Он оглянулся: женщины, напомнившей ему Морису, в конце аллеи не было.
— Теперь вот мама недовольна, что Леля уезжает, и папа тоже, — тараторила Леонора. — Она ведь даже попрощаться не зашла и не написала, что зайдёт.
— Она сообщила, куда направляется? — терпеливо спросил Рикард.
— Не-а. Только что уезжает далеко и очень надолго, возможно насовсем. И что часто писать не сможет. Но она и так нечасто писала. Мама с папой сами виноваты, всё время к ней придирались.
Они сели на мотоцикл. Рикард спросил себя, зачем ехать к Экбертам, когда и так всё ясно, однако поехал. Леонора провела его в знакомую комнату со скрипучими половицами и ходиками на стене. Из кухни плыл запах жареного мяса. Рикард сглотнул слюну. Надо было пообедать в Гристаде. Здесь его к столу не пригласят.
На этот раз хозяин был дома. Он оказался человеком крепкого сложения, оброс жирком, но видно — не слабак. Глядел насупившись, широкой ладонью поминутно откидывал со лба прядь седеющих волос и, чувствовалось, не прочь был пустить в ход кулаки. Однако воспитание не позволяло ему бросаться на человека без повода, а Рикард вёл себя подчёркнуто корректно. И полчаса спустя добился разрешения прочесть письмо под бдительным присмотром обоих родителей Эльги.
Он дважды пробежал взглядом короткое послание, написанное быстрым чётким почерком, сам не зная, что рассчитывал найти. Какую-то подсказку? Собирался уже вернуть, когда зацепился глазом за строчку в середине:
«...Я успешно защитила диплом и получила на руки все необходимые документы. Простите, что держала вас в неведении — было много дел. Надеюсь, письмо дошло вовремя. Я уезжаю далеко и очень надолго…»
Он вложил исписанный листок в протянутую руку эра Экберта.
— Благодарю. Вы даже не представляете, как мне помогли. Хорошего дня!
Лица родителей Эльги приняли встревоженное выражение, Леонора с любопытством вытянула шею, но Рикард уже направлялся к выходу. Хлопнул калиткой, шикнул на мальчишек, обступивших мотоцикл, и завёл мотор.
Возможно, он тронулся умом и это ничего не значит… Но чёрт возьми! — в письме без указания даты, времени и места замечание «дошло вовремя» не имело смысла. Было просто лишним. Если только это не та самая подсказка...
Он с рёвом гнал по кривым улочкам, поднимая пыль и распугивая котов, нырял под уклон и взлетал на косогор. Наконец вырвался на дорогу, идущую к Вратам, и ветер ударил ему в лицо.
Он успел.
Транспортную площадку уже очистили и огородили, к перекрытому пока проходу выстроилась очередь.
Рикард собирался задержать открытие Врат и просмотреть свежий список переходящих. Но это не потребовалось.
Она была там — стояла в середине очереди и смотрела на него, и он понял, почему усомнился, увидев её на садовой дорожке. В образе Морисы она никогда не подбирала и не стягивала волосы, как конторская дама из делового центра Гристада, и не носила строгих костюмов, скрадывающих очертания фигуры.
Но в этом костюме, с этой причёской, со сдержанным макияжем на лице она была ослепительно хороша, и Рикард замер, не смея поверить, что перед ним не мираж.
Он бросил мотоцикл и пошёл к ней, сначала медленно, потом всё быстрее, а она ждала его, и ни удивления, ни испуга, ни смущения не было на её ясном лице. Радости Рикард тоже не увидел, лишь глаза светились особенно ярко.
— Здравствуй, — произнёс он и умолк.
— Здравствуй, Рик, — отозвалась она, и от тёплого, с винным оттенком голоса мурашки пробежали по его позвоночнику. — Ты получил моё письмо?
— Какое письмо? — не понял он. — Твоей семье?
— Тебе. Его должны были принести с дневной почтой.
— Я был в Гристаде.
Прозвучал сигнал к открытию. Рикард повернул голову, успев уловить, как в портальной раме разворачивается пространственный страль-горизонт — будто дымный занавес. Проход открылся, очередь двинулась.
— Я был у тебя дома, — Рикард сделал шаг вместе с Эльгой. — Прочёл твоё письмо родителям. Оно пришлововремя.
Она улыбнулась мягко и грустно.
— Давай отойдём в сторонку, — сказал Рикард.
— Ты же видишь, у меня переход. Багаж уже на той стороне.
Она была спокойна, и это, сказать по правде, злило.
— Пойдёшь завтра. Или через неделю.
