- Все равно не понимаю, вы же знакомы неделю. В Эбердинге таких девиц тысячи, если купишь себе статус свогора, - а деньги позволяют, - то по щелчку пальцев выстроится очередь.
- У вас, наверняка, и так есть эта очередь, а в пальто кутаете только свою гончую.
Хавьер чуть склонил голову, признавая, что укол достиг цели.
- Я обещал отцу Фредерики, что присмотрю за ней, - при этом Пак кривовато улыбнулся, словно произнес шутку, понятную только ему самому.
- Мои люди проводят вас до вокзала, но за посадкой следить не будут, по прибытию в общину местные стражи порядка сами назначат вам положенное наказание. Это все, что я могу сделать, простите. И до сих пор не понимаю, почему вы раньше не обратились в полицию?
- Потому что не у каждого в этом городе сердце настолько большое, чтобы вместить туда вержа и беспокойство о судьбе земпри. Или скажете, что любой полицейский поверил бы в мою историю, а не запихнул в тюрьму за убийство вержей, а то и причастность к делам Братства?
Хавьер молча кивнул и подал знак через окно, чтобы конвоиры забирали подозреваемого.
* 45 * (Фредерика)
Папа каждый выходной уводил Фредди в дальний конец сада и там учил стрелять по специальным мишеням или бутылкам. Вначале с десяти шагов, затем с двадцати... К тринадцати годам она попадала в темный круг и с пятидесяти, но Виктор Алварес уже не мог повторить этого: с годами он все хуже видел вдаль.
- Знаешь, - отец поправил ее руку и еще раз проверил состояние револьвера, - в молодости я очень хотел сына. Не представлял, что буду делать с дочерью. С еще одной дочерью, - поправил он. - А потом родилась ты. Стреляй! Враг не будет покорно стоять и ждать, пока ты прицелишься и соберешься с духом.
Фредерика вдавила скусковой крючок, руку сразу же дернуло отдачей, а по ушам больно ударило звуком выстрела. Запахло порохом, зато пуля четко впечаталась в середину круга, это было видно и отсюда.
Отец довольно прищурился, разглядывая мишень через театральный бинокль, и продолжил разговор:
- Когда тебя впервые принесли, ты орала так, что дрожали окна. Клянусь, Дева Порочная и та не смогла бы произвести на свет более шумного младенца. Зато я сразу понял - у тебя есть характер и стержень, и что на меня смотрит истинная Алварес. Фредди, я хочу, чтобы ты запомнила: не закрывайся от нового, не бойся ничего менять, что бы ни случилось, ты была и будешь Алварес, истинной доньей с сердцем воина…
Сейчас это сердце колотилось где-то в районе шеи, отчаянно прогоняя кровь по сосудам. Фредди очнулась только от этого стука, нехватки воздуха и мерзкого запаха гнили, которым пропиталось все вокруг. Она на пробу пошевелилась, вроде бы руки и ноги не были связаны, зато между открытыми и закрытыми глазами разницы не заметила: ее окружала сплошная тьма.
Хотелось позвать кого-нибудь на помощь, но рядом велся весьма занятый разговор, влезать в который было большой глупостью.
- Ты всегда казался мне сумасшедшим, Ник, - проскрипел голос Карлоса Рубио. - Зачем было идти на крайние меры? Ты разнес половину университета и окончательно засветил свою личность перед особым отделом. У них не было толковых улик, мы бы вытащили тебя.
- Улики были, а взрыв неплохо отвлечет их перед нашим большим делом. Фредерика видела меня в тот день, она бы раскололась на допросе. Ещё и ты засветился со своей визиткой и попытками завербовать ее.
- Одна пустая болтовня, никаких доказательств, я крайне осторожен. К тому же Алварес не из слабаков.
- Ты плохо знаешь Хавьера, - возразил Николас. - На его допросах пели самые стойкие из шпионов, пели ещё до того, как он пускал в ход кулаки или нож.
- Я наслышан о Сото и жалею, что он не в наших рядах. Надо было сразу после этого провала сплавить девку в глушь или привести к нам, а ты начал играть в благородство. Вначале изменил цель, когда заметил, что Фредерика идет на встречу с Морено…
- Он тоже был в списке, на шесть позиций ниже, мне точно также мог выпасть жребий убить его, как и этого банкира.
