Глава 27
Весь оставшийся путь Лерайе нес меня на руках не только потому, что считал себя несколько виноватым, но и потому, что жалкие пять метров заканчивались для меня одышкой и невозможной усталостью. Я хорошо похудела за это время и не сильно заботилась тем, что демон сможет ощутить на своих руках значимый вес, однако, время шло, а мы все брели вперед. Признаться честно, оставшийся путь я помнила плохо. Я внезапно теряла сознание, а, когда просыпалась, с горечью осознавала, что ничего не поменялось. Иногда мы останавливались, чтобы выпить воды, но никогда не задерживались надолго — сил Владыки хватало на нас двоих.
Момент, когда Лерайе улыбнулся и вдруг расправил крылья, я запомнила, должно быть, на всю оставшуюся жизнь. Сделанные изо льда его перья переливались от голубого к розовому, но взмахнул демон ими так легко, будто бы это были самые настоящие, мягкие, птичьи перья. Мы взметнули вверх, и холодный ветер дул прямо в лицо, не позволяя рассмотреть то, что было впереди, и, когда я с трудом открыла тяжелые веки, то невольно рассмеялась, увидев предрассветное красноватое небо и раскинувшиеся под нами темные земли. Это было настолько непередаваемое облегчение, что я вновь расплакалась, тут же вытирая слезы холодным рукавом. Словно бы костлявые руки, тянущиеся за шеей, наконец, покрылись льдом и рухнули в бездну. Мы смогли. Мы выбрались из самого настоящего Чистилища. Теперь можно счастливо улыбаться, теперь можно жить дальше…
***
Три дня спустя. Совет Перерожденных Архидемонов по устранению последствий нашествия низших демонов.
— …таким образом, общее число погибших демонов — триста шестьдесят девять. Не столь много, учитывая масштаб угрозы, но достаточно, чтобы потрясти все население и запомнить этот день, как ужасную для Ада трагедию. Все низшие демоны уничтожены. Среди простых демонов произошедшее именуется, как Кровавая жатва, — как всегда спокойно произнес Андромалиус, что даже не поле битвы сохранил непревзойденное хладнокровие. Он убрал свиток куда-то в сторону, сев на своё место и достав пачку иных бумаг. — Половина моих плантаций уничтожена, понадобится время на восстановление. Придется сократить рацион, хотя порокам это погоды не сделает. Сократите рацион за их счет.
Мы согласно кивнули, взглянули в сторону Хауреса — теперь его очередь подводить итог.
— Шахты остались нетронуты, — начал он, однако, довольным не выглядел. Возможно, отчасти потому, что низшие демоны испортили ему дорогие доспехи. — Но демоны, что работали там, погибли. Будет нанят новый штат, однако, добыча минералов на время прекратится, а вместе с тем… — Владыка взглянул в сторону хмурого Асмодея, и тот кивнул не сразу.
— Да, работа кузниц также приостановлена. Но мои подданные займутся восстановлением разрушенных городов.
— Я также направлю своих демонов, — продолжил Хаурес, откидываясь на спинку трона, и выдыхая так шумно, что несколько листов упали на пол, — а ты, Пурсон, чего такой угрюмый? Ты же герой этого сражения.
Я взглянул на жадобу с нескрываемым презрением. Пускай, бой выигран, я чувствую себя проигравшим. Мало того, что я не заметил ловушку, я вновь подверг Еву огромной опасности, где её жизнь оказалась на волоске. Долг, который я желал отдать Лерайе, невообразимо огромен. Его поступок я буду помнить всю жизнь.
— Вы так и не рассказали мне, что произошло, — ответил он, оторвав задумчивый взгляд от окна, — ведь я рассказал вам все. Теперь жду истории и от вас.
Лерайе, в самом деле, поведал нам обо всем, заставив своим рассказом побледнеть каждого. То, что пришлось пережить Еве, казалось настолько ужасным и немыслимым, что невольно возникала дрожь. Он сказал, что не смог бы без нее закончить начатое нами дело, и это лишь сильнее накладывало на плечи вину. Я хотел, чтобы она жила рядом со мной счастливо и беззаботно. Я чувствовал себя ничтожеством, который был не в силах спасти единственного члена своей семьи. Асмодей неожиданно рассказал мне о том, что чувствует то же самое, и это чуть ослабило давление на тело. Хотя я и не был рад, что он претендует на сердце моей драгоценной Евы!
