Довольно быстро убийца изучил уловки, которые применяли участники, и сам неплохо выступил, проиграв только два раунда в шести боях. Единственный бой, где ему пришлось приложить усилия — финальный, и то лишь потому, что противник ему достался сложный: не самый мощный, но с огромным опытом драк, запасом грязных приемов, быстрой реакцией и пудовыми кулаками.
Несмотря на опасения Иста, всю сумму, которая полагалась победителю, ему выплатили сразу. Разгоряченные боями, к нему за столик подсели зрители, несколько человек активно подливали убийце дешевого вина и расхваливали его бойцовские качества. Выпив немного вина, Ист решил незаметно покинуть компанию. Всеобщие пьянки ему никогда не нравились. Сделав вид, что идет в уборную, Ист вышел на задний двор. Он знал, что тут есть вход на кухню. Через кухню можно было попасть на лестницу, а потом подняться на второй этаж в свою комнату. Но сей несложный план осуществить не удалось.
Как только Ист вышел, на него набросились сразу двое мужчин, одетых в черные куртки. На улице уже стемнело, и в такой одежде подельники были незаметны. Даже обладая ночным зрением, Ист заметил негодяев только тогда, когда они двинулись на него. Бандиты явно привыкли работать в паре: чудом ускользнув от ножа одного, Ист попал под удар другого.
Боль разозлила Нрарди, со всей силы пнув в колено ближайшего негодяя, он перехватил руку второго, вывернул её, а самого мужчину приложил головой об стену. Раздался хруст. «Кажется, я ему нос сломал», — решил Ист, обезоруживая бандита. Его подельник как раз потянулся к сапогу, но Нрарди опередил ночного убийцу, метнув отобранный нож. Лезвие вошло точно в глаз.
Так же внезапно, как и началась, драка закончилась. Прошло от силы полминуты с того времени, как Ист вышел на задний двор. Первый напавший мужчина тоже лежал без движения. Осмотрев его, Нрарди понял, что тот еще жив. Сильный удар об стену не только сломал нос незадачливому бандиту, но и раскроил голову.
Ист прекрасно понимал, что парочка охотилась именно на него. Никто не скрывал сумму выигрыша, и, видно, двое негодяев решили поживиться. Дождались, пока их жертва выйдет на задний двор по естественной надобности, а потом напали. Да и удары были направлены так, чтобы именно убить, а не ранить, уж Ист-то это знал.
Теперь оставалось понять, что делать с телами? Привлекать внимание больше нужного, он не хотел. Да и Светлейший Сортас будет недоволен, если сюда придут блюстители порядка, и будут выяснять, что произошло. От трупа и полутрупа надо избавляться. Но как?
Оглядев двор, обнесенный высокой стеной, Ист решил, что можно просто выбросить тела на соседнюю улицу. В любой момент на задний двор мог кто-нибудь выйти, поэтому времени было немного. Морщась от боли в ране, он перекинул тела на узкую соседнюю улицу, а потом перелез сам. Напротив здания гостиничного двора располагалась только глухая стена какого-то здания. Чуть дальше улочка спускалась к набережной. Сам спуск был крутым, поэтому домов на нём не строили, зато тут росли деревья и кустарники. Найдя подходящую промоину, Ист пристроил туда оба тела, и, предварительно обыскав, забросал их листьями.
На все ушло всего лишь четверть часа. На постоялый двор он зашел через главный вход вместе с какой-то веселой компанией и сразу же проскользнул на лестницу. Гакахала в номере не было. Ист разделся и осмотрел рану. Длинная царапина рассекала кожу на ребрах. Рубашку уже было не спасти: пока Нрарди таскал тела, она зацепилась за какую-то ветку, и прореха расползлась еще больше. Кровь из раны пропитала не только рубаху, но и штаны.
Шипя сквозь зубы ругательства Ист, промыл рану крепким вином и зашил. Опасная профессии научила его тому, что крепкая нитка и игла всегда должна всегда быть под рукой. Ист уже несколько раз зашивал раны самостоятельно. В этот раз повезло: нож нападавшего не был смазан ядом. Края раны выглядели нормально. Перебинтовав ребра полосками ткани, на которые Ист порезал простынь, он рухнул на кровать и забылся тревожным сном.