- … после потерял клык, - продолжил Карлос, мало вслушиваясь в возражения Медины. - Выскочил на дорогу прямо перед девкой, устроил ее к себе на работу. Слишком много своеволия для шипа, Ник. Или она в самом деле так задурманила тебе голову? Дала хотя бы?
- Не твоего ума дело!
Ник швырнул что-то об стену, отчего Фредди дернулась и попыталась сесть.
- А ну лежи, дура! - рявнул ей на ухо Клу.
- Попередерутся ещё, - она ответила еле слышно, но больше не предпринимала попыток встать.
- Нам же лучше, - ответил верж и ощутимо толкнул Фредди в бок. - Давай, передвинься чуть, чтобы грудь получше видна была, вдруг позарятся на нее и не пристрелят.
- Ты-то что здесь делаешь?
- Пак отправил, зараза, заявил, что тебе мое везение нужнее. К тому же смогу выбраться отсюда и привести его.
Ник и Карлос ругались и дальше, но уже не так громко и разборчиво, или перешли в другую комнату или действительно решили сбавить тон. Фредди на пробу открыла глаза, но снова не увидела ничего кроме мутного света от мозаики. Голова болела зверски, а пальцы, стоило притронуться к затылку, перепачкались кровью. От этого стало еще сильнее не по себе: выходит, ее приложило совсем не летящим сверху кирпичом, а чем-то другим, вроде тяжелого набалдашника трости или стилета. Били сзади. И это точно был не Пак, возившийся с тером.
- ...зачем тебе эта девка? - снова услышала она голос Карлоса. - Вправду жениться хочешь?
- А вот это не твое дело! - рявкнул на подельника Ник. - Она подходит Братству, это сейчас главное.
- Тогда приведи ее в чувства, покажи тут все и проведи через ритуал посвящения, раз уж она так подходит.
- Сегодня? После всего?
- Из ритуала только два выхода, но ты можешь сразу повести ее по второму. Или через час. Часа тебе хватит, Ник? Не верю, что с этой сумасшедшей захочется развлекаться дольше.
После он скрипуче рассмеялся и, громко постукивая каблуками, вышел. Скрип и скрежет двери совсем не обрадовали Фредди: так просто не сбежишь, а находиться здесь ей нравилось все меньше и меньше.
- Не шуми и не дергайся, - наставлял Клу. - Я пойду за Карлосом, выберусь на поверхность и приведу помощь.
Какую такую помощь? Ради одной бывшей доньи никто не поднимет полицию или особое управление, она же не настолько ценный член общества. И не настолько грозный преступник, обычная идиотка, никому не нужная. Знала бы, куда влипнет, сдалась бы свогору Сото и сидела сейчас в чистой тихой камере, а не валялась на куче гнилья с пробитой головой.
Ник тоже не спешил за ней. Он вполголоса ругался, глухо стучал по чему-то, вымещая злобу, потом шумно напился и вошел в помещение, где лежала Фредди, размахивая фонарем.
- Вставайте, Алварес! - бросил он в своей привычной, нервной манере.
Фредди же неловко прикрыла глаза и с трудом села.
- Что случилось? Где я? Прошу, отпустите меня, хочу встретиться с матушкой, иначе она будет слишком сильно волноваться…
- Бенита заметит ваше отсутствие, только когда придет время платить по счетам за дом. Нечего дурить, Алварес! Вставай!
Кажется, в его глазах она уже перестала быть прекрасной доньей, вместе с которой плачет природа. Ник злился, в открытую психовал, а после, без всякого почтения или любования Фредерикой, схватил ее за локоть и резко дернул, вынуждая встать на ноги.
Желудок сразу же свернулся комом, к горлу подбежала дурнота, а ноги казались ватными и непропорционально большими. Голова болела невыносимо, будто по ней не ударили разок, а пробили основательную такую дыру.
- Живей! - Фредди получила новый тычок от профессора и неуклюже поплелась к выходу.
Под светом фонаря стала заметна кровь на ее руках и одежде, грязь и коричневые зловонные пятна. Кажется, “отдыхать” ее бросили на мешки с медленно гниющим картофелем, не потрудившись подстелить что-то еще. Да, прекрасное начало революционной борьбы, как ни крути.