— Когда мы все собрались в твоем замке, — начал рассказ Хаурес, — эта тварь активировала один из твоих артефактов, что буквально превратил нас всех в ледышек.
— Значит, этот мутант даже вычислил, где сокровищница…
— Действительно, умная и хитрая тварь. Как я рад, что она упокоилась в тюрьме. Так или иначе, сразу выбраться мы не смогли. Вытащил нас Асмодей.
— Мне потребовалось время, чтобы накопить и разом высвободить достаточно пламени, — уточнил кузнец, привычно скрещивая на груди руки.
— Да, мы освободились, вот только армия тупых, но целеустремленных уже потрошила города. Пурсон решил отыскать мутанта, чтобы убить, а мы мочили эту жуткую массу, которая стремилась на юг. Мы призвали всех перерожденных — настолько много было этих тварей. Сколько Андромалиус?
— Около восьмисот тысяч.
— Вот столько, если не больше. А нас всех вместе взятых только четыре сотни. Ох, день за днем было одно и то же месиво. Они не давали время на передышку! Все шли и шли, и шли…Так организованно, что жуть! Если бы Пурсон не нашел их вожака, нам бы пришлось плохо.
— Так, значит, это ты нанес ему глубокие раны? — обратился ко мне Лерайе с благодарным видом. — Благодаря тебе, я смог его добить.
Я не почувствовал гордости. Добить этого урода должен был я! Я должен был снести ему все три башки, но он мгновенно ретировался в своё укрытие, и Еве пришлось пережить настоящий кошмар наяву.
Мы все замолчали. Огромное поле, усыпанное медленно догорающими трупами, стояло перед глазами, и будто бы запах сгоревшей мертвечины прошиб мозг. Мы все недооценили ситуацию, никто из нас даже не посчитал пустой замок Лерайе ловушкой. Это был урок для каждого из нас. Нас обманули низшие существа, и худшего оскорбления было не найти.
— Тогда объявляю собрание оконченным, — произнес Андромалиус, поднимаясь с места. — Прошу каждого приступить к своим обязанностям.
Я поднялся с места и быстрым уверенным шагом вышел из зала, зная, что за мной непременно последуют еще двое. Мы миновали два этажа и оказались в гостевом крыле, войдя в единственную приоткрытую комнату. В ней копошились лучшие лекари Ада, что то и дело подходили к кровати, на которой лежала Ева. Она была очень бледной и тяжело дышала, а руки её оказались настолько холодными, что мне жутко захотелось обвинить лекарей в плохой работе. Я до боли сжал кулаки, и когти вонзились в ладонь. Асмодей опустил на моё плечо смуглую руку. Я промолчал.
— Позаботься о ней, — обратился египтянин к стоящему позади Лерайе, и тот незамедлительно кивнул. Я не хотел оставлять Еву здесь, но лекари как один твердили о том, что ей необходим покой.
Когда я увидел её после столь ужасной разлуки, то хотел взвыть и разорвать себя на части. Она была ужасно худой, её надрывный кашель заканчивался кровохарканьем. Когда я сторожил её сон, готовый вовремя сменить марлю на лбу, она кричала и плакала, будто бы ей снилось что-то ужасное. Иногда она просыпалась, но никого не узнавала, и даже стойкий непреклонный Асмодей впервые показался мне сгорбившимся и серым. Лерайе постоянно просил у меня прощения. Но мне не за что было его прощать, ведь он принес Еву живой, он спас её.
— Мои Владыки, — произнес один из лекарей, — будьте спокойны. Её состояние быстро идет на поправку. Я даю вам гарантию того, что уже через неделю она сможет переехать в родной город.
Родной город…Как чудесно это звучит. Это наш с Евой дом. Дом, в котором мы, наконец, заживем счастливо!
Глава 28
Прошла неделя, и боль в груди утихла. Я всё еще кашляла и тихо сипела, однако, спокойно перемещалась по замку Лерайе вместе с ним самим. Борьба за жизнь и сильный риск сильно сблизили нас, сделав чуть ли не родственниками, и не было дня, когда бы я осталась в окружении лишь лекарей. С другими Владыками я общалась посредством писем — все архидемоны были заняты разрешением проблем, возникших после Кровавой жатвы. Жуткое название, но только оно и подходит под описание всего произошедшего. Пурсон писал мне каждый день. Вместе мы условились сделать Лерайе подарок, призванный стать благодарностью за всё то, что он сделал для нас.
