Я клянусь тебя беречь (СИ) - Леровая Инга

Эх, не сидеть же на берегу весь день. Симона приступила к делу. Начала с самого маленького камешка. С того, что лето в разгаре, а проведут они его врозь с Говардом. Досадно. Потом покидала в реку камни покрупнее. Выгнали с практики и тому подобное. Дошла очередь до большого булыжника. Симона с трудом его подняла, раскачала в руках и швырнула. Только инерции не учла. Симону потащило вслед за камнем вниз. Кто бы удивлялся, что и каменный Говард станет издеваться над Симоной.

— Не рано ли ты решила топиться, котенок? — от опасного падения Симону удержала сильная рука, схватившая ее за шиворот. — Чем ты тут занималась? Важнее дел нет?

— Ты откуда здесь взялся? — Симона растерялась. Опять она предстала перед Говардом какой-то идиоткой. Бросающейся в реку с камнем в руках.

— Тебя искал.

— Меня? — ответ не укладывался в голове Симоны. — Зачем? Искал зачем?

— Тебя восстановили в отделе.

— Но практика закончилась, летние каникулы, — голос дрогнул, все-таки шальная мысль, что Говард узнал про их пару, мелькнула. Но тотчас погасла.

— Какие каникулы. Забудь про лето. Ты на службе. Я включил тебя в группу по одному делу. Завтра выезжаем на место. Утром явишься в отдел.

— Утром?

— Симона, не тупи. Дважды повторять не буду.

— А как ты меня нашел? — Симона побежала за Говардом, который отошел и уже садился в машину. Вот же гад, даже подвести не предложил.

— Военная тайна.

Говард уехал, а Симона разозлилась. Злость была подозрительная, сильно смахивала на ликование, но Симона уверяла себя, что она злится на непредсказуемого Говарда. Который ее выгонял из отдела и принимал обратно, словно маятник раскачивал. В одну сторону — высмеять действия Симоны и уволить, в другую — позвать Ситмону назад и сделать вид, что увольнения не было. Как на такое реагировать? Послать Говарда подальше? Порвать конверт и забыть как страшный сон это знакомство? Если бы Симона могла, она бы так и сделала.

Ночью Симона плохо спала и едва не опоздала на службу. Сотрудники уже грузились в микроавтобус. Самое лучшее для нее забиться в угол и не отсвечивать, но у Говарда были другие планы. Он пихнул Симону к окошку и сел рядом, отсекая от всех. Сунул в руки папку и отвернулся. Ни с кем Говард так по-хамски себя не вел, и спрашивается, ради чего Симона отказалась от каникул. Так все лето пройдет, в расследованиях и неприятных стычках.

В папке лежали материалы дела. Загадочная смерть очень богатого бизнесмена, публично отошедшего от активной деятельности. То есть, кому был должен, всех простил. Кто ему был должен, со всех взыскал. Умер, и правда, странно. Не вернулся домой с прогулки. На прогулке познакомился с соседом и отправился к нему в гости. Посидели, выпили. Стало плохо и умер. От резкого падения каких-то микроэлементов и обезвоживания. Когда упал, стукнулся еще и головой. Криминала не нашли, но сосед забил тревогу. Вот и послали группу еще раз все проверить.

Симона прочитала документы внимательно и задумалась о своем. Почему Говард ее позвал? Оценил сообразительность или просто захотел, чтобы они были рядом. Вторая гипотеза была приятнее самолюбию. Краем глаза Симона глянула на Говарда. Начальник дремал. Ехали по ровной дороге, можно и поспать. Симона повернула голову, уставилась на профиль своей пары. Почему все так? Почему Говард ее не признал? А сама Симона? Признала бы Говарда, если бы не прямое указание, что они пара? Стала бы терпеть придирки и безразличие? Нет однозначного ответа. Симона осторожно привалилась к плечу Говарда и тоже закрыла глаза.

Запах истинной пары щекотал ноздри, хотя примешивался аромат парфюма и посторонние запахи: пистолета в кобуре, автобусного дезодоранта, пыли, других сотрудников. Хотя бы так Симона насладится близостью. Можно ведь помечтать, как Говард ее обнимает, а потом раздевает, а потом… Домечтать Симона не успела, машину тряхнуло и повело вбок. Все заорали, когда автобус слетел с трассы и въехал в дерево. Никто не пострадал, больше испугались, но Симоне, как всегда, не повезло. Она больно ткнулась носом в спинку кресла перед ней. Брызнули слезы и потекла кровь. Пытаясь ее вытереть, Симона вся перемазалась.

