Тело тянуло вниз. Руки устали держать. Становилось то жарко, то холодно. Сердце колотилось где-то в левое плечо. Она пыталась ногами достать до окна. Но при каждом её движении рама только скрипела. Раздался хруст. Это оторвался верхнее крепление. Маша изловчилась, закинула одну ногу на подоконник. Раздался снова хруст. Оставалось самое нижнее крепление. Нога соскользнула.
Душа полетела вверх. Крик кубарем катился вниз.
19. Турнир
Она закрыла глаза и собралась кричать. Но её тело неожиданно взмыло вверх. «Наверно меня подхватили воздушные потоки, или так отлетает душа», – подумала Маша.
Ей стало легко-легко, словно она стала невесомой. И только руки и ноги что-то упрямо тянуло вниз. Над ухом, а может в голове, раздался голос: «Отпусти раму». Девушка открыла один глаз, потом другой. Точно, она что есть силы прижимала к себе раму, с которой она вывалилась из окна, оседлав её и крепко зажав между ног. И опять этот голос: «Хорошая тренировка, но слишком крепко зажимаешь».
«Пошляк», обозвала она неизвестно кого. Но попыталась разжать руки и ноги. Какое-то внутреннее сопротивление не позволяло ей это сделать. Словно она боялась, что если раскроет объятия, то потеряет опору и упадёт.
«Маша, расслабься. Ты оседлала раму, словно наездница жеребца или поза — дама сверху». – и смешок.
Девушка почувствовала, как кровь прилила к щекам. Интуитивно она разжала ладони, и рама, сдирая кожу с внутренней стороны бёдер, тащимая вниз силой притяжения, стала медленно, но верно сползать. Колющая боль, словно на рану насыпали соль, поднималась по жилам.
Она закричала во всю мощь своих лёгких. Разжала ноги. И рама, ничем не удерживаемая, на бешеной скорости полетела вниз, где, соприкоснувшись с землёй, разлетелась на десятки мелких и крупных обломков.
Маша раскрыла руки и ноги. Было приятно парить в тёплых воздушных потоках. Лишь боль содранной кожи мешала насладиться моментом.
«Я умерла, и моя душа летает», – думала она, но где-то на подсознании понимала, что душа не может испытывать боль содранной кожи. Она наслаждалась полётом. Слёзы высохли. Появилась улыбка.
Чистый прозрачный воздух. Внизу проплывают редкие крошечные барашки облаков. А под ними, внизу, разрезанная на квадраты, похожая на одеяло в стиле пэчворк, земля: шоколадно-коричневая, изумрудно-зелёная, насыщенно-голубое почти правильной формы озеро, и как лучи солнца серебристые полоски рек.
Жизнь! Как хочется жить и не думать о смерти! Как хочется жить и дышать полной грудью! Как хочется жить и не прятать взгляда!
И лишь когда она увидела стремительно приближающуюся абсолютно ровную, покрытую разнотравьем площадку, испугалась. Испугалась, потому что земля приближалась слишком быстро. Испугалась, потому что боялась боли. Испугалась, потому что хотелось жить.
Паника захватила разум. Сама себя не помня, она попыталась вывернуться, чтобы ухватиться за то, что её держало на весу. Но это что-то не отпускало, не позволяло крутиться.
На землю её опустили мягко. Она поджала ноги, но в тот же миг почувствовала боль содранной кожи. Острые края растений безжалостно кололи обнажённую плоть.
Маша схватилась руками за то, что удерживало её. Повернула голову назад. Она увидела морду: чёрную, словно оникс, с рубиновыми глазами. Морду дракона. Наконец он разжал лапы, отпуская девушку.
Она впервые видела дракона так близко. Его горячее дыхание обжигало шею. Девушка повернулась, заворожённо глядя на… Язык не поворачивался его назвать чудовищем. Он был прекрасен, как могут быть прекрасными драконы. А ещё он был… с неё ростом.
Маша протянула руку. Дракон не шевелился, а лишь молча наблюдал за ней. Её ладошка коснулась его щеки: твёрдой, словно камень, бархатистой, словно кожица персика.
Дракон сидел на задних лапах, опираясь на хвост. За спиной сворачивались кожистые крылья. Девушка посмотрела на лапы, которые её отпустили. Потрогала коготь на пальце.
– Я могу лишь догадываться, кто ты. Но кто бы ты ни был, ты очень красивый.
