Она невольно подалась назад и почувствовала бедром его возбуждение. Почти обнажённая, в одном кружевном лифчике — она хотела его. Ужасно. Настолько, что была полностью мокрой внизу: будь на ней панталончики, они промокли бы насквозь.
— Вы остались наедине с чудовищем, — прошептал он ей на ухо. — И сейчас я вам это докажу.
Узкая кисть скользнула вниз по ложбинке между ягодицами. Погладила её нежные складочки, раздвигая их.
Она услышала, как он опускается на колени, и почувствовала, как её панталончики сползают до лодыжек, а потом он приподнимает сначала одну ступню, потом другую, чтобы избавить её от белья окончательно. У Киры перехватило дыхание, когда профессор поднёс ступню к губам и его язык плавно, с нажимом обвёл косточку, а затем прошёлся по нежной коже возле пятки, продолжая покрывать её ступню поцелуями.
— Вам нравится? — прошептал он.
Она могла только кивнуть.
— Нежность невозможна без жестокости, моя драгоценная невеста. А я буду очень жесток с вами этой ночью.
Он бережно поставил её ступню на пол.
— Расставьте ножки ещё шире, — предложил он хрипло. — Я хочу видеть вашу розу. Вашу влажную глубину, открытую только для меня. Есть что-то глубоко порочное в том, чтобы обладать своей невестой до свадьбы. и именно это я и собираюсь сделать.
Его ладони легли на её ягодицы.
— Совершенно противоестественным образом.
Кира вздрогнула, рефлекторно сжимая ягодицы, но он лишь засмеялся, накрывая её тугую и узкую дырочку пальцем.
— Нет, мисс Риаз. Куда страшнее.
— Мне будет больно? — спросила она негромко.
— Нет. Я вас подготовлю. Но ничего подобного вы раньше не ощущали. Готовы на приключение?
Теперь её предвкушение начало сливаться со страхом, а страх — с предвкушением, мешаясь так густо, словно её обнажённую обмазывали мёдом пополам с дёгтем. Ещё одна грязная фантазия — стать холстом для его палитры…
Она хотела этого. Хотела всего.
— Да, — прошептала она.
Когда его язык тронул её сзади, она расслабилась. Её нежные складочки, лепестки её розы, казалось, сами потянулись навстречу ему, и её тайная жемчужина раскрылась перед ним сама.
Но он не касался её там. Просто обвёл кончиком языка раз, другой — и долгим поцелуем поцеловал её у самого входа.
Кира судорожно выдохнула.
И вновь задержала дыхание, когда его пальцы медленно и умело начали растягивать её внутри. Так, как он никогда не делал раньше.
— Что вы. — начала Кира.
— Шшш. Если будет больно хоть на секунду, скажите.
— Не скажу, — шепнула Кира. — Я хочу попробовать. И боль тоже.
— Смелая девочка.
Он раздвинул её ноги шире, пройдясь между ними ладонью. А потом вдруг укусил в плечо, отвлекая её внимание, — и долгим медленным движением ввёл в неё сразу три холодных пальца узким тугим клином.
Кира застонала. Словно он сам вошёл в неё: она была наполнена так, что, казалось, вот-вот взорвётся.
— Тихо, девочка, — прошептал он. — Доверься мне.
Его твёрдые пальцы начали расходиться в стороны, растягивая её. Кира резко выдохнула. Новые ощущения туманили голову, наслаждение затмевало боль, и одновременно мужские пальцы так искусно и легко потирали нежную точку у её входа, что колени Киры подогнулись и она снова застонала.
Его рука поддержала её. Он мог гнуть этой рукой сталь, он мог абсолютно всё своей магией, но сейчас ему не нужно было ни капли магии, чтобы растянуть её до предела.
А потом Кира почувствовала, что в неё входит вся его узкая кисть — и замерла от необычности и новизны. Она стояла, тяжело дыша, её руки были припечатаны к стене, его тонкие пальцы брали её утончённо и умело, и Кира отпустила себя на волю, мысленно раздеваясь перед ним снова и снова, раздвигая ноги шире, оказываясь ещё более раскрытой и беззащитной перед ним, разрешая ему всё. Его пальцы распирали её до предела, ей было больно и горячо… но менее всего она желала, чтобы он остановился.
Ещё одно умелое движение, и Кира еле слышно ахнула, задерживая воздух в лёгких. Это было. сладко. Это возбуждало, возбуждало так дико, что каждое движение его пальцев наполняло её новой влагой, новым желанием. Она хотела его, и он брал её так, как хотелось ему.
