К тому же, глаза ее не были синими — скорее черными, как у некромантки, отравленными магией, безжизненными и злыми.
Она приблизилась к Геору, перемещаясь как-то странно, не по прямой, и остановилась прямо напротив него, заглянула в лицо, будто пыталась высмотреть там что-то невероятное. Прошло несколько секунд, прежде чем женщина отшатнулась и одарила своих сестер какой-то странной, чудаковатой и немного сумасшедшей улыбкой.
— Ну что ж, — протянула она, — здравствуй, горный ведьмак. Ты пришел присоединиться к нашему клану?
— Здравствуй, верховная, — подала голос Дараэлла, резко поднимаясь со своего места.
Если танцы других ведьм нисколечко не задевали ее, то холодный, наполненный магией тон верховной заставил почему-то растерять остатки спокойствия. Она смотрела в глаза этой злой, надменной ведьме — Геор почему-то нисколечко не сомневался в ее моральных качествах, — с вызовом и странным вопросом, словно уточняла, чего именно та захочет в качестве расплаты.
— Что ж, — верховная усмехнулась, — моя вольная прелестница решила вернуться в родной клан? Вот уж и не ожидала. Но это хорошая новость. Я верила в то, что ты вновь захочешь стать одной из нас. Но должна задать вопрос: отпустили ли тебя горы, или ты так и не выполнила долг?
— Мой долг был выполнен два года назад, — сухо ответила Дара. — И я не собираюсь возвращаться в клан. Мне достаточно моей свободы.
— Надо же, — вздохнула верховная. — Жаль… Ты была очень умной ученицей. И осторожной. Надо сказать, ты бы вряд ли пошла в пляс, повидав горного ведьмака.
— Это мой муж.
— У горных ведьм не бывает мужей, они принадлежат горам.
— Ну, поскольку мой с горами развод был оформлен по обоюдному согласию, венчальный браслет на мое запястье изволил надеть этот мужчина, — пожала плечами Дара. — Как видишь, довольно успешно. Но у нас есть определенные проблемы в связи с его магией.
— Ты не можешь с ним бороться?
— О, — Дара ухмыльнулась. — Я могу. И речь сейчас не о том, какое сражение под силу мне, а о том, что случилось с одной девушкой.
Она посторонилась, открывая взору верховной Жанетт и Тиама. Полковник, перехватив голодный и злой взгляд ведьмы, поднялся с травы и отступил на шаг назад, должно быть, действуя непроизвольно и вспоминая все то, о чем ему говорила Дараэлла. Здесь, в ведьминском селении, он вообще был потрясающе тих и молчалив, должно быть, понимал, какие последствия могут быть у каждого лишнего слова. Дара прекрасно знала, что Тиам мог понравиться ведьмам, она с удовольствием предложила бы ему остаться у подножия гор, но это тоже было опасно. Чужаков ведьмы не любили еще больше, чем мужчин, которые пришли к ним в сопровождении других.
Но, очевидно, верховной Геор был куда более интересный, чем его единокровный брат. Судя по виду, совершенно не вызвала любопытства у женщины и Жанетт, распластавшаяся на траве. Она выглядела особенно жалко в своем парадном платье — благо, без корсета, Дара воспользовалась магией, чтобы превратить его в обычную и не столь тесную ткань.
— Что у них было? — обращаясь к Дараэлле, спросила верховная.
— Поцелуй, — коротко ответила Дара.
— По чьей инициативе?
— Ее.
— Дура. Такая же, как и вы все! — рявкнула на других ведьм верховная. — Сила горного ведьмака ядовита! Даже если повесить на шею тридцать три накопителя, она все равно останется ядовитой. Сделает только хуже!
Дара молчала. У нее была своя версия случившегося, и девушке сейчас хотелось узнать, насколько она оказалась далека от истины. Судя по тому, что говорила Верховная, у Дараэллы были определенные шансы угадать причины подобного состояния Жанетт, но она, очевидно, зря думала, что проблема в силе Лисандры.
— Эта магия должна принадлежать женщине, — холодно произнесла верховная. — Горные ведьмаки — это противоестественно. Если бы он посмел поцеловать обыкновенную девицу, или, скажем, подержаться за ее руку, не направляя на нее магию, ничего б не случилось. Полагаю, ночь любви привела бы вот к таким последствиям, но не меньше. Эта же идиотка повесила на себя накопитель!
