— А теперь можно? — осведомилась Кьяра, у которой и правда холодок прошел по спине.
— Можно.
— Бррр.
— Бедная.
Давя улыбку — как же легко было с лекарем говорить! Словно само общение было вот таким источником в пустыне! Безумное, прекрасное чувство! — Кьяра умыла водой лицо.
— Вы будете пить?
— Конечно, — ответил Дэмин, быстро приближаясь.
Наклоняясь к потоку, он приобнял Кьяру сзади, и девушке захотелось схватиться за его сильную руку, а потом, куда сильнее — слизнуть капли с его губ. Что Кьра и сделала, не успев смутиться, и тут же утонула в ответном поцелуе.
— Я просто хотела пить, — объяснила она, зажмуриваясь от смущения и снова наклоняясь к фонтанчику.
— Напилась? — осведомился Дэмин несколько мгновений спустя, разворачивая девушку к себе. — Боюсь, и я не утолил жажды.
23. Кьяра
Да, Дэмин Лоани теперь вел себя иначе. Он и ощущался иначе: на смену таинственной бездне пришла уверенность, что рядом с великим лекарем Кьяре ничто не угрожает, как бы он ни был опасен для любого, кого встречал на пути. Дэмин шел рядом, красивый, величественный, как и всегда, его бирюзовые одежды и длинные светлые волосы нещадно трепал ветер, но лицо оставалось радостно-заинтересованным, словно происходящее было лишь восхитительной игрой, затеянной, чтобы провести время с дорогим ему человеком.
Порой, когда Кьяра сбегала вперед или пряталась за барханами, Дэмин нагонял ее быстрым шагом, и тогда она видела напряжение в его сжатых челюстях, словно он и правда мог испугаться, что девушка пропала.
Кьяре иногда хотелось ущипнуть себя за предплечье, так странно было чувствовать — по-настоящему, с абсолютной уверенностью! — что Дэмин Лоани счастлив ее присутствию. Девушка быстро разобралась, что таинственная связь, о которой он говорил, давала ей возможность в любой момент как бы прислушаться — и понять, что творится у него на душе. Она с азартом делала это, каждый раз немного смущенно отмечая: да, лекарь рад и что за этой радостью мелкие неудобства, вроде бьющего в лицо острого песка, не имеют никакого значения. Как маленькая девчонка, пролезшая на территорию чужого сада, Кьяра оглядывалась, пытаясь остаться незамеченной, ловила и запоминала детали всего, что могла увидеть и учуять, продумывала, что скажет, если лекарь каким-то образом поймает ее.
Девушке чудилось, что мужчина замечает ее игру, но даже если лекарь и понимал, что она так использовала связь, не говорил ей ни слова. Только смотрел на нее, теперь куда теплее, чем она могла предположить, улыбался самыми уголками красивых губ и поднимал бровь, ловя ее пытливый взгляд.
Кьяре не верилось, что в любой момент она может подойти к этому мужчине, красивому, сильному, принадлежащему такому далекому миру магии и власти, и просто взять его за руку — и что он с жаром подхватит прикосновение, целуя ее влажную от волнения ладонь и приобнимая за плечи.
Раньше, когда лекарь следил за ней, Кьяра чувствовала себя неуютно. Теперь же…
«Что вы так смотрите?»
«Любуюсь. Ты похожа на живой огонь, и пустыня подходит тебе, как роскошное платье».
О, Дэмин Лоани умел говорить так, что сердце сначала замирало, а потом переворачивалось в груди — и хотелось слушать его, слушать. Не чувствуй Кьяра искренности сказанного, она бы презрительно фыркнула, решив, что чрезмерный пафос мужчине не идет. Но Дэмин называл ее огнем — и она почти что видела себя его глазами, как лепесток пламени, от которого не хотелось отводить взора.
Никто и никогда не смотрел на нее так.
Она никогда и не была такой красивой.
«Могу читать чувства — так почему не мысли?»
Кьяра безуспешно пыталась понять, о чем думает мужчина, она задавала ему разные вопросы — и все равно даже предположить ответ не удавалось, как ни старайся.
Насколько же это было интересно!