Ей показалось, что дракон улыбнулся. Он склонил голову. И вдруг длинный раздвоенный язык лизнул содранную кожу. Стало больно, словно йодом залили рану. Она закричала. Из глаз выступили слёзы. Но дракон, удерживая её руки своими лапами, лизнул второй раз. И боль отступила. Третий раз его язык медленно скользил по ноге, поднимаясь от лодыжки к краю коротких шортиков. Отчего стыд и истома затуманили мозг.
И вдруг ей захотелось его поцеловать. Поцеловать, как сестра целует брата, словно между ними существовала родственная связь. Маша, поддавшись этому порыву, приблизилась к дракону.
– Спасибо, – прошептала она. И коснулась губами его щеки.
Бархатная щека, тёплая.
Он обнял её нежно своими лапами. Обдавая своим горячим дыханием, прошептал в ухо: «Твоя судьба в руках драконов. Ты связана с нами. Не пытайся её изменить».
Волна нежности накрыла девушку. Ей показалось, что она на минуту прикрыла глаза.
Чужие, но такие требовательные губы ласкают её. Чужой язык хозяйничает во рту. Он трётся о спинку её языка. Чужая, сильная рука удерживает её голову, не позволяя ей отстраниться. А вторая прижимает её к своему телу. Его запах пьянит. Ей кажется, что под ногами нет больше земли, и она, доверившись своей интуиции, крепко обнимает чужие ноги своими ногами, кладёт свои руки на его плечи, а потом обхватывает за шею.
Их обдувает ветер. Ей хочется раскрыть руки и лечь спиной на воздушную кровать. Но мужская рука ещё крепче прижимает к себе.
Что происходит вокруг. Кто он? Сколько это длиться?
Маша почувствовала, что хватка ослабевает. Раздаётся знакомый голос: «Можешь поставить ноги, мы на месте, маленькая развратница». И смешок. Знакомый смешок.
Девушка оттолкнула мужчину. Перед ней стоял Алекс. Её Алекс. Но какое-то шестое чувство говорило, что это обман, иллюзия.
Она замахнулась и… Сначала рука повисла в воздухе, потом подогнулись колени, и она опустилась на пол, склонив голову.
– Маша, для избежания проблем в будущем запомни несколько простых правил. Правило первое: никогда не поднимай руку на того, от кого зависит твоё благополучие. Правило второе: никогда не спорь с тем, кто владеет ситуацией лучше тебя. И правило третье и основное: никогда не ставь под сомнение решение дракона. Дракон всегда знает, как ему поступить. Дракон всегда прав. А теперь можешь подняться и садись есть.
Покраснев, словно ребёнок, застигнутый в чулане поедающим варенье прямо из банки, она поднялась. Слёзы обиды и унижения застилали глаза. Она закусила изнутри щёку. Подслеповатыми из-за призмы слёз глазами пробежалась по окружающим её стенам. Выхода нет.
Она не сразу поняла, что ониксовый дракон перенёс её в башню трофея.
– Хватит слёзы лить. Терпеть не могу эту сырость. – пробурчал мужчина. Он уже принял свой обычный облик. – Маша, садись за стол. У тебя наступает сложный период. Сегодня первый день турнира за тебя: Мишак будет биться сначала с Алексом, потом со Стасом. Завтра второй день: Алекс будет биться со Стасом. А потом битва двух победителей. Послезавтра вечером ритуал. Тебя торжественно перевезут в Драгостат, где представят всем крупнейшим семействам государства. А ночью произойдёт таинство.
Слёзы испарились. Глаза распахнулись так широко, насколько это возможно. Кровь покинула лицо. Бледная девушка с горящим безумным взором, в котором полыхал страх, дрожащими серыми губами прошептала:
– А потом? Что будет со мной потом? Я как наседка снесу яйцо, которое меня и разорвёт?
– Если тебя не запечатают, то яйцо можно будет вытащить.
– Но наследника Великого нельзя… – она замолчала. Сглотнула. – Вы есть Великий? Да? Именно поэтому вы держите меня? Чтобы досталась только дракону?
– Да, девочка, я Великий. Не каждому дано увидеть меня в человеческом облике. И я мог сам подарить тебе семя. Но твоё сердце вопреки твоему разуму рвётся к другому.
– А турнир? Фикция? Вы не допускаете, что может победить Стас или Мишак?
