жижу. Пока что сверху, но обещало покрыть меня целиком. Меня, мою ауру.
Я не могла этого допустить! Но что я могла сделать?
И тут перед глазами возник Янис. Воспоминание о том, как я убирала эту дрянь. С каким чувством. Со скрупулезностью, с надеждой, с любовью. Со светлыми чувствами.
Подождите!
Если это тьма, а я свет, значит, я могу засветить этому хмырю или в кого он там превратился? Но не силой, а любовью. Только любить всяких чудовищ мне не хватало! Сложно испытывать светлые чувства к тому, кто тебя похитил и пытался использовать в своих темных делишках, но я изо всех сил постаралась.
— Магия-магия, — стекла еще одна порция черноты на меня. Почти покрыла меня целиком, пока я чиркала ментальной спичкой, пытаясь вызвать любовь в своем сердце. Получалось из рук вон плохо, потому что сознанием все больше и больше завладевал страх.
А-а-а!
Я не выдержу.
А-а-а-а!
Этой тьмы слишком много.
Я чиркала-чиркала, а потом вдруг перед глазами встали все люди и нелюди, которых я встретила на Эфоре. Не только Янис, но и Саймон, и его лагерь, и маг Алекс, конечно же. То ли Алекс сработал, то ли все вместе, но в груди вспыхнул нехилый такой костер. Голубоватый, мистический, во мне, там, где сердце, будто раскрылась призрачная роза. Она росла и росла, пока ее стебель и лепестки не набрал силу. А затем…
— Магия! — повторил новоиспеченный монстр Франкенштейна.
— Хочешь магию? — выкрикнула я. — Ну так подавись!
И шарахнула его всем своим светом.
Глава 18
Ослепило даже меня. Чувство было такое, что на меня направили огромный прожектор или закрыли в белой комнате. С одной маленькой поправкой: этим прожектором, источником этого света была я. Я горела словно звезда, сильнее и сильнее, сжигая темноту вокруг. Как маяк в ночи. А роза раскрывалась в груди новыми лепестками. Новыми гранями. Пока я не почувствовала, что меня ничего не держит. Никто не держит. И отпустила тоже.
Перестала светить.
Стоило «прикрутить» магию, как в башне стало темно. Огонь в камине погас, и естественный ночной полумрак в первый миг показался мне наступающей вновь тьмой. Новой атакой Давида. Но лекарь валялся рядом на полу, лицом вниз, отброшенный магической вспышкой.
Я с опаской доползла до него, но не решилась после всего потыкать в спину. Зато посмотреть на него волшебным зрением оказалось легко. Усталости будто и не было. Видимо, дрянь на моих руках отнимала мои силы и мою магию, поэтому я себя чувствовала словно под каким-то сильнодействующим. А свет ее сжег, и я была теперь снова я.
Но когда я посмотрела на ауру лекаря, то тихо ойкнула.
— Зашибись! — это все, на что меня хватило, потому что аура его была чиста как слезы младенца, как только что постиранное белье, как водичка в океане на Мальдивах… Можно было придумать еще сотню сравнений, но совершенно точно на ауре Давида не осталось ни пятнышка тьмы.
Я все-таки перевернула его на спину, у меня это получилось не без труда, и ойкнула повторно. Потому что пластические операции моя магия, конечно, не делала, но вернула лекарю первоначальное лицо. Излечив, исцелив, восстановив все, как было. Сейчас он напоминал человека, а не какую-то демоническую сущность. А главное, что меня особенно обрадовало — он дышал, хотя и был без сознания. Пусть этот придурок за свои злодеяния, в том числе со мной, и был достоиy всего самого нехорошего, лично я убивать никого не хотела. Не как Даша, которая человек, не как Леди Феникс, несущая свет. Ну кроме тьмы, потому что ее я, кажется, прибила окончательно!
Но вот дожидаться, пока лекарь очнется после магического нокаута, я не стала. Соскреблась с пола и, немного шатаясь, бросилась прочь из жуткой башни. Проскочила лестницу, перепрыгивая через ступеньки и рискуя сломать себе шею, но через пару минут толкнула уже дверь внизу.
Чтобы оказаться на… пожаре! Потому что, когда Давид тащил меня в свое логово, в коридорах было спокойно и безлюдно, а вот сейчас меня едва не сбили с ног пробегающие стражники.
— С дороги, — проорал первый, грубо толкнув меня в сторону. Следом за стражей пробежал слуга с всклокоченными рыжими волосами, выкрикивая на ходу:
— Дракон! Там дракон! На нас напал дракон!
Словно в подтверждение его паники стены замка затряслись так, будто от удара шаром по кеглям. Замок, к счастью, выстоял.
Дракон?! Напал? Это вот так шатает, потом что… дракон?
Заметив меня, он подхватил меня под локоть:
— Леди, идемте. Быстрее! Нужно закрыться в храме. Туда ему не добраться.
Я, конечно, прекрасно понимала, что попала в магическое условное средневековье, но чтобы настолько! Почему-то я думала, что драконы здесь летают в облаках, а не нападают на города.
Янис! Мальчик остался в комнатах. Без сознания. Очнулся ли? Успел ли найти Алекса? Дракон — не дракон, а я должна найти его, Алекса и Саймона. Защитить малыша, а мужчинам рассказать то, что узнала. Про Борча. Предупредить их, что от этого ублюдка можно ждать чего угодно, и что друг из него так себе.
— Где лорд Саймон? — спросила я у слуги, пока мы бежали по коридору. Ноги сами несли меня вперед, потому что замок продолжал трястись, но мне хотелось бы бежать в правильном направлении.
— Лорд Саймон?
— Гость лорда Борча. Мы сегодня приехали. Мне нужно к нему.
Парень посмотрел на меня как на безумную:
— Нам нужно в укрытие.
— Мне нужно к нему, — повторила я. — Рядом с ним мы в безопасности.
Рядом с Алексом даже дракон не страшен. Он, конечно, побольше василиска будет, но все-таки…
— Все бегут в храм, — выкрикнул слуга, пытаясь перекрыть звуки движущихся каменных глыб. Это вообще каменный замок или карточный домик?! — Лорд и леди Борч будут там, и их гости тоже.
А Янис? Где мне его теперь искать?
— Мне надо в мою комнату. Там остался мальчик.
— Это невозможно, — мотнул головой слуга. — Все в укрытии, либо бегут туда.
Очень сомневаюсь, что Алекс и Саймон побегут в укрытие, скорее, отправятся на встречу с драконом. Особенно, Алекс. Так что мне тоже нужно бежать туда, где прыгает эта огромная чешуйчатая зараза. Дракону вообще зачем замок? Полакомиться принцессой? Память феникса не думала мне помогать и подсказывать. Может, и сама не знала.
— Мне надо к дракону, — ошарашила я слугу. Теперь он посмотрел на меня как поклонники теории о плоской земле на Джордано Бруно. Перед тем как высечь искру и сжечь его на костре. И я повторила: —