— Сим, ты как? Поранилась? — Говард попытался повернуть Симону к себе, но показывать свое лицо, и так малосимпатичное, а сейчас еще и в крови, Симона не хотела. Закрылась руками. — Симона, посмотри на меня!

— Я в порядке, — просипела еле слышно, болело уже не так сильно и кровь почти перестала идти.

— Вечно ты вляпаешься, котенок, — ворчал Говард, вытаскивая из автобуса невезучую стажерку. Зачем только взял ее в командировку, знал ведь, что это ходячее недоразумение обязательно найдет себе на голову неприятности. А без нее как-то скучно, что ли. Нет рядом, и глазами все время ищешь. Симона не была виновата в аварии, но Говард привычно обвинил ее во всем.

На дороге, у самой обочины, нашелся кусок ленты с острыми шипами, такие кладут для заграждения. Водитель не заметил, проколол сразу два колеса. Пока вызывали подмогу, Симона умылась в луже. Вид у нее был просто ужасный. Если она с красивой прической не понравиась Говарду, то теперь можно вообще забыть о его внимании. Симона чуть не плакала, уже не от боли, а от обиды на жестокую судьбу. Говард два раза назвал ее котенком. Насмешливо, а вовсе не ласково.

Подъехал полицейский автомобиль на выручку, мест в нем для пассажиров было всего четыре, а их пятеро. Симона махнула рукой, мол, езжайте, подожду второй очереди. Говард ухватил ее за шиворот, как у реки, и затолкал на заднее сиденье. Сам втиснулся рядом и усадил Симону к себе на колени. Щеки заалели. Конечно, Симона самая щуплая, но никого другого Говард не позволил себе хватать.

— Ты зачем меня пихаешь? — сердито зашептала Симона. — Я такой же сотрудник, как и все.

— Такой же, такой же, — не стал спорить Говард, прижимая к себе Симону. — Только раненая. В нос.

Прозвучало издевательски, как всегда. Симона не стала протестовать. Если суетиться, еще больше себя выставишь на посмешище. Она затихла, положив голову на плечо Говарду. Надо сказать спасибо тому, кто бросил ленту на дорогу. Говард обнимал ее одной рукой, а вторую положил на колено. Впервые они находились так близко друг к другу. Если Говард сдвинет руку, то там уже бедро, а потом… Симона прерывисто вздохнула. Куда ее понесло, они на службе. Эротические фантазии делу не помогут.

— Болит? — Говард наклонился к Симоне, принюхался, хмыкнул. — Синяк будет приличный. Раньше в нос не прилетало?

— Нет.

— С боевым крещением тебя.

— Только боя не было.

— Не придирайся.

Симона обалдела. Говард ей говорит, чтобы не придиралась. А сам? С утра до вечера замечания раздает. По делу, в основном, но и напраслины хватает. Неужели совесть проснулась? Не стала Симона проявлять вредность и напоминать, что Говард однажды ткнул ее в стол лицом. Тоже синяк был. Тогда Симона без разрешения залезла в секретную папку. Хотела ведь как лучше. И преступление раскрыла.

— Просыпайся, мы на месте.

— Я не сплю.

Они приехали в загородный дом. Огромный, стоянка для машин как площадь для парадов. Встречал их высокомерный хлыщ. Управляющий. Повел на экскурсию по дому. Пока допросили домочадцев, пока отпечатки, Симона вконец измучилась. Нос толком не дышал, да и на одежде пятна крови. Выглядела она хуже некуда. Говард пожалел, разрешил посидеть в кабинете бизнесмена. Управляющий нахмурился, но возражать не стал. Махнул рукой, мол, иди по коридору, найдешь открытую дверь.

Кабинет Симона нашла легко. Все как обычно. Стол, кресла, шкафы. Пыль с видных мест небрежно смахнули, но хозяин при жизни в кабинете бывал мало. Симона знала, как выглядят рабочие кабинеты. В них не бывает такого неудобного порядка. Бумага и карандаши не под рукой, в ящиках вообще пусто. Для порядка заглянула в мусорное ведро. Упаковки от витаминных добавок. Вот так, заботишься о здоровье, пьешь витамины, прогуливаешься, а потом, бац, умираешь от обезвоживания.