другой морали.
— Я как-то видела крепость Идерон на картине. Если они живут так же, как строят, то ему там было очень тяжело.
— Надо думать, Сарде тоже сложно среди Вас.
— Посмотри на него. Похоже, что ему сложно? Он меня бесит.
— Тем, что не упал к твоим ногам? — усмехнулась я понимающе.
— И этим тоже, но в основном несносным характером.
Алисия была права, очарование Сарды померкло, как только я с ним познакомилась ближе. Большую часть времени он был невыносим. Поначалу я думала, что он шовинист и женоненавистник, но его отношение к Аделине изменило мое мнение. Позднее я пришла к выводу, что для Сарды я и Алисия пока не прошли тот самый тест на зрелость, и я приняла это.
— То есть почтение только для леди Фризголд? С нами ты по-прежнему крайне неучтив, — насупилась Алисия.
— Наоборот. Я же оставил при себе все, что я о тебе думаю, — дали ей невозмутимый ответ.
— Вот выйдет Дель замуж, и останешься ты с нами двоими, — позлорадствовала подруга.
— Я буду счастлив, если леди Аделина встретит свою судьбу, но моя участь представляется мне печальной.
— Еще ничего не решено, — открестилась Дель.
— Что ж, позвольте мне подарить вам кое-что. Это поможет вам принять трудное решение.
В руку Аделины скользнула цепочка с крохотной подвеской, внутри которой словно пульсировала искорка.
— Какая прелесть! — у Алисии загорелись глаза. — Это артефакт?
— Не совсем. Скажем так, оно показывает верную дорогу, — и стало ясно, что большего мы от Сарды не добьемся.
— Сплошная сафтийская мистика!
— Очень красиво, — это все, что я могла сказать. Огонек в подвеске гипнотизировал меня.
— Подарю такой же, когда наконец смогу убедиться, что у тебя появились мозги.
Звучало не очень оптимистично, почти как «никогда».
— Кстати, ты перемудрил со своим предостережением. Пока мы разобрались, что ты имел в виду, все умерли, — съязвила Алисия. — Хвиссинца кто-то заколол, а Натан погиб, спасая принца.
— Натан — это второй? — уточнил Сарда, очевидно, что имя было ему незнакомо. — Очень странно, что-то тут не чисто.
— Ты что-то знаешь?
— Я передал вам все, что мог, — он развел руками.
— Ты можешь хоть раз сказать без загадок? — разозлилась Алисия. — Ты на нашей стороне?
— Я на твоей стороне, — послушно повторил Сарда.
— Это значит, что ты на стороне Эдуарда? — уточнила я.
— Вассал моего вассала не мой вассал, — отпивая из чашки, процитировал он один из древнейших законов. Мне захотелось вылить чай ему на голову.
— То есть нет?
Сарда вздохнул так тяжело, словно ему назначили кару небесную:
— Что ты от меня хочешь услышать? Сафтия не вмешивается туда, где нет ее интересов, и ты об этом прекрасно знаешь.
— Но ты вмешался! — это патология, он совершенно не в состоянии говорить прямо и не путать собеседника.
— Где я и где Сафтия? — развел руками Сарда. Когда-нибудь я его убью! Три взгляда сверлили интригана, и он сдался:
— Несомненно, сейчас Сафтии выгодно сохранить достигнутые договоренности, и я получил разрешение приглядеть за развитием событий.
Ну, хоть что-то.
— Ты приглядишь, а мы попробуем размотать этот клубок до конца, — порадовала я Сарду. Он закатил глаза:
— Вот поэтому, Амелия, я до сих пор тебе ничего не подарил.
Полюбовавшись с нами на закат, Сарда отправился по своим загадочным делам. А мы, окутанные ароматами расцветшей жимолости, побрели в покои.
— Спать буду до обеда, — призналась я в своих планах. — Вчера весь день проспала и все равно чувствую себя разбитой.
— Это все от нервов и переутомления, — авторитетно заявила Алисия. — Обязательно надо отдохнуть, а то может случиться мозговая горячка.
— Чего? — оторопела я. — С чего ты взяла?
— Это не я. Так считает Клодетт, она очень боится мозговой горячки, поэтому старается не утомляться и избегать стрессов.
— Справедливости ради, нам стоит отдохнуть как следует, завтра бал, и я бы предпочла выглядеть достойно, — признала Дель.
Но справедливости нет. Мы убедились в этом еще раз. В холле к нам обратился один неприметный тип. Увидишь такого и сразу поймешь — Тайная канцелярия!
— Леди, следуйте за мной.
Делать нечего, леди последовали. Провожатый оставил нас у двери в кабинет Фаренджера. Кроме нас и хозяина кабинета присутствовали Эдуард и Бриан.
— Леди, мы понимаем, что дни выдались тяжелые. Надолго мы вас не задержим, — галантно пообещал Бриан. Слово взял Фаренджер:
— Сегодня пришел ответ на запрос лорда Бранхерста о происшествии с участием хвиссинца. Проигравшись и оказавшись на грани разорения, он согласился убить человека. Не на дуэли в честном бою, а зарезать в подворотне. Почему для этого не наняли профессионала, я не знаю. Скорее всего, уже тогда собирались его использовать для другого грязного дела, и именно этим связали ему руки.
— Я даже почти уверен, что это спланированная многоходовка, и она имеет непосредственное отношение к происходящему сейчас, — сказал Эдуард.
— Сопоставив некоторые детали, мы пришли к выводу, что жертвой того убийства стал Фингвилд, — слова Фаренджера произвели эффект.
Зачем убирать наставника принца? Чтобы заменить его своим человеком. Но Натан же спас жизнь Эдгару!
— Более того, нам удалось выяснить, что настоящее имя Натана — Доменик Винтерстил, — не переставал нас шокировать глава Тайной канцелярии.
— Как такое может быть? — не выдержала Алисия. — Как рядом с принцем столько времени мог находиться кто-то с поддельной биографией? И кто вообще такой Доменик Винтерстил?
— Это сейчас и устанавливают дознаватели, в городском доме Натана идет обыск, — ответил Эдуард. — Именно поэтому я вас и позвал. Леди Фризголд, я прошу вас оказать содействие. Завтра вернется из поездки лорд Джейд, не могли бы вы вместе осмотреть то, что осталось после взрыва егерского дома, и вызвать дух Натана. Для допроса с вами отправится Эдгар.
— Разумеется, ваше величество. Служу короне.
— И да, леди, нам удалось замять произошедшее на охоте. Прошу вас быть аккуратнее в разговорах.
Я отчетливо понимала, что на эту встречу могли пригласить одну Дель. Алисия здесь потому, что наводку на прошлое хвиссинца дал Сарда. Такой вот политический реверанс. А вот мое присутствие — это скорее формальность. Отец все равно бы мне все рассказал.
Заручившись поддержкой Аделины, Эдуард отпустил нас не задерживая, как и обещал. Хотя мне бы хотелось остаться и послушать гипотезы.
Спать мне, правда, хотелось еще сильнее. Распрощавшись с подругами, я отправилась к себе воплощать маленькую мечту. Короткий путь пролегал через оранжерею, которая всколыхнула во мне не самые приятные воспоминания. Однако для прочих придворных это было всего лишь романтичное место, в чем я и убедилась.
На скамье под перголой, увитой клематисом, Гвендолен улыбалась Идену, сидевшему
