до самого утра.
— А как же подготовка к балу, Шани? — лукаво улыбнулась ехидна Данита. — Он же завтра!
— А зачем к нему заранее готовиться? — Я показательно зевнула и подняла глаза к потолку. — Мы же не повара, чтобы вечером накануне торжества торты делать, дабы они пропитаться успели. Оденусь да пойду.
— Не зна-а-аю… — протянула принцесса. — Я вот собираюсь кое-что делать, чтобы выглядеть красивее. Красота вообще требует времени!
— Хорошо сказано, Нит, — улыбнулась Рональдин и на моё счастье поинтересовалась: — А что ты такое делать собираешься, расскажешь?
Данита тут же отвлеклась от меня и принялась расписывать всевозможные косметические процедуры, которые всенепременно требуется проходить с вечера. Я не вслушивалась. Честно говоря, по количеству известных косметических процедур я легко переплюнула бы принцессу — в основном, конечно, из-за девочек матушки Розы, которые постоянно обсуждали между собой, как сделать так, чтобы вечером лицо выглядело лицом, а не местом ниже пояса. И в дело шла не только магия, но и обычные мази, притирания, массаж. Поэтому слушать Даниту мне было без надобности, если захочу освежить в памяти подобные знания, обращусь к матушке за консультацией.
После обеда, толком не успев отдохнуть, я поспешила на занятия по проклятиям. Неделю назад Дрейк дал мне задание — закончить полную классификацию и сделать таблицу, рассортировав данные и укомплектовав их конкретными примерами с названиями проклятий. Сказать, что я смертельно устала рисовать и заполнять эту таблицу — значит, ничего не сказать. А Дрейк только взглянул на неё одним глазом, кивнул и отложил в сторону!
— Магистр, — я всё же не выдержала, — вы никак не прокомментировали мою работу.
Он посмотрел на меня с удивлением, потом вновь поглядел на составленную таблицу, затем опять на меня — и вдруг искренне, весело улыбнулся.
— Шайна, если я никак не прокомментировал — значит, всё отлично. Ты прекрасно справилась, молодец. Хотя я и не сомневался в этом. И помнишь, о чём мы с тобой договаривались в воскресенье?
Я напряглась. Помнить-то я помнила, но…
— Ты можешь называть меня по имени, — продолжил Дрейк, и его улыбка померкла, по-видимому, наткнувшись на моё хмурое лицо. — Хотя я, разумеется, не настаиваю.
— М-м-м… — Я пожевала губами, и эльф вновь улыбнулся, но не так весело, как раньше, скорее, понимающе.
— «Магистр» меня тоже вполне устраивает. Что ж… раз мы с тобой закончили основную теорию, будем переходить к практике. Упражнения для того, чтобы начать видеть метку проклятья, ты делала — значит, сегодня попробуем её увидеть.
Я радостно встрепенулась поначалу, но спустя мгновение едва не вжала голову в плечи, осознав, что экспериментировать с меткой наверняка придётся на Дрейке. Это самый очевидный вариант. Но как же не хочется наблюдать последствия собственного дурного поступка…
Увы, но наблюдать пришлось: Дрейк заставил меня рассматривать его ауру и «искать» метку. Иногда её действительно приходится искать — метки выглядят по-разному и зависят от серьёзности и давности проклятья. В его же случае поиски были излишними: сияние ауры оказалось не таким ярким, как должно быть, а в области сердца красовался чёрный провал, от которого тонкими чёрными нитями расходились энергетические эманации. Выглядело это просто ужасно, однако…
— Судя по тому, что мы с вами проходили, проклятье теряет силу, — произнесла я тихо, сама до конца не веря, что говорю это. — Энергетические жилы тоньше, чем должны быть при проклятье подобного типа, и сама метка меньше. И… я не вижу, чтобы она сосала из вас жизненную силу, — заключила я поражённо. — Метка спит. Она есть, но не функционирует.
— Всё верно, — кивнул магистр. — Уже некоторое время я не ощущаю влияния проклятья. Нет неконтролируемых приступов страсти и агрессии, я почти не чувствую непреодолимой тяги к Эмирин. Уточню — я говорю именно о том, что нельзя контролировать. Отсутствие контроля над собой — характерная черта данного проклятья. В целом все эти чувства присутствуют, но не затмевают мне разум по крайней мере.
— Я рада, — пробормотала я, немного слукавив. Радость, конечно, была, но я её почти не ощущала — меня заполнял стыд. Очередное напоминание, какой кошмар я натворила… кстати… — Магистр, мне недавно снился сон про маму. Про Триш. И про… это проклятье.
— Да? — Дрейк заинтересованно сверкнул глазами, и я рассказала ему о том, что сказала мама. Как она защитила меня от влияния последствий проклятья, при этом разрушив заклинание, которое помогало ей скрываться. — Не понимаю, зачем нужно было именно разрушать? Как это связано? Выглядит, словно жертва какая-то…
— Нет, — покачал головой магистр, — с жертвами это никак не связано. Любое заклинание, блокирующее родственный поиск, основано на магии Крови, и снимать последствия наложенного проклятья тоже необходимо с её помощью. Однако если блокируешь родственный поиск, частично блокируется и магия Крови, по крайней мере в том, что касается сложных заклинаний. Здесь всё очевидно. Триш была вынуждена снять блок, чтобы помочь тебе. Возможно, потом она поставила его обратно, но было уже поздно. — Дрейк мгновение молчал, серьёзно глядя на меня, а затем добавил: — Не терзайся, Шани, и поверь мне — ты на её месте поступила бы так же. Это выбор любой любящей матери — избавить своего ребёнка от боли и проблем.
— Мне кажется, она видела во мне не совсем своего ребёнка, — пожаловалась я, вздохнув. — А ребёнка Эмирин.
Судя по округлившимся глазам, Дрейку такая мысль в голову не приходила.
— Хм, — он кашлянул. — У меня, конечно, нет столько опыта по воспитанию детей, как у Эмирин, но всё же скажу — как только ты принимаешь ответственность за чужого ребёнка, он становится твоим. Возможно, что-то такое про Эмирин и было в её голове, не берусь это опровергать — всё может быть. Но то, что Триш взяла ответственность за твою жизнь и была тебе хорошей матерью, бесспорно. Поэтому не стоит придумывать ей дополнительные грехи, у неё и основных достаточно.
Я даже улыбнулась, так забавно это прозвучало. Действительно… зря я обвиняю маму в том, что она ассоциировала меня с погибшей Шайной. Если это в чём-то и было так, она меня всё-таки любила. Меня, а не её.
— Как думаете, почему она не вернулась к Эмирин, чтобы попросить прощения? Поначалу было стыдно, понятно, но потом…
— Мне кажется, это очевидно, Шани. Она не вернулась, потому
