Дальше я уже ничего не соображала, полностью существуя только своими ощущениями, жаждой прикосновений и стремлением вновь и вновь переживать этот восторг. Близки мы стали так естественно, так органично, что я восприняла все как предопределенный этап, алчно ожидаемую следующую ступень в поглотивших меня ощущениях. И оказалась права. Все стало острее, еще глубже, еще чувственнее и еще более поглощающим. Меня окончательно затянуло в водоворот тактильных ощущений, впечатлений от его освежающих прикосновений, от сильнейших ощущений нашего объединяющего противостояния…
И это было вновь и вновь. Орино и снова Орино, его руки, губы, его тело. Он пробудил во мне ненасытную тягу к удовольствиям, к чувственным ощущениям, к самому себе…
С не меньшей страстью я, сама того не осознавая, изучала его тело, стремилась познать его желание, так же привязать к себе. Ночь была бесконечной, самой прекрасной и насыщенной. Рассвета не хотелось, о будущем не думалось, о последствиях не переживалось. Именно здесь и сейчас было прекрасно, а остальной мир и все насущные вопросы остались где-то далеко, за гранью разумности. Этой ночью я была эгоисткой, неразумной чувственной и беспечной эгоисткой.
После такой ночи душа требовала не менее знаменательного утра. Поэтому выбравшись из-под колышущегося верлианского одеяла, подправив немного съехавший обруч, пользуясь отсутствием Орино, прямо голышом протопала к ближайшей стене. Возможность полюбоваться на бескрайний океан и инопланетные заросли вполне компенсировала отсутствие завтрака. Активировав режим прозрачности, на всякий случай принесла из ванны сорочку и надела. Пусть, по словам Орино, тут никто не бывает, но мне, привыкшей к тесноте земных куполов, всюду мерещились любопытные взоры. В процессе созерцательного транса обнаружила дверь на небольшой округлый балкончик. Тут же выскочила на него, с удовольствием ощущая теплый будоражащий волосы ветерок. Прямо подо мной, поражая буйством красок, обнаружились остролистые кусты, а впереди в свете солнца серебрился бесконечный океан. Безумно много воды! Колоссально! В голове не укладывается просто. И вся она ничья. Просто рай, а не место. Особенно в сравнении с нашими черно-белыми темными куполами. Расправив руки, зажмурилась и, задрав подбородок повыше, подставила лицо лучам солнца, а тело теплому бризу. Душа просто пела от счастья, умоляя время остановиться, замереть именно в этот наивысший миг моего восторга!
Было очень тепло, очень красиво, очень ново все. Это первый день моей новой жизни. По-настоящему полноценной жизни. Я еле сдерживала себя от желания задрать лицо к небу и заголосить диким образом, просто от того, что все так здорово!
Переведя счастливый взгляд на море, залюбовалась его подвижной мощью, внушающей одновременно страх и восторженный трепет. Внезапно на воде появилась мелкая рябь и резким рывком в ореоле стремительные брызг из воды появились двое. Я мгновенно узнала Орино! И если выражения лица видно не было, то силуэт и несгибаемую манеру держаться я распознала сразу, еще на каком-то подсознательном уровне. А вот та, что была рядом, в его объятиях, обвивая его шею руками и прижимаясь к груди… В первые мгновения я не сразу осознала это, но…это была русалка! Резким изгибом, взмывавший вверх и тут же с брызгами хлопающий о поверхность воды хвост женщины не оставляли никаких сомнений. Это их женщины!!! И, видимо, эта конкретная русалка была женщиной моего шефа… Резко дернувшись в сторону от пришедшей мысли случайно зацепила локтем незамеченный ранее орнамент, украшавший перила заграждения. Он почему-то сдвинулся и со страшным грохотом, ударяясь по пути о каждый выступ дома, полетел вниз. Парочка в воде резко обернулась, сразу заметив меня перегнувшуюся через перила в тщетной попытке удержать проклятое украшение фасада.
На мгновение все мы замерли, застыв в том положении в котором нас застал грохот а потом…
Я внезапно сообразила, что меня застали за подглядыванием за милующейся парочкой! Орино, резко разжав руки, развернулся и рванул к берегу! Русалка со странным визгом, подняв фейерверк брызг, рухнула в воду! И все это одновременно и буквально в одно мгновение. Испугавшись сама не понимая еще чего, я тоже метнулась в комнату, успев отметить за мгновение до того, как развернулась, что мой обнаженный шеф уже выскочил на берег и дико быстро несется к дому. В тревожном испуге — а вдруг у них строжайше запрещено наблюдать за чужими ласками — застыла посреди спальни, не зная как поступить. Услышав Орино, взбегающего по лестнице, поддалась интуитивному порыву и метнулась в ванну. Там привалилась к двери с внутренней стороны. Почти тут же ее попытались открыть, а я, со страху резко дернула ее на себя, не позволяя, и быстро протараторила:
— Не входи! Нельзя! Я… я… не одета!
Ручку дергать перестали, но я слышала его дыхание, знала, что он стоит тут, совсем рядом, отделенный от меня, не запирающейся дверью!
Мозг панически соображал, как поступить в данном положении, как вести себя, как действовать с Орино? С одной стороны — я ему не жена и это мне четко дано было сразу же понять. Ой, а вдруг жена как раз русалка? Кто их знает, в самом деле, может быть у них гаремы, а женщины в этих вопросах вообще права голоса не имеют? Но мне он тогда сказал, что именно его измена — основание для разрыва отношений? Вопрос, каких? Любовной связи или рабочих? А если вспомнить про гипноз, не будет ли считаться неразумным, если я сейчас накинусь на него с собственническими возмущениями и вопросами? Подпасть под влияние и опять все забыть совсем не хотелось, так недолго и до состояния непомнящего овоща дойти.
Но обидно было. Даже горько. Но и отрезвляюще тоже. Это такой основательный щелчок по носу, чтобы совсем от земли не отрывалась. Очень своевременно! Сама же думала, что связь связью, но все это когда-то кончится и оказаться стоящей на двух ногах я обязана! А не рухнуть подкошенной горем, отчаянием и утратой смысла жизни.
Опять же, не стоит судить поспешно. Чтобы выводы делать, надо в ситуации разобраться, а то у них тут чудо на чуде и все крайне непонятно. Выдохнув, отклеилась от двери и, шагнув к унитазу, старательно выдерживая тон, громко сказала Орино:
— Пока прошу не входить, мне надо время себя в порядок привести.
Снаружи было подозрительно тихо. Я уже задумчиво устроилась на унитазе, когда все же прозвучал его негромкий ответ:
— Я тебе ванну сделаю?
— Нет, нет, — поспешно возразила — прежде чем встречаться с верлианцем, надо все обдумать, поэтому придется как-то самой разбираться. — Я сама справлюсь.
В спальне опять наступила тишина. Но я же не маленький ребенок, надо начинать осваиваться. Не будет же он меня постоянно за ручку водить и все за меня делать, это уже зависимость какая-то получится. А зависеть от него я не хочу. И так условиями проживания и питанием обеспечил, чего еще требовать?
