— Хочешь знать от чего решил помочь?
Кивнула осторожно. Появилось ощущение, скажи я больше, то просто спугну эту волну откровенности.
— Ты другая. Не такая как большинство звёздных кого я встречал до этого. Многие переполнены злобой. Ты используешь её как энергию для действий. Для кого-то недовольство — вечный фон жизни. Ты же радуешься возможности поработать, а когда появляется возможность отдохнуть, просто делаешь это. Спокойно. Без самобичевания или терзаний. Ты просто делаешь всё куда тебя жизнь ведёт. Это новое!
Закусила губу, чувствуя что сказанное совершенно не входит в мои планы. Он просил от меня правды. Хотел чтобы я была искренней. На деле, выдавал мне подробности, которые я и сама о себе не осознавала. Живая? Интуит по особенному чувствовал других. Это я поняла ещё на Зуждале. Но почему называет меня именно «живой»?
— Я сказал «сделать тебя своей». Ляпнул, сам не зная почему. Но я не влюбился, Синая! — наконец подытожил он. — Не строю иллюзий относительно нашего будущего. Я просто хочу помочь, потому что вижу в тебе дастарку на перепутье, — он сделал паузу, в которую я наконец решилась вставить пару слов, но он пригрозил мне пальцем, показывая, что не закончил, — и это не гуманитарная помощь! Оставь свои шуточки кому-нибудь другому.
— Не злись, — вдруг выдала я и сама удивилась теплоте, которая стояла в голосе.
— Не стану, — выдохнул он. — Я вижу в тебе дастарку на перепутье. И арифметика очень простая. Я и сам на таком же перепутье сейчас.
Я сглотнула. Только сейчас поняла, что в погоне за свободой и прибывая в своих подозрениях, не подумала о том, что интуит мог искать свои ответы и, по иронии Вселенной, сейчас они приходили ему рядом со мной.
— Выходит никаких скрытых мотивов? — спросила, решив, что этот вопрос задам в последний раз.
Бертрам покачал головой:
— Я не хочу подставляться из-за твоего недоверия. А выслуживать доверие уже устал. И если в ответ на мою честность ты не раскрываешь передо мной правду…
— Что тогда? — переспросила, потому что мужчина замолчал. Переспросила уже чувствуя как холодной волной окатило голову, плечи, всю спину целиком. — Что будет, если не смотря на всё сказанное, я не соглашусь рассказать всё?
Он сделал несколько глубоких вдохов, а потом, я это точно почувствовала, успокоился.
— Если ты не согласна, я возвращаюсь на родную планету, — ответил мужчина. Холодная волна на этот раз прокатилась по всему телу, захватывая руки, ноги, каждую клеточку. Возвращается на родную планету? Всмысле совсем? То есть оставит меня? Сердцебиение участилось, а в голове я ощутила кружение. Только сейчас заметила, как естественно стало нахождение интуита поблизости. Как быстро я привыкла и вместо благодарности, которую я могла бы ежесекундно испытывать к нему за спасение собственной жизни, я начала воспринимать это как должное. — Видишь ли, Синая, — он усмехнулся с грустью, — спасать женщин просто так, при этом ничего не получая взамен, я уже умею. С последним (вновь ничего не получить) я могу смириться, но, на этот раз, хочу помочь той, кто этой помощи желает.
Внутри меня словно буря всколыхнулась. Сердце застучало ещё стремительнее. Я желала! Неожиданно для себя я желала. И мне действительно было важно, чтобы он оставался рядом. Ещё лучше, если бы он помогал идти.
— Прости, — тихо шепнула я, опуская глаза. С моих губ такие слова срывались редко. — Обычно я так не делаю.
— Не ведёшь двойную игру с тем, кто оказывает тебе помощь? — с добротой и участием в голосе, спросил он, а я покачала головой:
— Скорее не прошу прощения и не полагаюсь на другого.
Неожиданно от сквозняка гуляющего в ангаре и мне стало прохладно. Но больше даже не физические неудобства смущали, я вновь почувствовала на сердце щемящее одиночество.
— Может вместе полетим?
— Конечно, — он вновь ободряюще улыбнулся, — как только ты рассказываешь.
— Бертрам, там всё плохо, я не девушка мечты… — призналась, неожиданно чувствуя за это неловкость.
