только она могла вернуться к той жизни, подумала Луна, возможно, она была бы счастливее, чем сейчас.
Хотя… Взгляд на Лютера напомнил ей, что в последнее время она была намного счастливее. И это, конечно, пугало, но и прекрасно было знать, что она все еще может чувствовать это счастье.
— Боюсь, вы не можете меня нанять, — сказала она, чтобы заглушить свои мысли. — Но полагаю, вы можете пригласить меня на день. Мы с Лютером сделаем все, что захотите. И я исправлю то, что у него не получается.
— Исправишь? — прорычал Лютер. — Тебе не придется исправлять мою работу. Я достаточно хорошо работаю для старика.
Она переглянулась с фермером, прежде чем кивнуть.
— Конечно. В любом случае, я научу его, если он снова начнет делать что-то не так. Я обещаю.
— Договорились, — фермер протянул ей руку для рукопожатия, и они приступили к работе. Часами. Она не возилась с землей так долго, с тех пор, как была ребенком, и это заставило ее забыть, как трудно было жить такой жизнью.
К тому времени, когда солнце скрылось за горизонтом, плечи Луны онемели. Лютер выглядел не намного лучше ее. Они оба валялись на земле рядом с домом фермера Баррена, когда он зашел внутрь, чтобы принести им воды.
— Я забыла, каково это, — сказала она, переводя дыхание, глядя на проплывающие мимо облака.
— Что?
— Работать так. Тратить весь день на то, чтобы заставить землю делать то, что ты хочешь, и бороться с ней на каждом шагу. Это тяжелая работа, — она прижала руку к своей бушующей груди. — Хорошая работа. Но я думаю, что сегодня буду спать крепче, чем за последние годы.
— Ты не делала этого до того, как пыталась украсть у меня? — он склонил голову на земле и наблюдал за ней.
Она не могла не заметить, как мило он выглядел с запутанными в волосах травинками и пятнами грязи на щеках. Он так сильно отличался от того, как она его представляла, когда они впервые встретились. Она должна была злиться на это. Луна всегда хорошо разбиралась в людях, а вместо этого этот граф вывел ее из себя.
Вместо этого она могла сосредоточиться только на том, насколько он красив. Как солнечный свет окрасил его кожу в приятный бронзовый оттенок, а на носу виднелись мельчайшие веснушки. Будто его несколько десятков раз поцеловали лучи света.
Черт. Она фантазировала, и все, что ему нужно было сделать, это посмотреть на нее. Что бы она сделала, если бы он проявил реальный интерес? Боже. Она выставила бы себя дурой.
Отвернувшись от его взгляда, она глубоко вдохнула.
— Нет. Сейчас я провожу большую часть времени в Лондоне. Там есть что украсть, и это стало моей жизнью. Я умею находить ценные вещи и умею передавать их нужным людям для продажи.
— Ах, конечно, — он перевернулся на живот и начал ковырять отдельные травинки. — Тебе нравится такая жизнь? Хотелось бы знать.
Нравилось ли ей? Нет, не совсем. Луне не нравилось воровать у других и разрушать их жизни. Ей не нравилось делать людей несчастными, и уж точно она не хотела больше проводить время с этими ужасными бандами.
Она покачала головой, заставляя себя смотреть ему в глаза, чтобы он мог увидеть правду в ее взгляде.
— Нет, мне не нравится жизнь, которой я живу. Но что еще есть для таких, как я?
На мгновение ей показалось, что он что-то скажет. Его глаза вспыхнули, а щеки стали ярко-красными. Будто ему было неловко. Она предположила, что это нормальная реакция на признание кого-то, как плоха была его жизнь, когда он жил в роскошном особняке, где все, что он хотел, было у него под рукой.
Однако он ничего не сказал. Он просто смотрел на нее своими теплыми глазами, его щеки были розовыми.
— Прости, — прошептала она. — Мне не следует говорить тебе такие вещи, когда я знаю, что это временно. Как только этот план завершится, я вернусь к той жизни. И это не так уж и плохо, на самом деле. Честно. У многих других людей дела обстоят гораздо хуже, чем у меня. У меня всегда будут сестры, на которые можно положиться. И Мартин.
Последняя часть изменила что-то внутри него. Имя Мартина не стоило произносить, потому что Лютер обнажил зубы в ужасном оскале.
— Кто?
Его клыки были заострены, поняла она. Зазубренные и острые, словно у него была волчья пасть. Не человека.
— Мартин? — повторила она. — Муж Мэв? Я говорила тебе о нем.
И так вся злость испарилась. Он закрыл рот, хотя ей было интересно, исчезли ли эти ужасные клыки, и кашлянул.
— О, да. Конечно. Ты рассказывала мне о нем. Прости, Луна, я забыл.
Это была ревность? Разозлился ли он на само существование другого мужчины в ее жизни?
Она должна была злиться на него. Она должна была злиться, что он так привязался за такой короткий промежуток времени, но она была почти… польщена?
Нет. Абсолютно нет. Это продолжалось слишком долго, если она была счастлива, что его волк появлялся всякий раз, когда она упоминала другого мужчину. Луне нужно было собраться и быстро. Или она утонет в чувствах, и это не будет хорошо ни для кого.
Она ругала себя мысленно, и это почти сработало, но затем он двинулся. Он откатился от нее и сел, на мгновение опустив руки на колени, прежде чем встать.
— Куда ты? — спросила она, садясь. Что еще она могла сделать? Он был единственным способом вернуться домой.
Лютер сделал несколько шагов в сторону от фермы, прежде чем остановиться и покачать головой.
— Я просто… извини за такую реакцию. Я не имею на тебя права, я это знаю.
— Некоторые права имеешь. Многие думают, что ты мой муж, — она думала, что шутки могут ослабить напряжение в воздухе.
Не вышло. Во всяком случае, ее слова только сделали отношения между ними еще более напряженными. И она не знала почему. Или как. Или что происходило сейчас, потому что он не должен злиться на нее. Не тогда, когда все, что она сделала, это упомянула, что у нее есть кто-то еще, кто ее поддерживает.
Он повел плечами, и что-то шевельнулось под его кожей. Или, возможно, это было другое существо, которое боролось за то, чтобы выбраться.
— Не думаю, что шутки сейчас помогают, Луна.
Она вздохнула и подошла к нему сзади, так близко, что могла коснуться его спины, если бы захотела.
— Я знаю. Я просто не понимаю, что сейчас происходит. Ты так расстроен, а я
