и вместе с тем твердо попросила водителя отвезти их в приличный ресторан.
- “Лорд Горинг” подойдет? — осведомился тот.
— Только если там хорошая кухня.
— Одна из лучших на Альвионе, мэм.
— Тогда да.
Флаер плавно поднялся и поплыл над черепичными крышами. Эмбер лениво смотрела по сторонам, все еще недоумевая, как люди могут жить в таких низких домиках. Золотые буквы вывески мелькнули перед глазами. “Маргарита”.
— Стойте! — воскликнула Эмбер.
Флаер дернулся и застыл.
— Мэм? — водитель повернулся.
— Мы не могли бы… нам надо еще в один магазин.
Это была еще одна страсть Эмбер помимо часов. Хорошее белье. Очень хорошее. Неприличное, вызывающее. Что по цене, что по пошиву. И пусть костюмы на ней были серого цвета. Но что было под ними…
Это была ее радость. Черная, алая. Радость. Из последнего — цвета космоса. Глубокого черного цвета, с отливом в синеву, с мерцающими крапинками. Из золотого в голубой.
И надо же — именно этот комплект белья она не взяла, уезжая из дома на пару дней за сбежавшей дочерью.
“Ох, и отвяжется же она сейчас!”
С этой мыслью Эмбер зашла в магазин женского белья. И… запнулась на пороге, зацепив взглядом свой собственный портрет. Точнее, распечатку из гала-нета. Она на последнем слушании, против Альвиона. Победном для себя. Произносит последнюю речь, после которой судья вынес решение, обязав империю выплачивать компенсацию “матери, пострадавшей в разлуке с сыном”.
Под портретом была надпись: “ВРАГОВ АЛЬВИОНА НЕ ОБСЛУЖИВАЕМ”.
— Ничего себе! — выдохнула Алекс. — Что ты им сделала?
— Добрый день! — приветливо улыбаясь, продавщица направилась к ним. — Вас это шокирует? В наши дамы в восторге. О-о-ой.
Узнав Эмбер Дарру, рот девушки округлился, она так и замерла, переводя взгляд то на распечатку, то на саму госпожу “Нет”.
— Да, я — Эмбер Дарра, — адвокат кивнула и подошла к распечатке, делая вид, что внимательно изучает, а на самом деле собираясь с мыслями — излюбленный прием, не раз выручавший ее на слушаниях.
— Надо же, как интересно получилось…
— Простите, но вам лучше уйти, — опомнилась продавщица.
— Неужели? — Эмбер медленно развернулась и скрестила руки на груди, окинула девушку одним из своих фирменных взглядов.
Та побледнела и гордо вскинула голову:
— Мы не обслуживаем врагов нашей империи.
— Да как вы смеете! — взвилась Алекс.
Продавщица снисходительно взглянула на нее.
— Юная леди, простите, но наш магазин — не место для споров. Прошу, покиньте заведение!
— Алекс, пойдем.
Не желая раздувать скандал, Эмбер хотела уйти, но Алекс осталась стоять на месте.
— Если ваши адвокаты не могут выиграть дело, то это они плохо работают! — выкрикнула она, сжимая кулаки.
Зеленые, как у матери глаза сверкали. У Эмбер даже в носу защипало от чего-то теплого, что затопило сердце. Она положила дочери руку на плечо, говоря беззвучно — не надо. Успокойся.
Но Алекс уже вожжа под хвост попала.
— Моя мама — самая лучшая. И…
Эмбер вздохнула. Ну зачем сейчас кому-то что-то доказывать? Особенно в магазине, где ее портрет — удачный маркетинговый ход? Понятно, что белье можно заказать и в интернет-магазине. Свой размер она знает, как и модели, которые подходят. Конечно, смешно будет, когда они привезут бюстгальтера и трусики во дворец. Любопытно, а какой ей нужно будет указать адрес?
Все мысли пронеслись, пока Эмбер стояла у порога. Она еще раз бросила взгляд на распечатку. “Дамы в восторге!”
Кто знает почему — но ее это зацепило. Чем только не понятно. Эмбер Дарра — враг Альвиона? Разумеется. Если она не любит этот мир и, положа руку на сердце, имеет на это полное право — то и этот мир может отплатить ей тем же самым. Что тут шокирующего или удивительного.
Другое дело, что она все же не ожидала подобного. Тем более в бутике дамского белья. Не в императорском дворце, не на совещании министров, а в магазине. Пусть даже элитном бутике.
— Госпожа Дарра, вы здесь — нежеланный гость, — откуда-то, из глубин магазина, к ним выплыла дама. В темном костюме точь-в-точь, как у самой Эмбер, только на три размера больше. Губы дамы были презрительно поджаты. Хотя руки подрагивали. — Вам нас не запугать. Каковы бы ни были последствия…
И Эмбер поняла, что дама еще и запись ведет. Похоже, свою борьбу за клиенток она выиграет.
— Какие последствия? — Эмбер чуть подняла брови. И отворила перед дочерью дверь. — Я не буду у вас ничего покупать — вот и все. Вместо этого потрачу неприличную сумму у конкурентов.
— Я позову охрану!
— К конкурентам?
— Сейчас. Сюда.
Очевидно, что все шло не по плану, и дама злилась.
— Зовите. Я все равно ничего у вас не куплю.
Самый известный адвокат обитаемых миров нежно-нежно улыбнулась хозяйке магазина. Министра юстиции Альвиона эта самая улыбка, помнится, доводила до колик, не говоря уже о его бездаре-сыне, который не мог толком с материалами дела ознакомиться, с детской искренностью считая, что если он представляет Альвион, то все должны падать ниц, как только он нахмуриться или подожмет губы.
Хозяйка замолчала. Резко.
— Вот так-то лучше. Кстати, вы знаете, что ведете незаконную видеозапись?
— Простите? — глаза дамы забегали.
— На первый раз — так уж и быть прощу, но… если я увижу где-то хоть один кадр из этой записи — то вы лишитесь бизнеса, — очень тихо и очень спокойно проговорила Эмбер. — А если будет кадр с моей несовершеннолетней дочерью — то еще и крупной суммы денег. И это в лучшем случае! Я понятно объяснила?
— Д-да.
— Прекрасно. В таком случае — отдаете мне носитель с камеры, и мы уходим. Нет — зовем охрану и полицию, — Эмбер требовательно протянула руку.
Дама нервно сглотнула, подошла к прилавку и достала из галабука накопитель.
— Вот. Держите.
— И на самом устройстве тоже сотрите!
Убедившись, что все выполнено, Эмбер вышла на улицу.
— Ма-ам, — восхитилась Алекс. — А ты крута.
— Я просто, как ты изволила заметить, хорошо делаю свою работу.
Неожиданно схватка подняла настроение, хотя, конечно, не решала проблем с бельем.
— Надо поизучать конкурентов, — бухтела тем временем дочь. — Что б ни кредита этим…
Эмбер рассмеялась.
— Алекс! — обняла она девочку. — Да перестань. С чего ты завелась?
— Это несправедливо!
— Возможно. Но, знаешь, в жизни вообще мало что справедливо. И поэтому надо обладать силой, чтобы многого добиться для себя. В том числе и справедливости.
— Только не говори, что надо учиться!
— А как ты хотела?
— Мама!
— Ладно, поехали в ресторан. А потом — домой.
— Во дворец, — проворчала дочь.
— А чем тебе не дом?
— Тебе перечислить? — дочь выставила руку, намереваясь загибать пальцы, но Эмбер
