Я отошла от схемы на несколько шагов, чтобы увидеть всю картину целиком.
– Почему Питер рыл материалы на Рейтер-моторс? – задала вопрос я. – Почему именно эту компанию он связал с сетью черной Жатвы?
– Мы пришли к выводу, что кто-то начал расследование дела о смерти Роуз Соммервиль шесть лет назад, – Алексис обвела имя Роуз. – Если Роуз была любовницей старшего брата Питера, возможно, расследование начал вести он. И умер из-за проблем с сердцем около шести лет назад.
– Вы не говорили, что он мертв! – я подошла к схеме. – Он умер из-за проблем с сердцем?
– Да.
– Это многое объясняет, – я закивала. – Скорее всего, брата Питера Донохью убил палач. При этом, Донохью-старший расследовал дело о смерти своей любовницы – Роуз Соммервиль. И обнаружил, что с аварией не все так просто. Он начал собирать информацию и напоролся на сеть черной Жатвы. После этого его убили. Спустя примерно пять лет его брат Питер возобновляет расследование. И его тоже убивают. У нас мало данных. Втянут целый округ. Вряд ли в такой большой сети работал один палач-Денни. Значит, есть и другие палачи.
– Горн тоже был палачом, – Алексис обвела имена Денни и Горна в кружки.
– Нужно разделиться, – предложил Айени. – Мы с Мэйю занимаемся Питером Донохью. Вы с Алексис обыскиваете дом Поука и пробуете найти хвосты среди знакомых Денни. И Отти тоже нужно взять под контроль. И проверить контакты всех архиереев и экспертов из списка Питера.
– Дядя Алексей поможет, – кивнула Алексис. – Завтра мы с Одьеном навестим вдову Поука.
– А мы с Айени съездим на песчаные карьеры, – я посмотрела на Айени.
– Так приятно слышать от тебя слово «мы», – он ласково мне улыбнулся. – Повторяй его почаще.
– Может, еще кофе? – предложила Алексис.
– Нет, спасибо. Скопируйте себе данные с карты памяти Питера (теперь я тоже стала называть его по имени) и отдайте оригинал мне. Хочу еще покопаться в этих счетах.
– Конечно, – Одьен скопировал данные и отдал мне карту памяти. – Из тебя получился бы отличный сыщик!
– Домушник, а не сыщик, – я спрятала карту памяти. – Спасибо за ужин. Все было очень вкусно. И да, приятно было познакомиться, – я протянула руку Алексис и она пожала ее.
– Мне тоже, Мэйю.
– Завтра приходи на ужин в шесть, – пригласил Одьен. – Посмотрим, может, будет новая информация.
– Конечно, – я помахала им рукой. – Провожать не нужно.
***
Глоток свежего воздуха – и мне стало лучше. Я застегнула куртку и поплелась в сторону дома. Айени нагнал меня буквально через минуту. Пристроился рядом.
– Мама звонила. Сказала, что ты приходила к их дому. А когда она вышла и попросила тебя зайти, ты ничего не ответила и убежала.
– Я была в наушниках и не слышала.
– Ясно.
– Что тебе ясно? – буркнула я.
– Зачем тебе искусственное оплодотворение?
Я ускорила шаг.
– Доктор Ремю оставил тебе кучу сообщений с просьбой ему перезвонить.
– Это не твое дело.
– Ты не нашла достойного мужчину и решила выбрать кого-нибудь неизвестного с хорошей родословной и высоким IQ? Или дело в том, что тебе нужен ребенок, но не отец ребенка? Хочешь, чтобы ребенок был только твоим, и никто не имел права вмешиваться в твою с ним жизнь?
– Было бы неплохо, – ответила я.
– У меня хорошая родословная и высокий IQ.
– Сдай анализы, донор, – хмыкнула я. – Мало ли что ты подцепил во время своих рандеву?