Снились Исту совсем бредовые вещи: он ехал на ящере, видел серокожих женщин, с красными глазами, которые ему что-то визгливо приказывали, а потом появилось лицо рыжеволосой красотки. Она загадочно улыбалась и молчала.
Ист проснулся рано утром, на соседней кровати спал Гакахал. Голова гудела, движения отзывались тупой болью в ребрах, ужасно хотелось пить, а еще все тело чесалось. Вчера Ист так и не нашел времени, чтобы помыться, поэтому утром решил это исправить. Приветливая служанка отвела его в мыльню и пообещала, что завтрак скоро приготовят.
Размотав бинты, Ист уставился на рану. Царапина практически заросла. За одну ночь. Как такое возможно? Подобная длинная рана на ноге заживала недели две, и потребовалась примерно восемь дней, чтобы она выглядела так же. До сих пор остался шрам на бедре. Шрам. Ист судорожно стянул штаны и уставился на гладкую кожу.
Шрама не было. Вообще не было никаких отметин на теле: ни шрамов от ожогов на локте и груди, ни следов от укуса волка на предплечье, ни большой родинки на животе, ни тонкого шрама от удара хлыстом — ничего!
— Слышу лучше, вижу ночью, раны заживают быстрее, никаких шрамов на теле, — тихо шептал Ист, ему казалось, что он сходит с ума, — похоже, это не моё тело…
Глава двадцать четвертая. Дом Овырар
Резкий порывистый ветер гнул низкие деревья, срывая еще зеленые листья. Он поднимал мелкие камушки и пыль, с яростью кидая их в лица редким прохожим. В такую погоду все, кто мог, сидели по домам, не рискуя выходить наружу. В Овальной долине частенько дул сильный ветер. Однако хозяйственные гномы из Дома Овырар не роптали, а научились эту природную силу использовать на благо семьи и общества. Различных мельниц в долине было великое множество.
К горам жались дома. Несмотря на малый рост, гномы строили высокие и вместительные жилища. Это считалось признаком достатка и высокого положение в обществе. Подобные дома вырубались прямо в горе, наружу выходили только несколько комнат. Внешне такие жилища не выглядели особенно большими, но внутри могли занимать втрое, а то и вчетверо больше места, чем снаружи.
Сейчас в одном из самых больших зданий долины в комнате главы Дома стоял добротный стол, заставленный всевозможными закусками. Сейчас, правда, большую часть блюд уже ополовинили, но даже оставшимся можно было накормить нескольких человек. Только вот, стульев с резными спинками возле стола разместилось всего два.
На одном из них восседал темноволосый гном, с аккуратно подстриженной бородой и высокомерным выражением лица. В руке он сжимал бокал из толстого стекла, наполовину заполненный мутноватой жидкостью. На столе рядом с пустой тарелкой гнома стояла едва початая бутылка самогона.
Темноволосый поверх бокала смотрел на другого гнома: высокого для этой расы, совершенно седого, и одетого, как простолюдин — в плотные штаны, рубаху и кожаную жилетку. На ногах красовались короткие полусапожки, отделанные серым мехом. Наметанный глаз мог определить, что седой не так прост, как хочет казаться. Две золотые печатки на пальцах, одежда из дорогой ткани, толстая цепочка, которая скрывалась за воротом рубахи, стальной отблеск у меха на сапогах — все это говорило о достатке и высоком положении гнома.
Седовласый, оперевшись на подоконник, хмурым взглядом смотрел в окно, на бушующую непогоду.
— Отец, что ты там бормочешь? — темноволосый гном отхлебнул из бокала, удовлетворенно крякнул, а потом закинул в рот кусок рыбного филе в кляре. — Неужели так переживаешь из-за этого ветра? Или что-то другое вызывает твое недовольство? Ведь все налаживается, дела идут по плану, и вскоре для нас откроются прекрасные перспективы.
— Очень жаль, Шруг, что ты не можешь увидеть дальше своего носа. Ты же мой наследник! Ты должен не просто выслушивать докладчиков, но и думать сам! Прислушиваться не только к льстивым речам, но и к информации, которою тебе сообщают, — седой гном резко повернулся к сыну и заключил. — Пока рано говорить об успехе. Сейчас переломный момент не только для дома Овырар, но и для всех гномов.
