мнение не учитывают, делать им там нечего. Хранители ушли из солидарности. Совет тогда решил исследовать те земли, что сейчас зовутся Забытыми. Наверное, оттуда и пришла беда… По крайней мере, хроники орденов говорят именно так. То ли пробуждëнная от вечного сна излишним любопытством искателей, то ли потревоженная каким сторожевым проклятьем, но где-то за Проклятыми хребтами открыла свои бездонные очи Чума. Скромно притулившись на обозах с находками, она робко постучалась в пограничные гарнизоны, а уже оттуда на стремящихся к новому, постепенно возрождающемуся миру драконов, гордых драконьих кораблях, она появилась в наших городах. Города в ужасе захлопывали свои ворота, выставляли охранение, не пропускающее никого, но… С тихими взмахами птичьих крыльев, тайными тропами мышей и крыс Чума проникала в любую твердыню. Она не проиграла ни одной битвы, и вскоре шагала юной королевой по своему завоёванному королевству. Гордые города приветствовали её набатом колоколов и дымом похоронных костров. Родовые замки вывешивали серые полотнища, присягая ей на верность и провозглашая её присутствие на родовых землях. Чума собрала богатую дань, уничтожая целые поселения. По своему усмотрению уничтожая наследников громких имён, и щедро вручая титулы и родовые престолы никому до того момента неизвестным бастардам. Только пять лет спустя из ворот Цитадели ордена Целителей вышли отряды, что неся огромные потери, смогли свергнуть её власть… Но на первом, уже послеморовом Совете пустовало слишком много мест.
— И Изумруд? — отчего-то шёпотом спросила я.
— И Изумруд. — Кивнул дракон. — Рубины слились с Алыми, точнее власть перешла к родственникам по младшей ветви. А Изумрудные драконы очень гордились тем, что родословное древо их рода прямо, а ветви его прозрачны. Никаких смесков, никаких бастардов. Сейчас существуют всего двое, в ком течёт кровь Изумрудов. Я и мой брат-близнец Хайрвуд. Я Хранитель, он воин. Последнюю весть я получал от него шесть лет назад. Они с отрядом направлялись присоединять к землям драконов дикие степи на юге.
— Степи на юге? — удивилась я. — Но это земли кочующих кланов. Сороки только с виду слабы. И насколько я знаю, так до сих пор и кочуют по своим степям.
— Я знаю. Наши земли оказались граничащими с ними. Поэтому брата и отправили. — Хранитель даже и не скрывал своей боли. — Земли, что принадлежали осколкам Изумруда, уже три года, как под рукой ордена. Но пока я не получил вести о смерти брата, он для меня жив. Может, зачарован какой Сорокой…
— Ой, Сороки они такие! Охмурят, охомутают, запутают, оглянуться не успеешь, а ты уже уважаемый баро, с десятком любопытных и вороватых сорочат! — поспешила заверить обоснованность надежд наставника я.
— Хмм… По моему, звучит прекрасно. — Улыбнулся наставник Олаф. — Спасибо, леди Саяна. Думать, о том, что брат не подаёт вестей, потому что охмурëнный и запутанный занимается воспитанием десяти племянников, куда радостнее и приятнее. Жаль, конечно, что не делится такими хлопотами, но Хайрвуд всегда был жадиной.
От разговора нас отвлёк крик дозорного.
— Гонец из Северных поселений! С серым стягом! — в голосе воина даже я услышала страх.
— Серый стяг? — обернулась я к побелевшему Хранителю.
— Чума… — еле слышно прошептал он.
— Чума на землях Серебряных? — удивилась я и поспешила к воротам.
Муж уже был там.
— Заболевших уже больше трёх десятков, лорд! — кричал гонец с той стороны стены, и его голос хорошо разносился в хрустальном от мороза воздухе. — Люди ропщут, говорят, что это кара за то, что вы нарушили своё слово. Вот и расплата за зверя вашего сына.
— Что? Повтори! — ярость заклокотала в голосе Рихарда.
— Возможно, он прав. — Встала я за плечом мужа.
— О чём ты? — развернулся ко мне Рихард.
— Да уж больно часто на драконов нападает всякая хворь, как только они пытаются пойти против воли орденов. — Так же громко и уверенно ответила я, чтобы все слышали. — То бешенство, то Чума… Особенно часто такие беды приключаются с потомками королевских родов, как я слышала. Не странно ли?
Гул за моей спиной подсказал, что я попала в цель. Слухи, догадки, подозрения… Мои слова легли на благодатную почву.
— Но как же быть, леди? Там дети, старики. Нас и так немного. — Спросил кто-то из замкомых жителей.
— Милости, леди. — Буквально свалился с коня гонец на колени.
— О какой милости ты просишь? — спросила я у гонца. — Неужели думали, что получив такую весть, вас оставят наедине с бедой?
— Саяна, даже и не вздумай! — перебил меня Рихард.
— Рихард, я шаманка, я не смогу "не вздумать". Ты слышал, там дети, старики. Мне такой глухоты к чужой боли дар не простит. — Обернулась я к мужу. — И потом, у Птиц такой напасти не было. Значит, не по зубам вашей заразе птичьи перья. Вот и посмотрим, что там за королева Чума.
Муж рывком притянул меня к себе, сжал так, что казалось, рёбра сейчас затрещат.
— Жестокий у тебя дар. Я пойду с тобой! — прошептал он мне в висок.
— В смысле, со мной? А род ты на кого оставишь? Замок? Сына? — посмотрела я ему в глаза.
— Вот это всё на сына и оставлю. Я буду встречать врага со своей леди. — Улыбнулся Рихард. — Нильс! Замок на осадное положение, если мы не вернёмся, летишь к Эдгару Чëрному. И шлёшь гонца к Буреславу Сумеречному.
Уже успевший обернуться мальчишка, конечно, был здесь.
— Вы вернётесь. Я буду вас каждый день ждать! — совсем по-взрослому кивнул Нильс.
Отправлялись мы из замка уже через несколько часов. Перед отъездом я долго стояла, прислонившись к замковым стенам. Оттого и покидала город Серебряных спокойной. Беречь Нильса до нашего возвращения будет замок. А я отчего-то была уверена, что мы скоро вернёмся.
Копыта гулко стучали по мëрзлой земле. Вперёд Рихард отправил отряд на случай ловушки, да и Гарун парил в небесах не просто так.
— Эх, нам бы время выиграть! — вздохнула я, размышляя вслух.
— До Северных поселений мы можем добраться уже к вечеру. — Услышал меня муж. — Если ты отважишься сесть на дракона.
— На дракона? — переспросила я, боясь поверить в то, что услышала.
Для меня, Птицы, полёт был недостижимой мечтой, окунуться в которую я могла, только объединяя сознание и разум со спутником. Либо позволяя своему духу взлететь, как во время обряда. А вот физически ощутить встречный ветер во время полёта, я не могла никак. И тут меня спрашивают, отважусь ли я.
— Если да, то мои крылья к твоим услугам. — Кажется, всё понял Рихард.
Нам пришлось остановиться, чтобы он мог обернуться. И как и в прошлые разы, я испытала восторг, увидев Зверя. Страха уже не было, было восхищение