– Во-первых, я лишь бы с кем не спал. Если женщина предлагала поехать к ней после первого же свидания, я вежливо отказывался и больше ей не звонил. Во-вторых, все мои женщины знали, что это только общение и секс. Никаких обещаний и признаний. В-третьих, я всегда предохранялся. В-четвертых, после каждого расставания я сдавал анализы. Последние пришли месяц назад, и я чист, как белый лист.
– За месяц никого не завалил? – хмыкнула я.
– Кроме тебя, никого.
– Ну так сдай анализы, – я поежилась от холода. – Ты же не предохранялся. Вдруг, что подцепил?
– От твоих клиторальных стимуляторов? – он засмеялся. – Вряд ли.
– Это ты бардак в доме устроил?
– Бардак? Нет. Я все аккуратно пересмотрел и, кстати, забрал не только твой телефон, но и твои интимные игрушки.
– Ты забрал мои стимуляторы? – я даже остановилась. – Вообще-то они дорого стоят!
Айени обернулся ко мне:
– Зачем тебе стимуляторы, есть у тебя есть я? Я простимулирую тебя как, как ни один стимулятор не сможет!
– Между нами больше ничего не будет. Иди, стимулируй кого-нибудь другого! – я пошла дальше.
– Будет. И ты это знаешь. Ты просто ревнуешь меня и злишься на саму себя, что ревнуешь. А я злюсь на тебя из-за того, что ты выбрала какого-то донора спермы для зачатия!
– Ты поэтому сегодня напился? – я едва не захохотала.
– И поэтому тоже. И еще потому, что ты попыталась меня кинуть. У тебя не получится: я заявляю тебе это открыто. Ты моя Aisori, а я твой Desima. Иначе, не было бы такого… …м-м-м… …секса!
– Секс как секс, – пожала плечами я.
На этот раз остановился Айени. Я тоже. И даже обернулась к нему.
– Секс как секс? – переспросил он. – Секс как секс?! – едва не закричал на всю улицу.
Я отвела взгляд. А что сказать, если сравнить не с чем? Лучше промолчать. Я отвернулась и пошла дальше. Он снова меня нагнал. Молчал, словно обиженный. Странно, ведь до этого не затыкался. С другой стороны, я уязвила его своим замечанием. Он не король секса. Он так… …ничего выдающегося. Я улыбнулась своему злорадству.
Спустя двадцать минут обоюдного молчания мы дошли до дома Мэрил.
– Спасибо, что проводил, – я остановилась у крыльца. – Спокойной ночи.
– Если ты пригласишь меня на чашечку кофе, обещаю, что у тебя будет сказочный секс!
Я засмеялась его прямолинейности.
– Обычно это срабатывает?
– Обычно меня приглашают зайти на кофе и делают минет, не успев его приготовить.
От отвращения у меня перекосило лицо.
– Обычный секс – ничего особенного, – он злобно улыбнулся. – Ничего общего с тем, что я испытываю, когда тебя ласкаю, когда плавно вхожу в тебя, а ты от переполняющих эмоций выбрасываешь нас обоих сразу в четвертое измерение. И мы продолжаем это и в четвертом, и в третьем и во втором и, конечно же, в первом измерениях, – он наклонился к моему уху и задевая его губами прошептал: – Признайся, ты ведь уже промокла?
Я развернулась, подошла к двери, открыла ее и обронила:
– До завтра.
Вошла в дом и попыталась закрыть дверь. Не получилось. Он втолкнул меня внутрь. Я зацепилась ногой за разбросанные по полу вещи и едва не упала. Айени подхватил.
Он включил свет и обомлел.
– А это что такое? – прошел в гостиную, заглянул на кухню, в ванную, в спальню, в другие комнаты и даже в гараж. – Кто это сделал?
– После того, как ты вручил мне телефон, я подумала, что ты.
– Когда я уходил, все было в порядке. У тебя что-нибудь пропало?
– Телефон и мои игрушки, – я натянуто улыбнулась.
