— Я люблю тебя, — снова шепчу я. — Я искренне тебе благодарна за то, что ты никогда во мне не сомневался.
Отстранившись, он удивленно смотрит на меня.
— Сомневался? Ты принадлежишь мне. В чем тут сомневаться-то? Я уверен в этом вот здесь, — он приставляет палец к своей голове, — Даже если эта часть меня этого еще не осознает. — Он постукивает себя по груди. — Это произойдет, когда придет время.
Я киваю головой. Даже если и нет, мне все равно. Теперь он мой, и это все, чего я хочу. Я могу быть счастлива, до конца своих дней оставаясь в его объятиях, прямо как сейчас. Я разворачиваюсь до тех пор, пока мы не сидим лицом друг к другу, и прижимаюсь к нему грудью. Мои соски трутся о его грудную клетку, и я испускаю стон, когда он, положив руку мне на спину, притягивает меня к себе и пленит мои губы своими. Сейчас это не тот любовник, который испрашивает разрешение перед тем, как прикоснуться ко мне, — это мужчина, который хочет целовать, облизывать и ласкать и которого не волнует, угодны ли его ласки.
Я в восторге. И я в восторге от того, что это он. С Салухом все, что ни делается, все хорошо. Все приемлемо, потому что ему я доверяю. Даже если он схватит меня, я знаю, что со мной все ровно все будет в порядке, потому что он никогда не причинит мне вреда. Поэтому я целую его в ответ с не меньшей страстью. Наши уста соединяются, и его язык переплетается с моим. Я тихонько вздыхаю от удовольствия, которое получаю, пробуя его на вкус, — он дикий и мужественный, и в то же время, на мой взгляд, та еще вкусняшка. От взмахов его бугристого языка меня так и распирает от наслаждения, а заодно и наводит на весьма пикантную мысль. Он весь в этих бугорках — словно кто-то вырвал страницу из моего дневника шаловливых фантазий или что-то типа того. В то время как мы целуемся, я трусь сосками о его грудь, ощущая острую потребность наброситься на него.
Его руки плавно двигаются по моему телу, а затем, скользнув вниз, обхватывают мою попку. Он стонет мне в рот, когда его пальцы скользят к расщелине между моих ягодиц.
— Никогда не привыкну, что у тебя нет хвоста.
— Что? Не нравится? — спрашиваю я, зарываясь пальцами в его густые, роскошные волосы. Они слегка жестковатые, но гладкие, густые и красивые. Невольно побуждают меня задумываться о том, как выглядели бы наши дети — с его длинными прядями с завитками моих кудряшек? Это была бы самая впечатляющая шевелюра на свете.
— Я нахожу это… очаровательным. — Его пальцы ласкают мою задницу, как будто он все еще пытается понять, куда этот хвост мог бы деться. Это разжигает во мне возбуждение, и я покачиваюсь навстречу его ласкам.
— Во мне много чего очаровательного, — поддразниваю я его. Щелкнув языком по его нижней губе, я ловлю ее зубами. И мне очень нравится его сексуальный, едва слышимый стон, который он испускает в ответ на это.
— Ну тогда я обязательно должен все это исследовать, — шепчет он, и его руки снова начинают скользить по моей спине, — едва касаясь пальцами. — Я отыщу все твои мягкие местечки и обласкаю их. Сначала буду исследовать все твое тело пальцами, а потом языком.
От его слов вновь меня накрывает волной удовольствия. Проклятие. Ну, это походит на офигенное обещание.
— Давай, рули.
Он ерзает, подозрительно оглядываясь вокруг.
— Я что?
Меня пробирает смех. Я нагружаю его всем этим сленгом землян, тогда как сама я, безусловно, очень возбуждена. Я хватаю его за рога и притягиваю его лицо обратно к себе для очередного обжигающего поцелуя.
Он падает на спину, но его губы по-прежнему прижаты к моим, и тогда мы оказываемся на полу, а я сижу верхом на нем, при этом мы продолжаем целоваться. Его руки движутся к моим грудям, и он, обхватив их, начинает дразнить и перекатывать пальцами соски. Я задыхаюсь и принимаюсь тереться бедрами о его живот.
— Сядь прямо, — велит он мне. — Я хотел бы увидеть всю тебя.