Или никогда.
— Не могу. Стыковочный переход на Мелор через восемь часов.
Мелор? — изумился он, но спросил другое:
— Ночью?
— С Мелором сообщение круглосуточное. Ночью дешевле.
Дородная черноволосая женщина впереди внимательно прислушивалась к их разговору, худой мужчина позади тоже не упускал ни слова. Работники терминала глазели с любопытством. Может, приказать им задержать её? Или просто взвалить на плечо и сбежать вниз по склону?
Очередь сделала ещё шаг.
— Я отложу оба перехода. Мои полномочия позволяют.
Эльга покачала головой, глядя на него холодными морскими глазами, и ему пришлось собрать все силы, чтобы не взорваться:
— Почему, можешь объяснить? Я искал тебя в Сётстаде, Биене, Гристаде! Чуть с ума не сошёл, — его голос звучал тише, глуше и тяжелее, вибрируя отголосками глубинного напряжения. — Скажи, зачем всё это? Чего ты хочешь?
Женщина, что была впереди, прошла пространственный горизонт, и Эльга остановилась у черты, ожидая отмашки контролёра.
— Прости, Рик, мне пора. Все объяснения в письме.
— К чёрту письмо! К чёрту Мелор! Останься со мной.
Контролёр махнул, Эльга отвернулась и пошла к Вратам.
Рикард нагнал её в два шага, зная, что контролёр не посмеет вмешаться, да и плевать ему было!
— Опять играешь со мной?
Он развернул её к себе — и увидел глаза девочки из биенского сада, доверчивые и беззащитные. Прошлое настигло его. Прошлое, в котором он ушёл, а она осталась. Теперь уходила она…
Эльга коротко прикрыла веки и вновь посмотрела на него взглядом взрослой женщины.
— Ты сам хотел игры. Хотел быть охотником, который загоняет добычу, и ты преуспел. А дальше… — Её взгляд скользнул мимо него, куда-то далеко, за раму Врат, за предел этого мира. — Дальше выбор за тобой, Рик.
— Эльга, не уходи, выслушай меня, — попросил Рикард. — Проклятье! Дай мне время до завтра. А потом я отправлю тебя, куда скажешь. Хоть на Мелор, хоть к самим дарителям...
Он едва понимал, что говорит — что угодно, только бы задержать.
Когда прозвучало её настоящее имя, что-то изменилось в зеленоватых глазах. Словно звёздочка вспыхнула. На миг, но он заметил, и повторил опять:
— Эльга. Останься. Прошу тебя.
Она вздохнула — так, будто у неё кончились силы.
— Хорошо. До завтра...
Заросшие аллеи тонули в чересполосице теней и закатных отсветов. Было тихо и жарко, пахло разогретой листвой. Рикард снял куртку и пиджак, чтобы не потеть, а Эльга, казалось, не чувствовала зноя. Шла рядом, вертя в руке веточку золотарника, и разглядывала его жёлтые цветы. От цветов шёл медвяный дух.
— Был момент, — сказал Рикард, — когда я считал, что ты опоила меня своими сладкими зельями.
— А сейчас не считаешь? — Эльга посмотрела на него искоса.
Рикард качнул головой:
— Я всё время думал о тебе — с самого начала, с той встречи у эры Либле. Тогда у тебя не было шанса что-то мне подсыпать. Потом — другое дело. Тот бокал, — он помедлил, — ты ведь нарочно его оставила? Мой химик говорит, там было снотворное. Действует не сразу, последствий не имеет.
— Не хотела, чтобы ты уснул раньше времени, а проснулся с больной головой, — она слабо усмехнулась и поднесла цветок к лицу. — Мой прагмат называется Конфетерия. Средства, которые он создаёт, возбуждают физическое желание. А я хотела разбить тебе сердце, как ты разбил мне. Сама, без искусственных стимуляторов.
Рикард кивнул. Что-то в этом роде он и предполагал.
— Наверное, это глупо, — продолжала она. — Но моя обида копилась слишком долго, а ты был так настойчив и самоуверен, что я решила... отплатить тебе. За то, что забыл меня. За то, что не вернулся, как обещал. За то, что не отвечал на письма. За то, что я обманулась в тебе. Это было последней каплей — обнаружить, что юноша, прекрасный, как мечта о звёздах, оказался банальным салонным волокитой, — Эльга глядела вдаль. Рикарду почудилось, что она забыла о нём и говорит сама с собой. — Потом я поняла, что тот юноша всё ещё жив. Может быть, он не такой, как я себе вообразила. Но он — настоящий, и ему стоит дать шанс.