– Ты даже не проверила! – возмутился он. – И о телефоне, и об игрушках ты не знала!
– Я не оставила в доме ничего ценного!
«Кроме карты памяти Питера Донохью», – подумала про себя.
– Я хочу кофе, – Айени снял куртку, швырнул ее на сломанный диван в гостиной и пошел на кухню. – Твою мать! Они весь кофе рассыпали!
– Облом! – озвучила я и пошла в спальню.
Убрала с кровати разбросанные вещи, перестелила белье, разделась и легла спать.
– Не так быстро! – Айени включил свет.
– Вали домой, – я спрятала голову под одеялом.
Судя по шорохам, он раздевался.
– Двигайся, – он забрался под одеяло. – Мэйю, подвинься, пожалуйста, – серьезным тоном попросил.
Я пододвинулась и уткнулась носом в другую подушку.
Он прилип ко мне всем телом сразу. Голый! Господи, как приятно… По спине забегали мурашки, от его ладоней на животе под майкой стало горячо. Он прижался губами к моему уху.
– Давай начистоту, – прошептал тихо. – Если бы ты не хотела меня здесь видеть, порезала бы, как сегодня утром. Тебе не шестнадцать лет, и даже не семнадцать. Не веди себя, как подросток – тебе не идет. Ты меня хочешь, и я тебя хочу. Более того, я тебя люблю, о чем много раз сообщил тебе за сегодня. И ты тоже меня любишь, поэтому ревнуешь и бесишься. И я бешусь вместе с тобой. Я не могу повернуть время вспять и все исправить. Дерек сказал, что ты его Aisori, и я поверил. И никогда в этом не сомневался, пока ты кое-что не рассказала вчера вечером. И головоломка сложилась. Я знаю, что девушку, с которой он встречался еще в школе, убили. Я знаю, что Дерек обвинял моих родителей в случившемся. Знаю, что он обвинял моих родителей и в покушениях на тебя. Я не дурак, Мэйю. Они могли это сделать, чтобы оградить своих детей от связей, которые противоречили брачным договоренностям. Но еще более логично, если они сделали это, чтобы спасти своих детей от Паствы. Мои родители в ужасе от того, что Одьен нашел свою Aisori. В Алексис их не устраивает абсолютно все. Мать рвет и мечет, пытаясь образумить любимого сыночка. А Одьен впервые в жизни послал родителей на хрен. «Это все ты виноват», – говорят они мне. И делают вид, что передо мной они ни в чем не виноваты. Я долго думал, как их наказать? Как заставить испытать боль, которую испытал мой брат, которую постоянно испытывал я? А потом понял, что главное наказание – это когда их дети знают, какие грехи висят на их родителях. Наказание – это смотреть, как их старшего сына хоронят в закрытом гробу. Как жизнь их второго сына рассыпается на глазах. Как этот сын отдаляется от них, давая понять, что он знает все их секреты. Как они пытаются выдать Гоаре замуж, а та объявляет им о своих отношениях с Кейдж и проваливает многомиллионную сделку. Наказание, это когда последний в семье, самый младший сын, который столько лет был им поддержкой и опорой, посылает их на хрен ради женщины, которая их никак не устраивает. Их дети – самое большое разочарование в жизни. И мы же, их дети, наказываем их за грехи. Я не прошу тебя простить их за содеянное. Я сам их никогда не прощу. Но я не хочу, чтобы месть была якорем, который потянет тебя на дно. Устава райотов и Паствы больше нет. Палачу можно вступать в брак с хранителем и рожать детей. Я не знаю, что будет с нами даже завтра. Но обещаю тебе одно: я не опущу руки, как неоднократно делал на протяжении девятнадцати лет своей жизни. Я буду за тебя бороться. Потому что я люблю тебя, а ты любишь меня. А теперь просто повернись ко мне и поцелуй. Очень хочу, чтобы ты меня поцеловала.