А потом его рука выскользнула из неё, и её место заняли лишь два пальца, тонкие и сильные. Кира на миг ощутила потерю, опустошение — но шершавая подушечка большого пальца погладила нежный бугорок, и Кира вновь беспомощно застонала, менее всего желая, чтобы он остановился.
Сладкий золотой свет наполнял её. Она была золотым яблоком, тугим и невесомым. Сияние зрело в ней, созревало, раскручивалось спиралью, и наконец Кира застонала и забилась в судороге. В сладких толчках, сотрясающих её тело под пальцами, которые больше не двигались, позволяя ей получить удовольствие, насаживаясь на них.
Профессор медленно, чувственно провёл по её бедру в последний раз, и его пальцы покинули её лоно. Секунда, и Кира снова стояла на двух ногах.
— Я избавлю вас от этого, — прошептал он, берясь за застёжку её лифчика. — Вы исстрадались достаточно, мисс Риаз.
Кира прижалась к нему.
— Нет, — прошептала она в ответ. — Это вы исстрадались недостаточно. Сейчас я сделаю своего жениха счастливым. Для этого и предназначены невесты, не так ли?
Он прижался к ней сзади, и Кира ощутила, как он возбуждён.
— Тогда, — хрипло сказал он, гладя её бёдра, — ваше наказание всё ещё продолжается. Сейчас.
Его ладони легли на её соски под расстёгнутым лифчиком, и это возбуждало ещё сильнее, чем если бы она была голой вообще. Они мяли, гладили, щипали, и Кира на миг почувствовала себя будто застигнутой футбольной командой мальчишек в раздевалке. Ещё одна постыдная фантазия. и как же она возбуждала. Каждый раз, когда Тёмный Лорд раздевал её, она чувствовала в нём то же желание, ту же жажду, то же мальчишеское любопытство — и ту же жадность. Он хотел её. Он хотел её всегда.
А потом её ладони отлепились от стены, и Кира рухнула в его объятья.
— На четвереньки, — последовал негромкий приказ. — Я хочу, чтобы в этот раз вы были громкой для своего мужа. Вы поняли меня, будущая леди Деннет?
— Да, — прошептала она, повинуясь.
— Вы будете послушной?
Кира почувствовала его обнажённую плоть, упирающуюся в её разведённые ягодицы, и глубоко вздохнула.
— Я буду послушной.
— Хорошо, — проговорил он, склоняясь над ней, вдыхая её запах.
А потом одним толчком он вошёл в неё.
Кира была готовой для него. Всё, что он делал с ней, готовило её, маленькую и узкую, к тому, чтобы он скользнул в неё, как меч в ножны. Она была его донором, его магией, его родником, его любовью. Ножнами, в которых он отдыхал ночами. Наложницей, согревающей его постель вечером и будящей нежными поцелуями утром.
Его второй половинкой. Его парой.
Его.
Теперь Кира не сдерживала стонов. Его рука терзала её сосок, пальцы второй руки ласкали её между ног, и она уже не стонала — кричала.
— Кричите, — шепнул он ей. — Плевать, если кто-то сюда ворвётся.
— Вы их убьёте, — простонала она.
— Вот ещё. Я придумаю что-нибудь поизощрённее. — Он откинулся на корточках и притянул её к себе спиной. — А теперь порадуйте меня снова.
Его рука чуть сжала её горло, и Кира застонала тише, но не менее протяжно. А когда его губы обхватили мочку её уха, когда язык путешествовал по нежным изгибам, когда он ласкал её грудь, всё это время не прекращая двигаться в ней, Кира вновь почувствовала, что превращается в сияние, в жидкое серебро, и между её ног разгорается пламя, готовое расплавить её, а потом искрить магией до звёзд.
— Пощадите меня, — шепнула она. — Ещё пара минут, и я упаду в обморок.
Он обхватил её поперёк талии.
— Совсем чуть-чуть, маленькая.
— Тогда… не отпускайте меня.
— ТТТтттттт. Я всегда здесь.
Теперь они двигались медленнее, будто танцуя в едином ритме, и Кира могла оценить каждое прикосновение, погрузиться в каждое движение, словно в прозрачную воду. Танец, медленный танец любви и смерти. Ей на плечо упала красная капля, но она даже не вздрогнула. Наверное, даже если бы её сердце остановилось в эту секунду, она всё равно продолжала бы двигаться.