Не смотря на напряжённую, как я её чувствовала, обстановку, интуит рассмеялся:
— Это уж точно, Синая, ты не девушка мечты. Но может никаких мечт я не ищу. Так что по поводу правды? Почему за тобой гоняться? Кто такой этот сис? Почему на Зуждале ты была… — он сделал паузу, задумчиво глядя на меня, точно ещё не решил до конца стоит ли касаться этой темы. — Почему на Зуждале ты была в таком состоянии? Дело ведь не только в погоне. Ты была в отчаянье.
— Кое-кто умер, — с горечью призналась я, — в очередной раз в моей жизни кое-кто умер. И что если, рассказав тебе все секреты, раскрыв душу, мне и тебя в итоге предстоит потерять?
Вздрогнула всем телом. Это? Неужели это и было сердцевиной — причиной моего недоверия ко всем и всему? Я боялась потери? Что меня вновь оставят одну? Без отца… семьи, дома, без родной планеты и корней мощно связывающих меня со всеми, кто жил «до».
— А ты что, выходит, уже успела ко мне привыкнуть? — тем временем продолжал Бертрам, а глаза его при этом смеялись. Он снова расслабился и весь был весел. Кажется, ему было уже известно нечто, что делало его ещё увереннее в себе, чем это бывало обыкновенно. — Синая, ты как бомба замедленного действия. Сложно предугадать что ожидать от тебя в следующую минуту. Рядом с интуитами у всех у кого есть сердце оживают эмоции. Всё, что подавлено, выходит наружу. Но ты… тебя трясёт больше других. От приступа непоколебимого спокойствия до ярости. От наслаждения мгновением, какого я почти и не видел в жизни, до буйства и не согласия, которые и видеть не хочу.
— Зачем же возиться со мной, Бертрам? — почувствовав как в груди замирает, честно спросила я. Внутри что-то перещёлкнуло. Я бы назвала это «сдачей». Я сдалась обстоятельствам, сдалась ему. И это не означало, что я опущу руки будь расклад не в мою пользу. Скорее это говорило о том, что я соглашусь в любом случае. Соглашусь с жизнью какая она есть. — Я не девушка мечты. От меня одни проблемы. Своими необдуманными действиями на Вертраме, как ты сказал, я подставила не только себя и тебя, но и твоих близких, которые, я точно видела это, очень тебе дороги.
— Ты заметила? — он с интересом смотрел на меня, точно стоял не в холодном ангаре, а в кино.
— Что заметила?
— Как и сейчас твои эмоции скачут. Только недавно ты и грамма вины не чувствовала, а теперь вся ей «упилась».
— Если тебя не будет рядом всё успокоиться?
— А ты хочешь, чтобы успокоилось?
Я тяжело сглотнула. Вата в голове, в теле. Это продолжалось уже довольно долго, но нотки ясности сегодня нет-нет да прослеживались. И ещё кое-что. Неожиданное, но я и это в себе приняла. Приняла, что мне не хотелось просто спокойствия. Мне хотелось научиться быть спокойной рядом с этим интуитом.
— Я расскажу тебе всё, что ты хочешь знать, — из моего рта вырвались слова означающие окончательную капитуляцию.
Он усмехнулся и направился вверх по трапу. Монстр «на котором только на Тартус» вот-вот собирался покинуть гнездо.
— У меня есть старый знакомый на Тартусе, — крикнул Бертрам через плечо, — Бывала там?
— Может не надо, — простонала ели слышно, а громче призналась, — Бертрам, я согласна на правду. Мне есть что рассказать и… знаешь, боюсь, у меня на Тартусе может быть знакомых куда больше твоего…
Он резко остановился, замер, потом обернулся и вскинув брови медленно произнёс:
— На Тартусе значит? В тебе больше сюрпризов, чем кажется на первый взгляд! Что ж, «не девушка мечты» Синая, рассказывай уже всё, да давай убедимся в этом наглядно.
****
Бертрам
Я не влюбился! Я не влюбился!
Как я вообще мог такое сказать? Сказать девушке. У меня что есть надежда, что в меня влюбится она? Мало воспитанная, взбалмошная, с прошлым, от которого мороз по коже и нутром. Нутром, которое при всём выше перечисленном, хочется обнимать, греть, любить. Это странно. Я чувствую себя странно. Скорее всего от того, что почти непрерывно держу над дастаркой экран. Слишком много внимания. Постоянное внимание.
