Злодей не ответил, смерив меня задумчивым взглядом. Потом, поколебавшись, отцепил от пояса еще одну флягу и протянул мне.
– Пей!
Я недоверчиво принюхалась и уловила знакомые травяные нотки. Лорд Брион меня тем же успокоительным отпаивал не далее как несколько часов тому назад. Надо все-таки лучше себя контролировать. Я ведь не истеричка, я просто бываю очень эмоциональной.
С другой стороны, сейчас мне нужна ясная голова. Я решительно взяла флягу и поднесла к губам. Отпить не успела – запястье стиснули сильные пальцы.
– Больно! – Пожаловалась я, а злодей, изучающе глядя мне в глаза, поинтересовался.
– Ты всегда тянешь в рот все, что тебе дают?
– Ты-то чем недоволен? – Фыркнула я, пытаясь освободить руку. Безуспешно. – И вообще, я эту настойку знаю: хорошая штука.
– И когда же ты успела с ней познакомиться? – Брови злодея приподнялись, и он неожиданно прижал двумя пальцами свободной руки жилку у меня под подбородком.
– Что ты делаешь?
– Я задал вопрос, – напомнил парень.
– Придворный маг перед свадебной церемонией напоил.
– Зачем?! – Взгляд у брюнета стал какой-то странный-странный. Но хоть руку от моего лица убрал, напоследок мазнув указательным пальцем по щеке.
– Знаешь ли, – язвительно сообщила я. – Свадьба – дело муторное, пардон, нервное, невеста всегда очень переживает, там толпа народа, и все чужие. Спасибо, лорд Брион обо мне позаботился. От этой настойки эмоции уходят на задний план, и чувствуешь себя спокойной, как слон.
– Угу, – поддакнул колдун. – А еще при передозировке можно заработать сильное отравление.
Флягу я отдала беспрекословно.
– И знаешь, – медленно добавил похититель. – До твоих нервов мне дела нет, а вот отношение к невесте короля интригует. Рецепт этой настойки относится к запрещенным. Есть у нее одно занимательное свойство, ради которого собственно ее и применяют. Она подавляет волю, делает человека более внушаемым и эмоционально-неустойчивым. Эй, ты чего? – Заметил он мой ошалелый взгляд. – Не знала?
– То есть меня опоили прямо перед церемонией, – прошептала я. – Специально?
Теодор – Теодор… А ведь я пыталась тебе доверять.
– Похоже на то. Но зачем? – Колдуна этот вопрос тоже заинтересовал.
Нет, зачем, я как раз-таки понимала. Не понимала, почему. От чего я спаслась? И что ждет меня дальше?
– То есть, если бы ты меня не спер прямо у алтаря, – проговорила я.
– Сейчас бы ты уже была королевой, – нетерпеливо отмахнулся колдун.
– Зачем им было нужно, чтобы я вышла замуж за короля? – Я вскинула голову и требовательно уставилась в глаза моему похитителю. – Что во мне такого? Для чего Теодор планировал меня использовать?!
– Да кому ты нужна? – Неискренне рассмеялся колдун. – Ты же никто!
– Вот именно! – Рявкнула я. – Ты ведь тоже не ангел-хранитель, чтобы вот так просто заглянуть на огонек и вытащить меня. Что тебе нужно?
– Может быть, я просто хотел сорвать свадьбу? – Сверкнул глазами маг.
– Или рассчитывал на выкуп? Так меня можно было украсть без таких сложностей намного раньше! – Я подозрительно прищурилась. – А может, ты практикуешь черную магию, человеческие жертвоприношения и прочую гадость?! И сейчас усыпляешь мою бдительность, чтобы потом расчленить на алтаре и сожрать мою печень?!
– Да как тебе в голову только пришла такая глупость?! – Возмутился злодей. – Извращенка! Ничего мне от тебя не надо.
– Зачем тогда крал? Теодору ты моим похищением хуже не сделал; он вообще любит другую.
Прости, Аннель, если я сейчас тебя подставляю, но и ты не была со мной честна.
– Но тебя это не остановило, когда ты согласилась стать женой короля, – презрительно скривился злодей.
Так, я не поняла, это он сейчас Теодора защищает?! Намекает на мою жадность?
– Это не остановило его, – холодно произнесла я. В сердце разгоралась обида, но я привычно заставила себя улыбаться. Надеюсь только, моя улыбка выглядела не слишком жалко.
– Разве в твои планы не входило взойти на трон? – В голосе похитителя прозвучала нотка растерянности.
– Представь себе – нет, – отрезала я, подавшись вперед и насмешливо глядя колдуну в глаза.
Его это явно нервировало, а меня соответственно забавляло, добавляя так недостающей мне уверенности в собственных силах.
– А как же власть? – Он смотрел на меня как на какую-то диковинную зверушку.
– Зачем мне она? – Презрительно улыбнулась я и облизнула пересохшие губы.
И уже потом поняла, как двусмысленно это должно было выглядеть.
Похититель подался вперед, будто получил разрешение. Я закаменела, когда его руки скользнули по моим плечам. Нежно. Невесомо. Будто прикасался к чему-то очень важному и дорогому.
Я…Я… Я же не это имела в виду!
Некстати вспомнилось, как совсем недавно меня целовал мой несостоявшийся жених. Так похоже и одновременно по-другому. Парадокс: мужчина, по его собственным словам желавший мне лишь добра, не дал мне ни единой возможности уклониться. А злодей, укравший меня с моей собственной свадьбы, великодушно предоставил мне право выбирать.
Шаг назад – и чужие руки отпустят мои плечи. Одно мое движение – и мужчина, склонившийся надо мной, послушно отступит.
Может быть, поэтому я подалась вперед?
На какой-то миг место и время утратили свое значение. Мне было хорошо, и я тянулась вверх, не желая ни на миг разрывать поцелуй с человеком, даже имени которого не знала. Горячие руки мужчины неохотно ослабили хватку и поползли по моей спине, осторожно гладя кожу подушечками пальцев. Я отстраненно отметила, как они переместились на ткань платья. Менее яркими от этого ощущения не стали. Хм, кажется, я поняла, почему шнуровка на платьях и корсетах располагается сзади – чтобы мужчина мог распускать ее, не выпуская свою женщину из объятий.
Корсет перестал меня стискивать, и я довольно вздохнула. Колдун замер на мгновения, закаменел и отстранился. Я с удивлением посмотрела на него, одновременно прижав платье рукой под грудью, чтобы избежать конфуза.
– Ты такая же, как и все женщины, – со странным презрением бросил мой похититель. И припечатал. – Готовая нырнуть в чужую постель расчетливая дрянь.
На долю секунды я задохнулась, но темная ярость уже поднималась во мне. Обида, страх, усталость перемешались внутри немыслимым коктейлем, туманя голову и подстрекая к необдуманным поступкам. Я снова провела языком по губам – теперь намеренно.
– Бедненький, – мой голос зазвучал низко, с хрипотцой. – Это все, что ты можешь сказать о женщинах? Несладко тебе жилось, если даже родную мать готов так обозвать. Мне жаль тебя!