Дэмин Лоани, конечно, оставался собой и даже, кажется, стал еще более ироничным: то и дело поддевал девушку, но теперь в его словах не слышалось и капли пренебрежения — или Кьяра теперь понимала, что это не оно, — а одно лишь веселье, смешанное с нежностью. Девушка с удовольствием вступала в спор: о политике, о том, как правильно вести себя в пустыне, о природе глубинных страхов, о семье и даже о магии, о которой сама она знала совсем немного.
.
— Но если у вас было все на родине, то зачем понадобился дворец? — допытывалась Кьяра. — Вы из тех, кто больше всего хочет власти, да? Это понятно, но так избито!
— Девчонка, — усмехнулся Дэмин, ловя оступившуюся Кьяру и целуя ее в сухие от жары губы, отчего у девушки подогнулись ноги и в голове разом помутнело. — Чуть больше такта тебе бы не повредило, ты знаешь об этом?
— Знаю, — ответила Кьяра храбро. — Заметьте, я сказала, что понимаю стремление, и исключительно в виде жеста вежливости.
— Невыносимая ты девчонка, — выдохнул ей Дэмин в губы, и Кьяра зажмурилась от удовольствия. Но вместо еще одного поцелуя мужчина отстранился и ответил куда серьезнее: — В Рень-Ци у меня была земля, несколько сотен безымянных, неплохая лаборатория и двоюродный брат-владыка, решивший, что я обязан помогать семье Лоани в каждом ее стремлении, раз уж меня признали частью правящего клана. Весьма оптимистичное, но неудобное для меня предположение — учитывая, что я не хотел ни оставить родные земли без хорошего правителя, ни тем более повесить на себя подобное ярмо.
— Я не верю, что вы бы сделали что-то с братом.
— Я старше него и мог наследовать титул. В Пурпурных землях я обладал достаточной популярностью, чтобы на мою сторону встали несколько сильных семей, так что если бы прошел слух о нашей размолвке, это в любом случае подорвало бы авторитет Вэя Лоани. Он хороший правитель, хоть и непонятливый брат.
— Вы пытаетесь подчеркнуть, что дело не во власти, — задумчиво заключила Кьяра, поднимая лицо к небу: там, сквозь рваные облака появлялись первые звезды. — Не отрицая. Красиво.
— Ты о небе?
— Не только.
— А ты, значит, боишься власти?
Это был неожиданный вопрос.
— С чего вы взяли? — возмутилась было Кьяра, но договаривая, уже понимала, что Дэмин попал в точку.
— Случайное предположение, — усмехнулся лекарь. — Последняя дочь красного герцога должна быть готова править степями. Конечно, она хорошо подготовлена своим отцом и не может избегать этой перспективы.
— У нас женщины не наследуют, — вывернулась из объятий Дэмина Кьяра. — Отец завещал все своему военачальнику, если я не выйду замуж. И мне кажется, что из меня получился бы плохой правитель. Но я не боюсь.
— Как скажешь, — кивнул Дэмин. — А говорят, лучшие правители получаются из тех, кто не стремится к власти.
— Кто говорит?
— Романтически настроенные глупцы, не имеющие ни малейшего представления о том, какими качествами должен обладать правитель.
— То есть из меня бы получился плохой правитель, это вы хотите сказать?!
— Так ты же и не собиралась им становиться.
— А из вас — хороший? — сощурилась Кьяра.
— Ты же предположила, что я тоже не стремлюсь к власти, — вздохнул Дэмин, а в его глазах плясали искорки смеха.
— Я сказала, что вы красиво меня путаете. Наоборот, хотите быть влиятельным.
— А это разве одно и то же?
— Что? — сбилась Кьяра, и лекарь рассмеялся. — Да! То есть нет, но разве это важно? Вы стремитесь к влиянию, я уверена. Или оно появилось у вас по несчастливой случайности, как у скромного, не подходящего человека?
Дэмин вздохнул.
— Влияние отличается от гласной власти отсутствием ответственности.
— Я бы не сказала, — мотнула головой Кьяра. — Просто ответственность тут перед собой и теми, кто знает, что вы обладаете влиянием. Но и в случае, если вы герцог, меру своего долга вы в конечном счете устанавливаете сами, так что все упирается в ответ перед собой.
— Умница, — улыбнулся лекарь. — И чем сложнее схема ответа перед собой, тем беспомощнее правитель.