Дара прежде не обращала внимания на кулон, висевший на шее у Жанетт, но только сейчас поняла, что тот казался ей знакомым. Такой же носила и Лисандра.
— Она надеялась выпить из него всю силу и сделать ее пригодной для использования! Но ведь она не ведьма, — верховная зло ухмыльнулась. — Даже не бывшая ведьма. Все, на что способно это существо — валяться под мужчиной. Надо было соблазнять его до того, как обрел свой дар! Горный ведьмак убил бы любую горную ведьму! Он отравил бы ее силу своим ядом.
Верховная застыли, а потом медленно повернулась к Дараэлле.
— Ты сказала, что он твой муж.
— Да, — подтвердила Дара. — Муж.
— Полноценный?
Она ответила коротким кивком.
— Однако, — на губах верховной заиграла веселая улыбка. — Однако! Яд на тебя не подействовал… Все настолько хорошо, что между вами даже появилась определенная связь. Я пока не уверена, насколько она крепка, девочка моя, и насколько способна свести тебя с ума, но не понимаю одного — почему его яд тебе не страшен?
Дара молчала.
— Не знаешь?
— Могу предположить.
— Что ж, — верховная внимательно посмотрела на Жанетт. — Вы прибыли сюда, чтобы спасти ее, как я понимаю. Выпить из нее яд ведьмака и сделать вновь полноценной? Это правильно, что решили выбрать именно этот вариант. Горные ведьмы способны ей помочь, но кто-либо другой? Нет! Только мы. Я проведу ритуал. Но у меня есть условие.
— Какое? — спросила Дараэлла, словно догадывалась, что условие будет касаться именно ее.
Но девушка ошиблась. Верховная смерила ее взглядом, словно приценивалась, пыталась определить, что же будет для нее выгоднее, а потом протянула:
— Я хочу, чтобы он остался и принадлежал нашему клану. Я вытяну из него яд ведьмака. А потом он будет служить нам, как каждый мужчина, который приходит в горы. Должно быть, у него хорошая, сильная кровь, раз он впитал в себя магию какой-то горной ведьмы.
Дара смотрела верховной в глаза и видела там только одно — торжество. Казалось, эта женщина испытывала невыносимое удовольствие от того, что поставила настолько сложное условие. Она наслаждалась тем, что разлучит их.
Гарантий, что чувство, испытываемое Дарой по отношению к Геору, было любовью, а не магической привязанностью к горному ведьмаку, не было никаких, но девушка заранее чувствовала себя пленницей ситуации. Если их уже замкнуло друг на друге, если дело именно в чарах, то она никогда не сможет быть счастливой с другим. Магия горных ведьм легко переносит испытание временем и расстоянием. Пройдет много времени, а Дараэлла все еще будет вспоминать о нем. Зерно уже посеяно. Но в таком случае, им все равно придется расстаться, ведь, если они будут вместе, то рано или поздно просто сойдут с ума, поглотят друг друга своим же колдовством.
Что же, если это настоящая любовь? Если те чувства, которые терзали ее всю дорогу, были настоящими, а не магической подделкой? Несомненно, тогда у Дары будет шанс полноценно жить без него, но горные ведьмы если уж любят по-настоящему, то только однажды. И этот один раз верховная у нее заберет. Геор останется здесь, страдать в плену горных ведьм — а быть счастливым в их клане не может никто, — а Дара всю жизнь будет задаваться вопросом, разрушила ли она свое счастье ради Жанетт или спаслась, разорвав связь с горным ведьмаком.
— Ну так что? — спросила верховная у Геора. — У меня нет времени на раздумья. Ты согласен?
Даре захотелось запротестовать. Почему спрашивали только у него? А что, ее собственное мнение никого не волнует?
— Я виноват в том, что с нею случилось, — тихо произнес адмирал. — Я согласен искупить свою вину.
Даре захотелось взвыть. В том, что случилось с Жанетт, был виноват только один человек на свете — Лисандра. И Геор к этому всему ни малейшего отношения не имел. Конечно, поревновать — святое дело, как и устроить скандал драгоценному супругу, но Дара ведь не была дурой. Она отлично понимала, что, вздумай Геор проявить инициативу, они бы эту глупышку Остерз даже не довезли до селения горных ведьм.
