сплю…
— …Не приходи тогда, когда я сплю, — закончили мы вместе.
— Да-да, слышали — знаем, — добавила я. — Выпить есть?
— Ну… Э-м… Найду что-нибудь. Тебе в больницу, наверно, надо?
Я махнула дрожащей рукой:
— Обойдемся без этого.
— Ну как знаешь… Настаивать не буду… Давай я тебе раны тогда сам обработаю.
Млея от дружеской заботы, я позволила айболиту-дилетанту напичкать меня болеутоляющими таблетками и выполнить над моим телом необходимые на его взгляд процедуры, по завершении которых мы устроились в привычной обстановке — на кухне за столом в компании бутылки водки и незатейливой закуси. Я, конечно, хоть и сама предложила, но пить не стала, вспомнив, что дала себе зарок. Ограничилась чаем.
— Ну, рассказывай. Что случилось?
— Хорошо, только, пожалуйста, не перебивай! — Я повторила историю про две жизни, слушая которую Голиков удрученно качал головой, разумеется, не веря ни единому моему слову, но обещание сдержал — не стал перебивать. Потом в подробностях передала все, связанное с передрягой, в которую я влипла: про гендиректора, про двух бандитов, про пытки на заброшенной стройке.
Виталий, не меняя скептического выражения лица, предложил:
— Ну, если все дело обстоит именно так, почему бы тебе не обратиться в Генеральную прокуратуру? Уж они-то каких-то мелких воришек и маньяков в одном лице не побоятся.
— У меня нет для них доказательств. А для тебя есть.
— Не понял?
Молча я полезла в сумку и извлекла мобильный телефон. Нажала пару кнопок, из динамиков донеслось: «Есть один момент, который не дает мне покоя. Это купальник, надетый на мне в день встречи с принцем и перенесшийся на меня же во второй жизни. Это деньги, которые я нашла…»
Да-да, выйдя из клуба «Насилию — нет!», я додумалась записать наш с Голиковым разговор на диктофон. Пока звучал только мой голос, Виталик недовольно хмурился, мол, что за чушь ты меня заставляешь слушать. Но в следующую секунду он побледнел и слегка приоткрыл в изумлении рот, потому что сам ответил мне: «То есть… некоторые вещи переносятся с тобой? В другую жизнь?»
— Что это? — в изумлении бормотал он. — Это я говорю? Я?
Я молчала, диктофон продолжал уже моим голосом: «Именно». Затем снова Виталик: «Это странно». — «Это странно? — возмутился мой голос. — А то, что вообще происходит со мной, не странно? Ты сам-то веришь в такое с трудом…»
— Ксюша, я не понял… — Голиков чуть не плакал.
— Слушай дальше! — шикнула я на него, потому что следом шло самое главное:
«Нет, я качаю головой в том смысле, что действительно до конца не могу в это поверить, и вовсе не собирался это отрицать. Просто в это ни один нормальный человек бы не поверил. Как это может быть — уснуть и проснуться в другой жизни? А через день вернуться в эту? И в двух жизнях все те же люди, только они не знают, что ты общаешься с их клонами в параллельных жизнях!»
«А они общаются с моим клоном, когда я нахожусь в другой реальности»! — добавила я яду в Виталькино и без того горе. Он со странным звуком выдохнул, выпучив глаза, и начал слушать еще более внимательно.
— Офиге-еть, — в итоге выдохнул приятель, прослушав всю запись. — Что это, Ксюх?
— Это наш с тобой вчерашний разговор. Когда я спросила вчера тебя же — то есть тебя из второй моей жизни, ну ты понял, я надеюсь, — как нам разобраться со всем этим, ты сказал мне, что нужен новый, свежий взгляд. Так вот, Виталик. Я нашла человека со свежим взглядом. Это ты.
— Офигеть, — повторился он.
— М-м… Это не совсем то, что я рассчитывала услышать, — покачала я с досады головой. — Как насчет того, чтобы незамутненными мозгами покумекать и разобраться в моей истории?
— Ты что, смеешься? Чего ты от меня вообще хочешь? Я ничего не понял.
— Ну хорошо. Ты любишь конкретные, последовательные задачи? Вот тебе такая. Как диктофонная запись из второй моей жизни переместилась за мной в эту? Ты же не говорил тех вещей, которые услышал, так ведь?
— Ну да…
— Но ты их все-таки услышал. Как это могло произойти? И почему?
Виталик меня как будто не слышал. Сверлил глазами этикетку бутылки, словно там, между строками «состав» и «сделано в России», можно было отыскать ответ. Затем налил себе рюмку и выпил. После еще одну. Положил ломтик колбаски на хлеб и начал жевать.
Я дождалась, когда он проглотит, и стала вопрошать:
— Ну?.. Ну же?..
— Параллельные миры… Параллельные миры… — бубнил он себе под нос, ни разу даже на меня не взглянув. Затем вскочил с зажегшейся искоркой в глазах: — Новая планета!
— О боги, ты опять о ней…
— Как опять? Я ничего тебе не говорил!
— Да не ты…
— А-а, — протянул Виталий Витальевич, догадавшись. — Он!
— Да, — кивнула я.
— Короче говоря, — усевшись обратно на стул, продолжил товарищ основательным тоном, — ты ныряешь в параллельный мир каждый раз, как только крепко засыпаешь, и забираешь с собой туда некоторые свои предметы. Возможно, с точки зрения твоего астрально-ментального эго именно эти предметы тебе понадобятся в другой жизни, и они идут вслед за тобой. Если ты внимательно слушала про Новую планету, ты должна помнить, что там все устроено так сложно именно для того, чтобы приходить самим же себе на выручку в трудных ситуациях. Но это пока могут только избранные.
— Что же, я — избранная? Для чего же меня избрали?
— Никто тебя не избирал. Просто, очевидно, твой мозг сумел сделать какой-то прорыв, и ты получила эти способности. Я имею в виду, способности сообщаться с параллельными мирами, чтобы получать бесценный опыт.
— Хорошо, второй Виталик так же сказал, на что я ему ответила: а почему жизни только две? Параллельных миров, исходя из вашей этой бредовой теории, миллиарды миллиардов.
— Да. Но, возможно, твои способности пошли по интенсивному пути взамен экстенсивного. Вместо того чтобы брать количеством, ты взяла качеством! И смогла даже лично участвовать в одном из миров!
— То есть какой-то из этих двух миров мой? Но какой?
Друг пожал плечами, а я глубоко вздохнула. Засим мы решили выпить еще (я, в отличие от него, продолжала налегать на чай).
После бутерброда с колбасой у меня появились некоторые соображения, и я тут же начала ими делиться:
— Теория параллельных миров не объясняет странностей каждой отдельно взятой жизни. Я прониклась, конечно, легендой о Новой планете, только вот ее концепция к моей ситуации явно не подходит. Там жизнь идет своим чередом. Просто в каждое отдельно взятое мгновение мы совершаем какой-то выбор, правильно?
— Ну да, —
