слегка шатался, а бок пульсировал от боли, но огонь, как присмиревший зверь, спрятался вглубь.
– Хотя ты, вообще-то, не виноват, – добавил Моррен. – Так сложились обстоятельства.
– У тебя костяшки сбиты, – заметил Родерик, развернув его руку.
– Да не о чем говорить, – отмахнулся он. – Давай сперва о том, что произошло у тебя. Королева забрала Ричпока?
Он сделал знак, и разломанный в щепки стул собрался снова. Моррен сел на него, слегка поерзал и удовлетворенно кивнул.
– Нет, ты скажи. Опять подрался с Джафом? – догадался Родерик, присев на стол, на котором были разложены его же бумаги: карты, списки огневиков и распределение патруля.
– Он первый начал, – наябедничал Моррен. – Нечего на меня гавкать. Но не волнуйся, с ним все хорошо, – поспешно добавил он. – Просто так вышло, что у меня в гостях была Миранда.
Он коварно улыбнулся и, заведя руки за голову, покачался на стуле.
– У тебя не бывает просто, – заметил Родерик. – Как тебе удалось ее заманить?
– Она любопытна. Я сказал, что могу упокоить Мисси.
– А ты можешь? – обрадовался он.
– Схема простая, но изящная. Я могу вселить ее в тело мартышки. А потом, когда обезьяна испустит дух – по естественным, прошу заметить, причинам, – надо будет лишь сжечь лохматые останки, и земной путь Мисси завершится.
– Сколько живут мартышки? – поинтересовался Родерик. – Лет десять? Пятнадцать? И все это время меня будет преследовать влюбленная обезьяна? Моррен, ты сдурел?
– От нее, по крайней мере, можно закрыться, – пожал он плечами. – Но Мисси пока что не согласилась.
– Слава богам, – выдохнул Родерик. – Я как-то уже привык к ее призрачному состоянию.
– Но, знаешь, несмотря на некоторый прогресс в наших отношениях с Мирандой, кое-что меня очень тревожит, – вздохнул Моррен. – Мне кажется, она из тех женщин, что любят не за что-то, а вопреки чему-то. Посуди сам: с волчонком она сошлась, когда ей даже нельзя было толком к нему прикоснуться. А тебя, очень хороший вариант для брака, опрокинула.
– И? – не понял Родерик. – В чем проблема?
– Проблема в том, что я идеален! – воскликнул Моррен. – Поэтому ей сложно меня полюбить, хотя это кажется самым естественным и разумным ходом вещей.
– Не волнуйся, – успокоил его Родерик. – Ты просто создан для любви.
– А еще эти последствия ритуала, – продолжил он горько. – Я перед ней точно раскрытая книга.
– Книга на языке, которого никто не знает, и держит она ее скорее всего вверх ногами.
– Ты правда так думаешь? – с надеждой спросил он.
– Поверь. Главное – не слишком заигрывайся.
– Я уже сам не знаю, где игра, а где нет, – проворчал Моррен. – Я и так сделал ряд неверных ходов, но не могу себе позволить проиграть. Что же до твоей Арнеллы… Заземлить бы ее немного, Родерик. Огненных магичек запечатывали не просто так. Она вся страсть и огонь, и следствием того – необдуманные поступки. Я надеялся, что на убийстве императора она остановится, но нет. Пошла спасать. Тебя. В хаос, – он хмыкнул. – Вообще-то такая отчаянная верность подкупает. Крыша у нее, конечно, набекрень, но мне нравится.
– Как заземлить? – переспросил Родерик.
– Ей надо почувствовать ответственность за кого-то. Намекаю – за кого-то маленького, вечно орущего и писающего в пеленки. Материнство меняет женщин. Они становятся толстыми и скучными, и думают только о молоке и о том, как младенец покакал, но в случае Арнеллы – это прямо что доктор прописал. Да и тебе пора бы продолжить род Адалхардов, чтобы твой братец утерся. А я буду дядя Моррен, – он задумался. – Странно, но отчего-то эта мысль меня радует. Не давай Арнелле таблетку в следующем году. Или подсунь спрессованный мел.
– Я не стану ее обманывать.
– Дело твое, – пожал он плечами. – У тебя еще есть время договориться с ней по-хорошему. Или, если хочешь, я займусь этим