Я так и делаю, трясь своей киской о его живот. Я чувствую, как его член касается моей задницы, и это заставляет меня покачивать бедрами легкими круговыми движениями, дабы я могла тереться о него. Его руки немедленно возвращаются к моим грудям, и он принимается щипать мои соски, дразня их, а я кладу руки ему на грудь и продолжаю тереться о него. У него на животе, там, где следует быть «счастливой дорожке», имеются бугорки и под моей чувствительной киской они ощущаются… странно восхитительно.
— Ты очень-очень красивая, — выдыхает он, и под его жарким взглядом я чувствую себя богиней. Я богиня этого мужчины, и больше мне ничего не нужно.
Я трусь и раскачиваюсь, сдвигаясь чуть дальше по его брюшному прессу, а его член упирается в мою задницу.
— Тебе нравится, когда твоя пара объезжает тебя?
В его глазах загорается огонек, и он тянет меня обратно вниз к себе.
— Я хочу попробовать тебя на вкус.
— Тогда пробуй. — Я наклоняюсь для поцелуя.
Он снова трется носом о мой нос.
— Нет, я хочу попробовать тебя так, как ты сделала это со мной прошлой ночью.
О! Он хочет ублажить меня орально. Я испускаю стон, лишь подумав, что он своими чудесными губами ласкает меня.
— Если ты этого хочешь.
— Хочу этого больше всего на свете.
Я провожу ногтями по его груди.
— Мне лечь на спину? Или мне сесть тебе на лицо?
Издав глубокий стон, Салух прижимается лицом к моей шее, рогом касаясь моей щеки.
— Ты… ты бы сделала это?
— Если хочешь. Некоторым мужчинам это не нравится, поскольку…
Он накрывает ладонью мне рот, заставив меня замолчать.
— Больше никого с прежних времен не существует. Все другое не важно.
Я не могу перестать улыбаться.
— Тогда да, я бы это сделала.
Он снова целует меня, по всей шее, а затем и лицо, его руки запускаются в мои волосы. Я прям ослеплена его ласками — для девственника он чертовски хорош в прелюдии и в отвлечении меня, дабы я обо всем забыла. Я только и могу, что бесконечно целоваться и обниматься. Но при этом я жажду большего.
Но еще я немного нервничаю, тогда как он с голодным выражением лица ложится обратно на спину. У меня уже был секс — как добровольный, так и насильственный. В постели я многим занималась, но, честно говоря, никогда не делала того, что предлагала. Я сяду на лицо девственника. И это первый раз, когда Салух будет удовлетворять девушку орально. А что, если это уже слишком? А что, если ему не понравится, и тогда я испоганю желание наслаждаться оральным навсегда? Прикусив губу, я задумываюсь. Возможно, нам стоит начать помедленнее, добираться до более развратных вещей как-то потихонечку…
— Моя пара, ты слишком много думаешь, — шепчет он, протягивая руку, чтобы поласкать одну из моих грудей, покуда я сижу верхом на его животе, сама не своя от всех этих переживаний.
— Ну… если тебе это не понравится, мы попробуем что-нибудь другое, хорошо?
— Не понравится? — он смотрит на меня, как на сумасшедшую. Но когда он видит беспокойство на моем лице, он кивает головой. — Если мне будет неприятно, я дам знать.
— Спасибо. — Я делаю глубокий вдох, собираясь с духом, после чего, наклонившись вперед, приподнимаю бедра. Этим движением мои груди чуть ли не прижимаются к его лицу, но я вообще-то, не совсем уверена, как… ну, как мне залезать на него. — И как нам это устроить?
— Хватайся за мои рога.
Я так и делаю.
— Побыстрее, моя пара, — шепчет он хриплым голосом, и это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем его руки тянутся к моим бедрам, и он поднимет меня прямо на свое лицо.
У меня перехватывает дыхание, потому что он сильнее любого из человеческих парней, которых я когда-либо встречала, и — вот это да! — у меня нет ни секунды, чтоб оправится от этого, как моя киска оказывается прямо над его чертовым ртом. Я цепляюсь за его рога. Мои колени опускаются на пол, и я опираюсь на них, держась за его рога, что немного напоминает мне скачку верхом на лошади, правда, седло… — это его рот.
Салух испускает стон, и я напрягаюсь.
